— Здравствуйте, молодые люди. Чем могу быть полезен?
— Нам нужен карандаш, — ответил голос.
— Поточить его? — уточнил хозяин.
— Да, спасибо, — сказал голос.
— Ещё что-нибудь? — спросил хозяин, заметив, что ребята озираются по сторонам.
— Не-а, — ответили ребята и ушли.
Малыш улыбнулся. Он чувствовал себя совсем как дома и просидел под столом довольно долго. Он хорошенько познакомился и подружился с несколькими книгами и постепенно почувствовал, что ещё не завтракал. Значит, пора домой. Малыш положил книги на место, аккуратно сложил газету и вежливо поблагодарил хозяина.
— Приходи ещё, — пригласил тот. — А позволено ли мне будет спросить, как тебя зовут? Я — книжник Дорсен.
— А я Малыш, хотя по-настоящему я Андреас. Если хочешь, можешь звать меня по имени, потому что никто больше так не делает.
— Понятно, Андреас, — ответил книжник Дорсен.
— Хочешь, что-то покажу? — спросил Малыш и достал из-под свитера Щепкина, а тот заявил:
— Я тоже интересуюсь книгами. Меня прямо поражает, что страницы прижаты так тесно друг к другу и не ссорятся.
Дорсен его не услышал, но Щепкин так ему понравился, что книжник поклонился и сказал:
— Для меня честь познакомиться с вами. Простите, не расслышал имя.
— Щепкин, — сказали Малыш и его друг хором.
— Вот приятно, когда человек такой учтивый и обходительный, — заявил Щепкин. — Именно так и надо со мной разговаривать всегда.
— Мы скоро придём снова, — пообещал Малыш.
— Буду ждать, — кивнул книжник.
Малыш вышел на улицу. Ребят уже не было, но он не твёрдо помнил, откуда пришёл. Он мог бы вернуться и спросить у своего друга-книжника, но он так долго прощался с ним, что глупо было бы начинать всё снова.
— Щепкин, как ты думаешь? — решил посоветоваться Малыш.
— Чего тут думать? — ответил Щепкин. — Или направо, или налево.
— Это я и сам знаю, — сказал Малыш и пошёл по улице.
Одна витрина сменяла другую, но Малыш не мог вспомнить, видел ли он их по дороге сюда.
— Спрячь меня под свитер, — попросил Щепкин. — От этих больших домов я теряю покой.
Вдруг Малышу на плечо легла рука.
— Так вот ты где! — сказал Филипп сердитым голосом. И лицо у него тоже было сердитое. — А мама с папой ищут тебя всё утро.
— Ой, — сказал Малыш, — об этом я не подумал. Они же спали.
— Возможно, — ответил Филипп. — Но с тех пор прошло много часов. Где ты был?
— Под столом у книжника, — ответил Малыш.
— До этого мы не додумались.
— В следующий раз ищите меня там, — предупредил Малыш.
— Потому что для нас с Малышом в книгах вся жизнь, — прибавил Щепкин и уставился на Филиппа немигающим взглядом.
— Герой! — только и сказал Филипп.
УДОЧКА С НАЖИВКОЙ
Второе утро Малыша в Бесбю началось со странных звуков льющейся воды.
— Это что такое? — спросил Щепкин.
— Тсс, тише! — остановил его Малыш. — Что-то льётся, это оно шумит и стучит. Может, это дождь, а в крыше дырка? Филипп, что это такое? — спросил Малыш.
Брат не ответил, к тому же его и вовсе в комнате не оказалось, как выяснил Малыш, приглядевшись.
— Он уже встал, — объяснил Щепкин. — Думаешь, заболел?
— Нет, — ответил Малыш, — просто он сегодня в школу идёт, а тогда ему надо ужасно рано вставать.
— Шумит сильнее, — заметил Щепкин.
— Пойдём посмотрим, — предложил Малыш и вместе с другом вышел в коридор.
— Здесь шумит громче, — сказал Щепкин.
— Это из ванной, — шепнул Малыш.
И в этот момент из спальни вышел папа. Он решительно подошёл к ванной и постучал в дверь.
— Филипп, ты наконец помылся? Ты уже час там плещешься! Я опаздываю на работу, мне надо привести себя в порядок! — громко и сердито сказал папа.
В ванной рокотал водопад, потом всё стихло, дверь распахнулась и вышел Филипп в полотенце на бёдрах. Он был мокрый, с него текло, на полу коридора от ванной до его комнаты отпечатались шестнадцать ступней Филиппа.
— Час от часу не легче, — вздохнул папа.
Малыш успел сунуть в ванную нос. Пол был весь залит водой, и кругом клубился мокрый пар, как будто там что-то долго кипятили.
— Филипп переварился, что ли? — спросил Малыш.
— Нет, он душ принимал. Малыш, мне надо поторапливаться, но всё в порядке, не волнуйся.
И в ванной снова всё зашумело, зашуршало и полилось.
— Не дом, а свистопляска, — заметил Щепкин.
— Малыш, это ты там шаркаешь? Ты встал? — крикнула снизу мама.
— Да. А мне тоже надо в душ?
— Сейчас не стоит, — крикнула мама. — Приходи на кухню, здесь умоешься.
И вот Малыш, точно как раньше, на кухне оделся и умылся над раковиной.
— Как ты красиво накрыла завтрак! — сказал он маме.
— Я очень радуюсь, что мы снова завтракаем вчетвером, — улыбнулась мама. — Но если они будут так возиться, то не успеют поесть, им уходить пора.
Папа пришёл быстро, но Филиппа всё не было.
— Филипп не идёт? — спросила мама.
— Он в ванной, — ответил папа, — теперь волосы укладывает.
Они почти доели завтрак, когда пришёл Филипп. Он страшно спешил и никого не видел.
— Тебя ведь не надо провожать в первый день? — осторожно спросила мама.
— Нет, конечно, — ответил Филипп.
— Найди директора и узнай, в каком ты классе, — напомнила мама.
— Хочешь, мы с Щепкиным сходим с тобой? — поинтересовался Малыш.
— Вы можете пройтись со мной немножко, — позволил Филипп.
— Отлично, — оживилась мама. — Заодно Малыш на обратном пути купит хлеба, там есть булочная как раз по дороге из школы.
— Если я буду знать, где твоя школа, то смогу принести всё, что ты вдруг случайно забудешь, — объяснил Малыш.
— Правда, — согласился Филипп.
Сначала они болтали, но чем ближе к школе, тем молчаливее становился Филипп, а потом вовсе оторвался и ушёл вперёд.
— Пока, — торопливо сказал он, — дальше я один.
Малыш его легко понял.
— Я сделаю вид, что я не с тобой, — кивнул он. — Хорошего дня!
Он шёл в десяти шагах позади Филиппа, а тот шёл теперь вразвалочку и не спешил. Когда он все- таки дошёл до школы, оказалось, что ему срочно надо проверить, хорошо ли застёгнут школьный рюкзак, хотя Малыш отлично помнил, как Филипп застёгивал его дома. На школьном дворе толпились большие девочки и мальчики, и Филипп не находил себе места, но, видимо, вспомнил мамины слова и исчез в здании школы.
— Ну вот, дело сделано, — сказал Малыш. — Щепкин, а ты рад, что не школьник? — спросил Малыш.
— Даже не знаю, — вздохнул Щепкин.
— Сейчас мы с тобой пойдём за хлебом, — напомнил Малыш.
Дома мамина просьба совсем не казалась трудной, но чем ближе подходил Малыш к магазину, тем неприятнее казалось ему это поручение, потому что он никогда в этой булочной не бывал.
Но его встретил чудесный запах, а на прилавке под стеклом стояли торты всех видов. Народу было немало, кто-то покупал хлеб, а кто-то пришёл за тортом.
— Смотри, как они тут в Бесбю сумки набивают, — прошептал Малыш. — Хозяину магазина в Гампетрефе тут понравилось бы.
— Что тебе дать? — спросила тётя за прилавком.
— Мне хлеба, — ответил Малыш.
— Какого? — уточнила тётя. — У нас есть из цельного зерна, ржаной, коврижки, обычный и длинные батоны.
В голове у Малыша аж зазвенело от безответной пустоты, потому что в Гампетрефе хозяин магазина всегда точно знал, что нужно Малышу.
— Ржаной, — ответил Малыш, потому что слово показалось ему как будто знакомым.
— Это ты мальчик, который въехал в дом напротив башмачника? — спросила продавщица.
— Я, — ответил Малыш.
— У тебя ещё есть брат?
— Да, старший.
— Раз ты у меня первый раз, тебе полагается кое-что, — улыбнулась продавщица, ушла в заднюю комнату и вернулась с пакетом.
— Это тебе попробовать из брака, — сказала она. — Бывает, торт вышел кривой или развалился, но вкуса-то он не потерял.
— Спасибо большое, — поблагодарил Малыш, подхватил пакет и со всех ног помчался домой.
Он бежал так быстро, что, когда влетел к маме на кухню, едва мог вздохнуть.
— Такой спешки с хлебом нет, не волнуйся, — даже сказала мама.
— С хлебом нет, а с разваленным тортом как раз есть, — торопливо проговорил Малыш. — Мы с Щепкиным пошли на крыльцо его пробовать. Не бойся, тебе мы тоже дадим.
— Повезло тебе с тортом, — заметила мама.
— Это потому, что я первый раз покупал у неё хлеб, — объяснил Малыш. — Если ты пойдёшь завтра сама, тебе, наверно, тоже дадут.
— Боюсь, торты только ребятне полагаются, — ответила мама. — Спасибо, я возьму этот кусок кренделя.
— Неплохо, кстати, быть ребятнёй, — сказал Малыш Щепкину.
Они устроились под сосновой кузиной Щепкина, и Малыш заглянул в пакет. Там обнаружились куски бисквита, торта с вареньем, наполеона, миндального пирога и четыре чуть примятые венские сдобы.
И тут Малыш почувствовал что-то странное: он был почти уверен, что за ним кто-то подсматривает. Малыш огляделся, но никого не увидел. Дворик перед домом был пуст, в кустах вокруг тоже никого не наблюдалось, а за кустами уже шёл забор. И вот в нём Малыш и увидел щель, а в ней два внимательных глаза. Широко открытые, они не мигая смотрели на Малыша и провожали взглядом каждый кусок торта, который он отправлял в рот. Малыш растерялся. Не скажешь же «привет» и «угощайся» какой-то ничейной паре глаз. Малыш посадил Щепкина на ветку и велел ему поговорить пока с кузиной, а сам крадучись двинулся к забору. Но когда он дошёл до щели, глаза исчезли. За забором лежала только маленькая машинка-грузовик. Малыш постоял-по- стоял и вернулся к Щепкину.
— Там никого нет, но только что был, я уверен, — сказал Малыш.
— Перестань, — вздохнул Щепкин, — нам так хорошо вдвоём, пока ты ни с кем здесь не подружился.
— Ты прав, но очень любопытно, — ответил Малыш.
Он сел и долго о чём-то думал, но вдруг сорвался с места, побежал в сарай и нашёл длинный шест. Постоял, рассматривая его, и довольный кивнул.