— Почему это? — полюбопытствовал я и помог напарнице опуститься в ее любимое кресло.
— Дроиды под ее руководством делают все домашние дела как минимум не хуже меня. И, с одной стороны, это здорово, так как экономит очень много времени. А с другой расстраивает, лишая возможности заботиться о любимом напарнике!
— Ты забыла упомянуть о том, что благодаря этим славным помощничкам уже третий день тренируешься в паре с любимым напарником как минимум на два с половиной часа дольше, чем раньше! — напомнил я и отодвинулся от стола, чтобы позволить дроиду поставить передо мной тарелку с филе форели в сливочном соусе и картофельным пюре. А после того, как «умная машина» принесла еще и бокал с вишневым соком, «автоматически» сказал ей спасибо.
Как ни странно, Ольга отзеркалила и этот поступок. Потом попробовала рыбу и весело добавила:
— Ты прав: раз дроиды постарались и приготовили нам настолько вкусное блюдо, значит, не поблагодарить их будет самым настоящим свинством!
— Верно… — удовлетворенно мурлыкнул БИУС и заявил, что этот тезис при совсем небольших усилиях с моей стороны позволит основать чертовски нужную традицию и при любом удобном случае хвалить ее-любимую. Эту же тему развивала и следующие полчаса. Зато после того, как со всем съедобным было покончено, страдальчески завздыхала: — Ну вот, через каких-то восемь минут вы меня бросите в одиночестве на целую Вечность…
Я скептически скривился в знак того, что все еще помню о последней доработке «Стихии», соответственно, понимаю, что база микродронов с давно не используемого «Наруча» и сами «птички» уже подарили очередному клону страдалицы те же самые возможности, которыми пользуются все остальные ее копии.
Дайна обозвала меня бессердечным сухарем и пообещала как-нибудь страшно обидеться. Потом перестала валять дурака и сообщила, что нам пора. А я продублировал эту фразу Кольцовой…
…Из коттеджа выехали минута в минуту, убедились, что снаружи все еще льет, как из ведра, и неспешно покатили к КПП, хотя «Стихия» рвалась в бой и недовольным урчанием мощнейшего движка сводила нас с Олей с ума. Да, на трассе удалось разогнаться «аж» до смешных ста двадцати километров в час, на которых дворники еще успевали сметать воду с лобового стекла, но эта скорость радовала намного меньше, чем хотелось бы. И Кольцова нашла альтернативу недополученному наслаждению: покопалась в настройках ИРЦ, привела к «правильному звучанию» воистину сумасшедшую акустику, нашла радиостанцию с забойными ритмами и врубила так громко, что машина начала подпрыгивать. И пусть большая часть композиций в большей или меньшей степени резала мой «иномирный» слух, определенное удовольствие я все-таки получил. Точнее, получал. Всю дорогу до железнодорожного вокзала города Владимира.
А там пришлось вырубить ИРЦ, так как дождь мешал нормально ориентироваться по недостаточно хорошо читаемым указателям, а слишком громкая музыка напрочь забивала голос Дайны. Зато с ее подсказками нужная платформа нашлась от силы за пару минут, и мы, «слив» в соответствующий сканер электронные билеты, загнали машину в специальный вагон.
Фиксацией автотранспорта, перевозимого таким образом, занималась автоматика, но мы с Олей все равно понаблюдали за процессом с начала до конца, и только после этого отправились на поиски своего купе.
Эта часть поезда стояла в крытой части вокзала, дабы аристократы, потомственные военные и самые состоятельные представители купечества ненароком не промокли. Так что до третьего вагона мы добрались сухими, опознались перед сканером, прошли по роскошному коридорчику до пятой двери и вошли в не очень большой, зато уютный двухместный люкс.
Пока я разбирался с настройками электронного замка, Кольцова кинула на правую полку пакет с «домашними вещами», прихваченный из «Стихии», затем заглянула в наш персональный санузел, сунула нос в шкаф и задумчиво хмыкнула:
— А ведь это — вагон для купеческих. Получается, что в двух первых еще уютнее?
— Наездимся и в них… — пообещал я, заблокировал дверь и уставился на пакет.
— Зря тащили… — сообщила девушка и мотнула головой в сторону шкафа: — В нем — два великолепных банных халата. А посещения вагона-ресторана мы, вроде как, не планировали.
— Угумс… — поддакнул я и «влез в телефон». Хмурил брови и водил пальцем по экрану минуты две-две с половиной, то есть, все время, пока Дайна находила и брала под контроль два микрофона и аж восемь микрокамер. А потом вполголоса выдал результаты работы верной помощницы за свои: — Как ни обидно это признавать, но к уюту купе, оказывается, прилагаются средства скрытого наблюдения и записи звука.
Кольцова равнодушно пожала плечами:
— Игнат, ты чего? В наше время конфиденциальность — это просто слово и не более. А смысл, который в него когда-то вкладывали наши предки, умер под объективами миллионов микрокамер. Нет, в большинстве дворянских родов ее, наверное, поддерживают. Но это настолько дорого, что не передать словами!
— Я об этом, видимо, забыл… — вздохнул я. — Или привык к ней. Причем настолько сильно, что каждый раз, когда программа-взломщик обнаруживает и берет под свой контроль эту дрянь, чувствую глубочайшее удовлетворение!
Ольга изумленно вытаращила глаза:
— Ты хочешь сказать, что используешь ее не эпизодически, а постоянно⁈
— Ну да: наша жизнь — только наша. А любопытные могут идти лесом…
— А я все никак не могла понять, почему ты так спокойно обсуждаешь со мной тайны развития Дара, за которые любой Одаренный аристократ отдаст половину состояния!
— Не-не-не! — улыбнулся я. — Этими тайнами я делюсь только с тобой.
— Как я и говорила, Оля твоя и душой, и телом… — ехидно заявила Дайна. — Ее душа плавится от восторга, а сердечко, судя по показаниям пульсометра, вот-вот проломит грудную клетку!
— Игнат, мне… — начала, было, девушка, закусила губу и выплеснула свои чувства обещанием, рванувшимся из души в середине незаконченной фразы: — Пока я дышу — твоя спина прикрыта! Во всех смыслах этой фразы. И еще: я тебя не предам. Ни словом, ни делом. Клянусь всем, что мне когда-либо было дорого!
Я не знал, как правильно отвечать на подобные клятвы, поэтому просто кивнул. И страшно обрадовался, услышав из динамиков системы оповещения уведомление об отходе поезда через две минуты и просьбу провожающим срочно покинуть вагоны. Свою толику радости добавило и информационное табло над дверью, напомнившее, что во время разгона скоростного поезда Владимир — Новомосковск пассажирам рекомендуется сидеть в специальных креслах. Ведь и эта рекомендация, и разворот кресел в нужном направлении сбили Кольцову с очень уж пафосного настроя. Ну, а я помог ей опуститься в левое, сел рядом и, выслушав очередной монолог БИУС-а, накрыл ладонью предплечье слишком уж загрузившейся девушки:
— Оль, солнце, тебя, кажется, начинает заносить…
— Почему?
— Твое лицо превратилось в маску. А это косвенно свидетельствует о том, что ты решила, скажем так, соответствовать неким представлениям о правильном отношении к тому, кому дала настолько серьезную клятву.
— И… что в этом плохого? — после недолгих колебаний спросила она, тем самым, подтвердив догадку моей помощницы.
— Да все… — вздохнул я. — Поставь себя на мое место и представь жизнь с живым аналогом дроида, зацикленного на «прикрытии спины» и в принципе не способного думать о чем-либо еще.
— Хм…
— Вот-вот. А мне нужна не телохранительница, готовая в любой момент рвануть за мной в огонь и воду, а подруга, на пару с которой будет приятно радоваться жизни во всех ее проявлениях. Да и тебе, как мне кажется, мой вариант «напарничества» доставит на порядок больше удовольствия, чем только что придуманный свой.
— Ты прав… — слишком уж серьезно заключила она, затем закусила губу и… сдвинула мою ладонь вперед. А через мгновение, переплетя наши пальцы, тихонько хихикнула: — Не знаю, как ты, а я намерена начать радоваться жизни во всех ее проявлениях… с получения удовольствия от разгона до сумасшедших трехсот двадцати километров в час в компании с самым лучшим напарником на свете!
Придираться к фразе, начавшейся со слова «сумасшедших», я, конечно же, не стал. Хотя по моим меркам ничего сумасшедшего в таких скоростях поездов не было. Не стал и расцеплять руки. Наоборот, легонечко сжал пальцы Кольцовой, чтобы она ненароком не решила, что перегнула палку, вытянул ноги и улыбнулся:
— Здорово, что мы догадались ехать через полстраны на этом поезде, а не на машине. Нет, в путешествиях вдвоем тоже есть свой кайф, но только не в сезон дождей…
— Почему это? — из вредности возразила Оля, сделала небольшую паузу в тот момент, когда вагон плавно тронулся с места, и продолжила излагать свою точку зрения: — Тихий шелест дождя за стеклами припаркованного автомобиля создает романтичную обстановку и…
— А шелест дождя за стеклами нашего коттеджа воздействует как-то не так? — ехидно полюбопытствовал я.
— Конечно! Во-первых, там мы постоянно чем-то заняты и не находим времени для спокойных посиде— … вернее, полежалок. Во-вторых, в салоне той же «Стихии» между креслами рукой подать, что тоже добавляет романтики. И, в-третьих… у-у-ух-ты, вот это ускорение!!!
Я усмехнулся и замолчал. Чтобы не мешать Кольцовой наслаждаться удовольствием, испытываемым в первый раз. Правда, все время, пока поезд набирал крейсерскую скорость, пришлось слушать восторженное верещание и делиться «своими восторгами», но это нисколько не напрягло, ведь напарница не играла, как большинство моих подружек из прошлой жизни, а делилась тем, что чувствовала на самом деле. А потом на информационном табло появилось уведомление, сообщившее о завершении разгона, и я, покосившись на окно, за которым «размазался» от скорости осенний лес, вернул Ольгу с небес на грешную землю:
— Через каких-то девять с половиной часов мы будем в Новомосковске. Планы на день у нас серьезнее некуда, поэтому стоит хорошенечко выспаться. В общем, дуй в санузел первой…