каждый раз, когда я его слышу.
В голосе Ари слышится тоска, в ее словах – искренность. И сама она, сияющая в лучах заходящего солнца, такая красивая.
Что-то трепещет во мне. Что-то настолько сильное, что я не могу этого отрицать, хотя знаю, что доселе отрицание давалось мне легко, ведь я чувствовал это и раньше. Но теперь все иначе. Ари, та, кого я так сильно хочу видеть победителем этого конкурса. Чья песня невероятна. Как невероятна и она сама.
Ари… мой друг.
И это не ее я целовал меньше часа назад.
Мать Мордора, что со мной не так?
Когда песня Ари заканчивается, я неистово хлопаю вместе с остальными зрителями, чувствуя себя одновременно взбудораженным и оцепеневшим. Я слышу отдаленные крики толпы, одобрительный свист.
Ари возвращается к нам, дрожа от избытка адреналина. Майя обнимает ее. Эзра дважды дает ей «пять», а затем тоже притягивает к себе, заключая в медвежьи объятия. Было бы странно, если бы я так и сидел молча, избегая смотреть ей в глаза, правда? Хотя это представляется наиболее безопасным вариантом. У меня такое чувство, будто я балансирую на краю пропасти и могу сорваться в любую секунду, но я все-таки встаю. Я тоже протягиваю к Ари руки, улыбаюсь и стараюсь не дышать, когда она обнимает меня – так, как обнимают друзей.
– Ты была великолепна, – шепчу я ей в волосы.
У меня внутри все переворачивается, когда я отпускаю Ари и падаю обратно на одеяло, прижимая к себе скетчбук, будто щит.
Я едва слышу песни последних двух исполнителей.
Наконец возвращается ведущая, сжимая в руках большой конверт, как будто собирается вручать «Грэмми». На экране за сценой появляется окно видеосвязи с тремя конкурсантами, которые не смогли приехать лично. Все они улыбаются. Все выглядят встревоженными, испуганными и полными надежды, как и Ари.
– Для меня огромная честь объявить победителей конкурса авторской песни музыкального фестиваля «Кондор» этого года, – говорит ведущая. – Напомню вам, что обладатель главного приза получит пять тысяч долларов плюс три дня в студии звукозаписи с лучшим продюсером для создания своего альбома!
Я тянусь к Ари, но краем глаза замечаю, что Эзра придвигается к ней поближе. Обнимает ее за плечи.
Моя рука снова опускается на колени.
Женщина открывает конверт и достает карточку.
– Обладатели третьего места – Тревор и Сьерра Гринфилд!
Это тот супружеский дуэт. Сияя, Гринфилды поднимаются на сцену. Женщина вручает им маленькую статуэтку в виде гитары, и они отступают назад, обнимая друг друга.
– Второе место… Арасели Эскаланте!
Мое сердце взмывает к небесам. Второе место!
И тут же плюхается вниз. Второе место?
Ари вскакивает на ноги и, сияя, направляется к сцене. Она прикрывает рот руками; если она и расстроена, что не выиграла, этого по ней никак не скажешь.
Ведущая вручает ей статуэтку, и Ари отступает в сторону, к бронзовым призерам. Она находит нас глазами и возбужденно пританцовывает, поднимая статуэтку над головой.
– Второе место! – произносит она одними губами.
Мы все трое показываем ей поднятые вверх большие пальцы, но тут Майя говорит:
– Песня Ари понравилась мне больше всех. Я правда думала, что она победит.
Та моя половина, которая старается всеми силами избегать конфликтов, автоматически встает на защиту судей. В конце концов, музыка субъективна. Разные люди, разные вкусы. Многие из участников несомненно талантливы.
И все же… Я тоже думал, что победит Ари.
На сцене ведущая просит дать барабанную дробь, и все вокруг хлопают себя ладонями по бедрам.
– Обладательницей главного приза становится… Джинджер Свит!
Девушка в первом ряду вскрикивает и вскакивает на ноги.
Я хмурюсь.
Та певица с сельтерской водой?
–Постойте,– шепчет Эзра,– это не она пела слащавый гимн газировке Лакруа? Это было ужасно!
Мы с Майей не отвечаем, но я вижу, что она сбита с толку так же, как и я. Из десяти финалистов девушка с газировкой была последней, кого бы я выбрал в победители. И, возможно, мне это только кажется, но аплодисменты как будто становятся тише, когда воодушевление публики сменяется замешательством.
Ведущая широко улыбается, вручая победительнице третью маленькую гитару. Девушка берет ее, визжа от восторга, и подпрыгивает на месте, прижимая свободную руку к щеке.
– Я не могу в это поверить! – говорит она в микрофон. – Это потрясающе! Спасибо вам!
– Джинджер, скажи мне, – обращается к ней ведущая, – что вдохновило тебя на эту песню?
– Боже мой, это так забавно! Я была в ресторане с друзьями, мы ели пиццу, все заказали газированную воду, и меня просто поразило, насколько она шипучая – прямо как я, потому что мне всегда говорят, что энергия во мне так и бурлит, и мне просто необходимо было написать об этом, понимаете? – Она разражается смехом и машет рукой в камеру, транслирующую концерт в прямом эфире.
Я думаю: это субъективно. Разные люди, разные вкусы.
Но… песня Ари была потрясающей.
На самом деле все остальные финалисты тоже были хороши. И многие видео, которые мы смотрели, когда Ари оставалась у нас ночевать, тоже поражали в самое сердце.
Но… эта девушка победила? Серьезно?
В голове не укладывается.
Когда выступление на сцене «Альбатрос» заканчивается, остается ощущение легкого разочарования. Люди сворачивают одеяла и идут веселиться дальше, пока фестиваль не закончился, или спешат посмотреть последние представления на других сценах, или собираются домой после долгого шумного дня.
Ари уходит со сцены. Десятки людей заступают ей дорогу, когда она идет по лужайке. Они поздравляют ее, жмут ей руку. Мне удается расслышать слова некоторых из них о том, как им понравилась ее песня. И по крайней мере один человек сказал, что, по его мнению, Ари должна была победить.
Она мило улыбается и принимает комплименты, прижимая к груди награду за второе место.
Я знаю, это нелогично, но в глубине души я чувствую, что подвел ее.
Хреновый из меня талисман на удачу.
Глава двадцать восьмая
—Я всем довольна,– настаивает Ари, когда мы возвращаемся к машине. Солнце садится, и людской поток тянется из ворот фестиваля.– Второе место из всех представленных работ? Это самый удачный старт для моей карьеры.
–Второй по удачности,– поправляет Эзра.– Самым удачным была бы победа.
Ари закатывает глаза.
– Ладно. Второй по удачности. Я имею в виду, самое важное – что публика меня оценила. Людям нравится моя песня! Я в восторге.
– Так и должно быть, – говорит Майя.
– Но ты должна была выиграть, – добавляет Эзра. – И мы все это знаем. У тебя украли первое место.
–Или, по крайней мере, та не должна была выиграть, – бормочет Майя, озвучивая нашу общую мысль.
– Все было подстроено, – преподносит Эзра как неоспоримый факт.
Майя бросает на него предостерегающий взгляд.
– Только потому, что нам не понравилась та песня…
–Не-а. Проблема вообще не в нас. Аудитория слушала всех десятерых финалистов, и, уверяю вас, каждый решил, что та девица была хуже всех. Потому что так оно и есть! Начать с того, что ей в финале вообще не место. – Он прищелкивает языком. – Кто-то дергал за ниточки, и Ари пострадала ни за что.
Я хмурюсь, размышляя. Обычно я не сторонник теорий заговора, но в данном случае это кажется правдоподобным, учитывая, какая песня в итоге победила.
– А кто судьи? – спрашивает Изи.
Ари качает головой.
– Я не знаю. На странице конкурса было написано только, что голосовать будут профессионалы музыкальной индустрии.
Изи многозначительно хмыкает.
– Готов поспорить на что угодно, что у нее в жюри какой-нибудь богатый дядя или типа того.
– Ты этого не знаешь, – говорит Ари, но выражение ее лица – плотно сжатые губы, сумрачный взгляд – выдает, что она чувствует то же, что и мы, даже если не хочет признавать этого вслух.
– Это не имеет значения, – вмешиваюсь я. – Ты была великолепна, Ари. Публика в тебя просто влюбилась.
Она улыбается.
– Это было то еще испытание. Но все равно спасибо. – Она тяжело вздыхает. – Я понимаю, авторам песен приходится исполнять собственные композиции, чтобы их заметили, но… жду не дождусь, когда смогу предоставить это профессионалам и взвалить на них самую страшную часть работы.
Мы наконец забираемся в машину – мы с Майей снова устраиваемся на заднем сиденье, Ари за рулем, хотя Эзра и предлагает занять ее место. Полчаса мы томимся на парковке, ожидая, пока очередь машин тронется с места. Вокруг быстро сгущается темнота, и к тому времени, как мы выезжаем на дорогу, Ари уже включает фары.
По большей части вся долгая поездка проходит в тишине. За окнами – автострады, полуприцепы и луна, проглядывающая сквозь тучи.
Мы молчим – все, кроме Эзры, у которого, должно быть, аллергия на тишину, и он заполняет вакуум, высказывая вслух каждую дурацкую мысль, которая приходит ему в голову.
–Кто-нибудь, кроме меня, хочет переехать в Мичиган и получить лицензию на охоту на единорогов? Такая реально существует. Не то чтобы я хотел убить единорога. Я же не монстр. Но было бы круто иметь документ, подтверждающий, что мне это разрешено, если все-таки захочу.
–Как вы думаете, кто первым попробовал лобстера? Я серьезно. Можете вообще представить себе человека, который смотрит на это странное морское чудовище с панцирем, когтями и жуткими антеннами и такой: бьюсь об заклад, это восхитительно вкусно?
– А вы знали, что у человека за жизнь отрастает два метра волос в носу? Прикиньте, если бы они никогда не выпадали и мы бы все ходили с волосами, свисающими из носа до самого пола? Джуд, тебе стоит нарисовать такое в одном из своих комиксов.
Меня бы это бесило, но иногда Ари смеется в ответ на его глупости, и этот звук согревает мне сердце. Однако сразу за этим во рту разливается внезапная горечь – возможно, ревность, – и это чертовски пугает.