стационарный карман, Оля с Полиной занялись отбором… хм… низкоранговых шкур для пошива рейдового шмотья родовой дружине, а я затолкал в личное измерение весь стратегический запас ядер и несколько кусков мяса обычных «двоечек», потом прошелся вдоль дальней стены пещеры, касаясь ладонью стены, и «случайно обнаружил» еще один тайник «своих предков».
По нашим нынешним меркам, хранившиеся в нем ядра не впечатляли. Поэтому я сходу отправил оба термоса в пространственный карман, сообщил девчатам, что нашел Искры для продажи Ляпишеву, добил свободный объем личного измерения шкурами, отобранными моей благоверной, запомнил структуру «якоря», уже сформированного младшенькой, и умотал принимать душ.
Ополоснулся на самом деле, так как солнце жарило, как в середине лета, и я успел вспотеть. Закончив с водными процедурами, натянул плавки, сгреб с полки вингсьют, «линзу» и альтиметр, вышел наружу, дошел до беседки, сел и «с наслаждением потянулся». А после того, как опустил руки, поздоровался с Дайной.
— Ну, наконец-то… — «обиженно» отозвалась она, «нехотя ответила на приветствие», пострадала из-за того, что мы стали слишком уж деловыми, а потом посерьезнела и загрузила: — Впрочем, это мелочи. Особенно на фоне того, что к нам продолжают долбиться лягушатники. Судя по особенностям формирования и времени появления гиперпространственных струн, из другой планетной системы. Но больше всего напрягают не сами попытки открыть «окно», а динамика изменения характеристик накачки — по моим ощущениям, штурм лаборатории в астероидном поясе убедил французов в необходимости любой ценой обогнать СНС и наложить лапу на этот мир. Вот они мощность оборудования и повышают.
— И как это сказывается на твоих возможностях им противодействовать?
— Пока — никак: я соорудила в забое что-то вроде бобслейной трассы и в момент формирования «окна» скатываю по ней вагонетки с аструмом и, тем самым, создаю сумасшедшие наводки. Но активность лягушатников начинает действовать на нервы: в моем распоряжении — всего два дроида и два дрона, а на той стороне — Государство. Причем не из последних. И еще: мы бесим их не первый месяц и уже «радовали» взрывом «Настурции». Значит, следующее успешное открытие «окна» может «порадовать» и нас. Как взрывом похожей БЧ, так и чем-нибудь посерьезнее. Например, боевой «химией».
Я представил несколько вариантов из категории «посерьезнее», благо, в АПД учился без дураков и прекрасно помнил практически всю пройденную программу, основательно разозлился и холодно процедил:
— Мы их огорчим. В конце июня. А пока сделаем так: если почувствуешь, что не тянешь, то «сдвинь» будущий межмировой переход так, чтобы «окно» процентов на девяносто пять открылось в монолитной скале, а в «свободный» фрагмент ненадолго засунь эффектор ментального артефакта. А я «забуду» его в беседке. После того, как Света поднимет его мощность к нынешнему пределу наших возможностей. Уверен, что эта «радость» убедит французов дождаться моего возвращения в Расщелину. И еще: твой проект переговорной для гостей этого мира не катит. Я придумал другой, поинтереснее. Но тебе придется чуть-чуть поднапрячься…
…Во время обеда расшалившаяся Птичка предложила завести хотя бы один Большой Холодильник для вкусняшек и как-нибудь присобачить к нему «якорь». Чтобы Иришка регулярно забивала это хранилище всем тем, без чего в Пятне «не выжить», а мы, Надежды и Опоры рода, перестали недоедать.
— Недоедать⁈ — «изумленно» переспросила Светлана, судя по искоркам сдерживаемого веселья во взгляде, захотевшая погрызться, демонстративно оглядела Полину с головы до пояса и… как-то резко посерьезнела: — Да уж, придуманная шутка никого не рассмешит: за этот рейд ты и подросла, и очень прилично оформилась!
— Есть такое дело… — спокойно подтвердила девчонка. — Я ем по полторы порции, уже не влезаю в добрую половину одежды, а по росту почти догнала тебя.
— Ты начала усиленно есть, расти и набирать вес после прорыва в первый ранг… — уверенно сообщила Оля. — Как мне кажется, твой организм не потянул потребностей энергетики этого уровня и включил режим взрывной адаптации. Далее, «фонишь» ты правильно и очень «плотно», так что беспокоиться, на мой взгляд, не о чем. И последнее: если моя догадка верна, то прорыв в первый Кошмарный ранг только ускорит этот процесс.
Птичка пожала плечами:
— Я его возьму не раньше конца июня, то есть, в пятнадцать лет. И мама у меня фигуристая, следовательно, взрослых появившиеся формы не удивят. А с ровесниками я уже, фактически, и не вижусь. И не увижусь. Если, конечно, в новом учебном году Игнат не вернет меня в школу.
— Не верну… — пообещал я и криво усмехнулся: — Более того, попрошу тебя не привлекать к себе внимание хотя бы год-полтора. Ибо среди власть имущих и ученых слишком много фанатиков, а воевать со всей Империей нам пока рановато.
Полина кивнула в знак того, что выполнит эту просьбу, согласилась с необходимостью показаться Ксении Станиславовне и продолжила уминать свою порцию. Никакого внутреннего напряжения я в девчонке не чувствовал, но, мысленно поставив себя на ее место, сделав поправку на возраст и вовремя вспомнив о разнице в мировосприятии парней и девушек, счел необходимым предельно четко обозначить свое отношение к «мутации нового типа»:
— Кстати, изменения в твоей внешности ложатся на душу, как родные — за счет чрезвычайно активного образа жизни и тренировок по рукопашке ты набираешь не дурной, а правильный вес, то есть, потихонечку превращаешься в третью редкую красотку нашей Стаи.
Птичка заулыбалась, затем притворно посерьезнела и рассмешила:
— То ли еще будет: после того, как Оля разрешит использовать лепку, ты сможешь проводить конкурсы «Краса Империи» внутри семьи…
Обсуждение столь благодатной темы веселило меня до конца трапезы. А счастье, которым «фонила» Птичка, удержало от переключения в рабочий режим во время сборов. Поэтому, отправляя девчат в небо, я улыбался во все тридцать два зуба, включив основательно усиленный ментальный артефакт, даже не поморщился от «удара по мозгам», привычно «натянул» мимикрию, вылетел из беседки, догнал Стаю, пронесся перед носом у Полины и затянул походный ордер на первый «пик». В верхней точке завис. И, подождав пару секунд, задал дамам вопрос на засыпку:
— На Мрачном отрываемся?
— Да!!!
— Тогда почему мы все еще висим?
Втопили. На полной скорости. В смысле, разгоняясь в новом режиме, планируя практически до крон самых высоких деревьев и забираясь на «пики» рывками первого ранга. Да, бывало, валяли дурака, но на «силуэты» зверей и птиц не отвлекались. Поэтому до озера долетели с очередным фантастическим рекордом, полюбовались «Авантюристом», подходившим к западному берегу с группой Одаренных четвертого и пятого ранга на борту, затем заметили перевертыш, мчавшийся к устью Еланки с северо-запада, и какую-то древнюю лоханку, еле чапавшую на юг, так что чуть-чуть скорректировали курс. А уже минут через десять приземлились на северный берег Мрачного, относительно недалеко от схрона, рядом с которым я некогда убил Лягуха и Ефимку.
Воспоминание об этой парочке мелькнуло на краю сознания и забылось. Да, напомнило о Докукиных, но и лица отдельных представителей этого рода, промелькнувшие перед внутренним взором, нисколько не расстроили — я в темпе сорвал с себя вингсьют, «линзу» и альтиметр, бросил на покрывало, появившееся на песчаном пляжике стараниями Светы, и выстрелил собой в воздух.
В воду рухнул «бомбочкой», буквально через секунду услышал еще три глухих удара, улыбнулся, всплыл к поверхности и весело подмигнул супруге, пробившей границу двух сред метрах в двух.
— Какой кайф! — довольно выдохнула она, сложила ладошку лодочкой и атаковала струей воды младшенькую, только-только нарисовавшуюся рядом с нами. А та рефлекторно выставила перед собой воздушную стену, сообразила, что защищаться от этого удара не стоило, виновато вздохнула и… повернулась ко мне:
— Игнат, я сто лет не навещала любимую ракушку! А еще хочу погонять на «Шторме» и «Стихии», пожарить шашлыки на нашем пляже и заплыть к горизонту…
Я задумчиво потер подбородок, мысленно провел нехитрые расчеты и пожал плечами:
— Навестить Бухту вполне реально: если перевертыш с «Лугов» прибудет к излучине по графику, то к трем часам завтрашнего дня мы будем на базе, не позже восьми вечера загрузимся в «Антей», к десяти прикатим на Дивное, а еще через полчаса-час — в наш коттедж. Правда, проведем на море всего сутки, но это лучше, чем ничего, верно?
— Сегодня двадцать восьмое? — спросила моя благоверная, дождалась утвердительного кивка и вздохнула: — Тогда понятно: двадцать девятое уйдет на мотания, тридцатое мы проведем на море, тридцать первое ты посвятишь решению накопившихся проблем, а первого Стая продемонстрирует флаг на церемонии назначения Виктора командиром Имперского Воздушного Патруля.
— Так, о делах поговорим как-нибудь потом! — заявила Света и запоздало ответила на атаку подруги. А потом к «схватке» подключились мы с Полей и помогли девчатам вернуть испортившееся было настроение в норму…
…Прикладным ориентированием на местности я грузил Птичку почти каждую Большую Охоту. Первые попытки довести нас от охотничьих угодий до Скалы получались очень долгими — мы нарезали сумасшедшие петли и, как правило, добирались до заимки только после того, как девчушка долетала до Большого Хребта, узнавала какую-нибудь вершину, находила «наш» ледник и возвращала нас «домой» по хорошо изученному маршруту. Потом Полине надоело теряться в трех соснах, и она «привязалась» к карте — запомнила, как выглядят хребты в радиусе двух сотен километров от «нашей» горы, зазубрила ориентиры, двигаясь по которым, можно было добраться как до Скалы, так и до Гнезда, каждый учебный или охотничий вылет добавляла к уже имевшейся «базе данных» новые «картинки» и, в конечном итоге, научилась определять наше местоположение ненамного медленнее меня или Светы. С этого момента каждая «лекция» по ориентированию «хваталась» с полпинка: подопечная поняла, как определять стороны света по солнцу или звездам, начала бездумно сохранять в памяти время, курс и примерную скорость полета, перестала слепо «висеть на мне» и «прозрела». То есть, стала выбирать правильный курс даже без подъема на большую высоту и изучения карты.