О прибытии Сорши возвестил шелест сухой травы. Сэмюэл подскочил, обернулся и разинул рот.
– К-как ты?..
Охваченный страхом, он тщетно пытался найти слова. Брови его изогнулись, как два вопросительных знака. Оба знали, что Сорша никак не могла так бесшумно подкрасться сзади. До этого момента он всерьез не верил слухам, которые про нее распускали. Они служили просто поводом ей докучать, делали ее легкой мишенью.
– Нашла, – сказала она. Голос у нее был мягким – но не как голубиный пух или сливочное масло. Это была мягкость кошачьей лапки – за мгновение до того, как наружу вылезут коготки.
«Я тебя предупредила, свиненыш».
– Моя очередь, – сказала она, отступая в траву, пока та не скрыла ее полностью.
Земля снова ушла из-под ног. Сорша приземлилась рядом с сестрой, лишь слегка чиркнув каблуками по гравию.
В глазах у Прю она увидела такой же трепет, как и у сына свинопаса, – но никакого страха.
– Ты все еще можешь это делать, – прошептала она. – Я так и знала.
– Я всегда могла. Просто не делала.
– Научи меня, – попросила Прю, жадно вцепившись в ее руку.
– Я тебе уже говорила: этому нельзя научить, – сказала Сорша. – И даже если было бы можно – сейчас не время!
– Что ты сделала? – шепнула Прю.
– Напугала сына свинопаса так, что он еще не скоро забудет.
– Ох, Сорша… Мама очень рассердится!
– Тихо ты. Он не сможет ничего доказать: я нагнала на него страху, только и всего.
Они затихли и вновь отступили под сень изгороди, когда сын свинопаса выскочил на дорогу. Бледный как полотно, он негромко свистнул и поспешил назад, в деревню, то и дело с тревогой оборачиваясь. Его товарищи один за другим выбрались из высокой травы. В воздухе поплыли шепотки про ведьму и рыбьи глаза.
Когда мальчишки наконец исчезли из виду, Сорша повернулась к Прю. Ее светлые глаза так и сияли. «Рыбьи глаза»… Жестокие слова эхом звенели в голове у Сорши.
– А что, если они расскажут? – спросила Прю, когда они вышли на дорогу и пошли в противоположную сторону.
– Ну и пусть, – сказала Сорша. Она покосилась на сестру, опасаясь, что напугала ее, но на узком личике Прю не читалось ничего, кроме восторга.
– Но люди будут говорить…
– Они всегда что-то говорят. Может быть, в следующий раз нас просто оставят в покое.
В бесцветных глазах Прю мелькнула тень.
– Жаль, что я не умею, как ты.
– Может, оно и к лучшему. – Сорша вздохнула. Теперь, немного успокоившись, она начала жалеть о своем опрометчивом поступке. – От этого одни беды.
«Сыграем в прятки?..»
– Беды… – повторила Прю. – Но ты никогда не использовала магию для…
– Тише! – шикнула Сорша, в страхе озираясь. – Никогда не произноси это слово! Мало ли кто может подслушивать…
– Но ты никогда не делала с ее помощью ничего плохого, – настаивала Прю.
Сорша нахмурилась.
– Конечно, не делала. Я вообще ее почти не использовала, но если бы я могла – я бы хотела помогать людям, а не вредить им.
– Даже если бы они тебя ужасно разозлили? – выдохнула Прю, заглядывая ей в лицо широко распахнутыми глазами, в которых плескался восторг.
– Ну разве что, – призналась Сорша – не только Прю, но и себе самой. Она снизила голос до едва различимого шепота. – Я об этом не думала. Меня никому еще не удавалось так разозлить.
Прю посмотрела на нее снизу вверх и снова взяла ее за руку.
Она улыбалась.
Глава 12Дорожная сумка
– Веселые бесята плясали под луной
И ягоды топтали на поле в час ночной!
Настойчивый напев Флисс выдернул Бетти, зачарованную историей Фингерти, в реальность. Она хотела бы и дальше сидеть и слушать, что рассказывает этот старик с дубленым лицом, но пение становилось все громче и настойчивее, а это значило только одно: бабушка где-то рядом.
– Сороки их собрали и в гнездышко несут,
Но выронили прямо в кипящий мамин суп!
Бетти резко встала; Фингерти как раз осушил стакан.
– Простите, – сказала она, – пора идти работать.
– Но я же только начал! – возмутился Фингерти.
– Я знаю.
Бетти не в силах была скрыть огорчения. Понятно было, что Фингерти едва-едва коснулся мрачных страниц из истории Вороньей башни. До сих пор оставалось неясным, имеет ли Сорша какое-то отношение к семье Уиддершинс, но, раз уж башня связана с проклятием, это было вполне возможно. Более того, Бетти казалось, что еще чуть-чуть – и она узнает что-то очень важное; конечно, не исключено, что ей просто хотелось так думать. Так или иначе, историю надо было дослушать до конца. Но когда?
Глаза у Фингерти, который был уже изрядно навеселе, разъезжались в разные стороны: было похоже, что одним глазом он глядит на Бетти, а другим – на Флисс. Он заткнул пальцем ухо и скривился.
– Что, Банни теперь вот так вот развлекает гостей?
– В уборной двери хлопали три ночи и три дня,
А галки хохотали над ухом у меня!
– Э-э-э… – Бетти заметила за стойкой бабушку – как раз когда песня Флисс подошла к оглушительному финалу. Последовало молчание, затем несколько неловких хлопков – и трактир снова наполнился привычным гулом разговоров. Бетти сделала вид, что вытирает стол, и взяла с него пустой стакан.
– Спасибо, – вполголоса сказала она Фингерти. – Могу я как-нибудь еще раз с вами поговорить?
Фингерти покосился на нее, явно раздосадованный тем, что его прервали на полуслове.
– Хочешь развязать мне язык – сперва развяжи свой кошелек.
Бетти взглянула на бабушку, которая выговаривала красной как рак Флисс, что та поет будто кошка, которой наступили на хвост.
– Да, конечно. С меня еще пиво за счет заведения.
Она отнесла пустой стакан на стойку. Мысли об истории, рассказанной Фингерти, копошились у нее в голове, словно муравьи. Она ужасно хотела пересказать Флисс все, что узнала о девушке из башни, но бабушка была слишком близко: прищурившись и уперев руки в бока, она стояла прямо за спиной у Флисс.
– А где Чарли?
– Наверное, все еще во дворе, – сказала Бетти. – Раскладывает бутылки, как ты и велела.
– Что-то она не торопится, – с подозрением в голосе сказала бабушка. – Надеюсь, она не хоронит там каких-нибудь очередных мертвых зверушек. У нас во дворе такими темпами будет больше могил, чем на острове Утраты!
Она резко развернулась и пошла к черному ходу.
– Это ты здорово придумала с пением, – язвительно заметила Флисс, вся пылая от унижения. – В следующий раз просто разобью стакан, чтобы ты услышала!
– Пение тоже было слышно, не волнуйся, – сказала Бетти, почти не обращая внимания на ее гнев. Она смотрела на Фингерти, жалея, что не может заглянуть ему прямо в шишковатую голову. Дослушать историю Сорши времени уже не было. Его едва-едва хватало на то, чтобы решить, стоит ли помогать Колтону с побегом – с учетом того, что его в любой момент могли перевести в другую тюрьму. А Колтон им нужен, если у Фингерти нет ответов на их вопросы. Хотя, возможно, Фингерти и тут мог бы пригодиться…
Бабушка, которая ушла на поиски Чарли, пока не вернулась, и Бетти решила рискнуть.
– Чего тебе? – спросил Фингерти, сердито зыркнув на нее.
– Еще кое-что, – быстро проговорила Бетти. – Я слышала, что вас… ммм… наказали за то, что вы помогали совершать побеги с острова Невозврата.
– Да ладно, неужели?
Она продолжила, не обращая внимания на его издевательский тон:
– Я хотела узнать… как вам это удавалось.
– Удавалось мне это так себе, учитывая, что меня сцапали. – Он осклабился. – Всех рано или поздно ловят.
– Да, но до этого? Я слышала, что вы очень многим помогли, прежде чем вас поймали…
Фингерти вдруг схватил ее за запястье.
– Послушай-ка меня, малышка, – прошипел он. – Не знаю, во что ты ввязалась, да мне и плевать, но вот тебе мой совет: держись подальше от островов Скорби. Они тебя до добра не доведут.
Бетти вывернулась из его хватки.
– Если не можете рассказать, как вы это делали, расскажите, на чем попались.
Он покачал головой и вдруг рассмеялся.
– А ты на редкость упрямая.
– А вы такой же вредный, как все говорят, – парировала Бетти, потирая запястье. Она бросила взгляд на стойку. Флисс разливала по стаканам эль, тревожно озираясь. Бабушки до сих пор не было видно.
– Даже злее, – огрызнулся Фингерти. – Но ты не робкого десятка, и мне это по нраву. Так и быть, я расскажу. Надо всех отвлечь. В этом соль. Я всегда следовал этому правилу, и оно меня не подводило – пока я не допустил оплошность.
– Как отвлечь?
– Да что угодно подойдет. Драка в баре, лодка на мели. Главное – чтобы это отвлекало внимание от главного. – Он хитро улыбнулся. – Надзирателей никто не любит. Они сделают что угодно, если им хорошенько заплатить.
Он откинулся на стуле, и улыбка сползла с его лица.
– А теперь оставь меня в покое и проваливай. Я сегодня тебе достаточно рассказал.
– Тогда до новой встречи! – сказала Бетти.
– Жду не дождусь, – язвительно пробурчал Фингерти.
Она вернулась за стойку как раз вовремя: бабушка вернулась со двора и шикнула на Чарли, чтобы та шла наверх, в тепло.
– Ну что? – спросила Флисс.
Бетти начала садиться на высокий табурет, но внезапно взвизгнула и отскочила: пониже спины в нее как будто вонзились сразу пять острых иголок. Опустив голову и встретившись взглядом с ленивыми желтыми глазами, Бетти поняла, что чуть было не уселась туда, где развалился Эй. Тогда она осталась стоять и быстро выложила сестре все, что узнала от Фингерти, – про Соршу и Прю, ее сестру по матери, которые жили на острове Невозврата, и про удивительные способности Сорши, отличавшие ее от других.
– Но при чем тут наша семья? – спросила Флисс, с сомнением глядя на Фингерти.
– Я точно не знаю, но чувствую, что все это как-то связано. Сорша закончила свои дни в башне, а Колтон сказал, что именно там и зародилось проклятие. И не забывай, что она с нее упала… прямо как камни. Флисс, я правда думаю, что он может знать разгадку.