Филипп поспешил на шум и на лестнице столкнулся с папой.
— Иди скорей, помоги маме, — сказал папа.
— А кто это кричал?
— Иди быстро, мама ждёт!
— С чем ей надо помочь? — спросил Филипп. — На неё кто-то напал?
— Нет-нет, — сказал папа и стремглав умчался наверх.
Он оделся в две минуты, поставив личный рекорд. Через две минуты папа спустился вниз, нарядный, красивый, и только криво повязанный галстук выдавал его торопливость.
— Прошу прощения, дамы и господа, я был в душе и не знал, что у нас гости.
Тут что-то забулькало и загрохотало, Малыш уже однажды такое слышал. Это засмеялся дедушка Магнуса. Вернее, он захохотал, он давился смехом, он не мог стоять, так он хохотал, поэтому он сел. Вслед за ним многие засмеялись — это куда лучше, чем от смущения ёрзать на стульях, встретив такой странный приём в этом чудаковатом доме.
— Я сбегаю наверх переоденусь, — шепнула мама Филиппу, — а ты накрой чай и подай печенье и кекс. Вода кипятится, печенье в жестяной коробке в кладовке, и кекс там же. А Малыш с Магнусом тебе помогут, правда?
— Конечно, — кивнул Магнус, — я дома всегда помогаю, когда гости.
Филипп расстарался. Поставил на поднос чашки, нарезал кекс, достал печенье. Он носился туда-сюда, и Малыш с Магнусом следом за ним, и вот уже гости угощаются, а Филипп учтиво кланяется, он вежлив и предупредителен. Вернулась мама в выходном платье. И все наперебой стали говорить, какие милые и хорошие у неё мальчики. Мама не смутилась, а просто сказала:
— Да, они такие.
Она как будто бы наконец выдохнула. Всё шло отлично, и какой приятный в Бесбю обычай — в первое же воскресенье приходить поприветствовать новых жителей городка. Мама расслабилась, погрузившись в эти мысли, но тут какая-то дама сказала:
— Не терпится мне посмотреть, как вы обставили столовую. Я частенько захаживала к прежним жильцам, и всегда мне казалось, что они поставили буфет не в то место. А вы ещё и перекрасили всё, слышала я, так что сгораю от нетерпения. Я уж даже снаружи посмотрела, что у вас там всё сине-голубое, но одно дело — увидеть снаружи и совсем другое — изнутри.
— Столовую мы ещё не доделали, — ответил папа, — так что смотреть её рановато.
— Понимаю, понимаю, — сладко проворковала дама голосом, полным любви, — но мне бы только одним глазком взглянуть, а остальное я и сама представлю.
Какая бы буйная фантазия у неё ни была, ни за что не представить ей нашей гостиной, подумала мама. Филипп внимательно прислушивался к их беседе и теперь пулей вылетел за дверь.
— Позвольте сначала показать вам второй этаж, — сказала мама. — У Малыша теперь отдельная комната, Филипп сам её красил.
Малыш сразу вспомнил, что после прогулки кинул одежду на пол. Он схватил за руку Магнуса и вместе с ним тоже выскочил из комнаты.
— Быстрые у вас мальчики, — заметила дама.
Малыш с Магнусом наводили порядок в комнате.
— Давай сунем одежду под одеяло, это самое быстрое, — предложил Магнус.
— Что за суета? — спросил сверху Щепкин.
— Сейчас сюда придёт толпа народа, чтобы с тобой поздороваться, — скороговоркой выпалил Малыш.
— Даже не думай об этом! — твёрдо сказал Щепкин. — Спрячь меня тоже под одеяло.
— Нет уж, — строго ответил Малыш. — Ты должен помочь маме, она боится.
Вот в дверь влилась волна гостей, оттеснив Малыша с Магнусом к окну. Они застыли не дыша. Одеяло немного горбилось, но в целом комната выглядела аккуратной и прибранной.
— Восхитительно, — сказала всё та же дама.
— А что это за потрясающие фигурки на полке? — спросил глазастый дедушка Магнуса.
— Это Щепкин, Корнеевна и Корешок, я их сам нашёл там, где мы раньше жили, — ответил Малыш.
— Очень они мне нравятся, — сказал дедушка. — Магнус, меня бы такой подарок на Рождество очень порадовал. Не точно такой. Но похожий. Так что смотри внимательно по сторонам, когда в лесу гуляешь.
— Но посмотрите на эту принцессу верхом на коне! — воскликнула дама. — Это наверняка настоящий художник делал.
— Да, — кивнул Малыш, — их вырезал старый столяр из Гампетрефа.
— Это с ним мы пойдём на прогулку, когда он приедет, — довольно сказал дедушка Магнуса. — Будет интересно.
Потом они осмотрели все остальные комнаты на втором этаже. Здесь везде мама успела прибраться, так что всё прошло отлично. Но дальше тянуть время было невозможно, гостей надо было пустить в столовую. Мама не видела ни папы, ни Филиппа и надеялась, что они успели сделать в столовой хоть что-то. Но хватило ли им времени вымести стружки и опилки? И что они придумали с верстаком? Мама распахнула дверь, и гости устремились в столовую. Пол был чисто выметен, ни кусочка стружки, ничего. Верстак был покрыт нарядной белой скатертью, а сверху стояла ваза с цветами.
— Изящно! — сказала любопытная дама. — Красивые тона.
— Немного стол маловат, — заметил папа, — но мы надеемся, что он будет подрастать и радоваться.
Снова что-то заклокотало и разлилось смехом. Малыш заметил, что полюбил этот звук, потому что едва где-то возникало напряжение, как он рассеивал его и улучшал всем настроение.
— А что это за мебель такая интересная? — спросила дама, приближаясь к верстаку. — Буфет или большой стол для торжественных случаев?
Следом за ней и несколько мужчин подошли поближе.
Судя по маминому лицу, она напряжённо думала. А потом в лице её появилась решимость. Она сжала папину руку и сказала:
— Вовсе нет. Это верстак. Филипп, не мог бы ты снять скатерть?
Филипп сдёрнул скатерть, и все увидели огромный верстак и ящик с инструментами под ним.
— Ну да, конечно, — сказала дама, — вы же ещё не закончили обустройство.
— Да нет, — ответил папа, — он тут останется. Столовая такая большая, что нам кажется, здесь каждому найдётся место для любимого занятия. Вот здесь в углу мы поставим мамину швейную машинку и, возможно, письменный стол, потому что мама говорила на днях, что думает пойти поучиться. А в третьем углу мы разместим мольберт. Вдруг мальчики захотят рисовать?
— Хм, — хмыкнула пожилая дама. — Никогда не видела, чтобы всё это держали в столовой, особенно верстак.
— А когда мы позовём гостей, мы накроем верстак скатертью и поставим на него закуски для фуршета, — улыбнулась мама.
— Браво, дорогая моя, — сказал дедушка Магнуса. — И добро пожаловать в Бесбю. А нельзя мне, — шёпотом спросил он папу, — иногда приходить к вам немножко постолярничать, а то мы сдаём первый этаж двум пожилым женщинам.
— Их зовут Тилла и Констанция, — добавил Магнус.
— Да, поэтому дома вволю не постучишь.
— Приходите, когда хотите. Милости просим, — сказал папа.
Гости стали прощаться и благодарить за чай. Малыш видел, какие завистливые взгляды кидают на верстак мужчины, и был счастлив, что мама — это его мама, а папа — его папа и что Филипп — его старший брат.
РОЖДЕСТВЕНСКОЕ УТРО
В Бесбю оказалось много нового для Малыша, что ни день он обнаруживал очередную диковину. Но под Рождество он чуть было не лопнул от удивления — в Бесбю появилась целая рождественская улица. Крепкие парни расставили вдоль неё стремянки и много дней растягивали над головами прохожих гирлянды из еловых веток, а потом вдруг включили иллюминацию. Малыш не знал, что зажгут огни, потому что лампочки прятались в еловых ветках. Улица стала такая красивая, что Малыш и Щепкин дня не могли пропустить и гуляли по ней после обеда, любуясь на крышу из огней и веток над головой. Все магазины украсили свои витрины, их тоже приходилось подолгу рассматривать.
По вечерам Малыш мастерил новогодние подарки, а днём помогал маме печь сладости к Рождеству, и дни пролетали в делах.
Наступил Рождественский сочельник, и все жители Бесбю пошли, разумеется, в церковь. Она стояла на отшибе, была маленькая, беленькая, но места в ней хватило всем.
В тот вечер гостей у них не было, но они и своей семьёй прекрасно водили хоровод вокруг ёлки. Щепкин, Корнеевна и Корешок тоже встали в круг. Рождество получилось тихое и мирное. Малыш с Филиппом долго рассматривали свои подарки, никто их не торопил, не отвлекал и не допекал. Уходя спать, Малыш унёс все дары с собой наверх и положил на кровать, чтобы утром ещё раз спокойно пересмотреть. Самому ему почти не осталось в кровати места. В ногах горой высился толстый свитер, который связала мама, а рядом стоял деревянный медведь, подарок столяра из Гампетрефа. Свёрток с ним был очень тяжёлый, и Малыш не смог угадать, что в нём. Ещё имелись варежки от тётушки Заботы и маленькая пила от старого друга Лилле-Бьёрна. Кнопка прислала альбом для рисования и краски, а новый друг, книжник Дорсен, прислал две книги. Никто ничего не понял, когда отец прочёл адрес. «Моему доброму другу Андреасу» — было написано в нём.
— Андреасу? — удивился папа. — Малыш, Андреас — это ты, но ни один человек тебя так не называет.
— Один называет, — ответил Малыш. — Мой второй друг в Бесбю. Здесь я дружу с Магнусом и книжником из книжного магазина.
— Вот оно что, — кивнул папа.
Хозяин магазина в Гампетрефе прислал в подарок два носовых платка. Между ними в посылке лежал ещё марципановый поросёнок, но теперь его и след простыл. Магнус нарисовал свой большой портрет с дедушкой, и Малыш уже повесил его на стену. Филипп подарил ему настоящий маленький рубанок, а от мамы с папой он получил новые зимние башмаки. О них Малыш узнал заранее, потому что его водили в магазин их мерить. Но вот чего Малыш не знал, так это то, что к башмакам прикрутят пару новеньких коньков, их-то он и хотел осмотреть и ощупать спозаранку, едва откроет глаза. Филиппу тоже подарили коньки, но другие, сразу с ботинками. И вот теперь Малыш сидел в своей кровати и мечтал, что было бы здорово пойти сейчас в комнату старшего брата и вместе с ним рассмотреть их новые коньки. Но у Филиппа каникулы, можно не вскакивать ни свет ни заря, так что он наверняка хочет подольше поспать или просто поваляться в кровати…