После того как Чудсы вернулись в отель «Нотр-Дам», Роз забилась в комнату, которую делила с младшей сестренкой, и наотрез отказалась выходить. Не соблазнил ее даже запах макарон с сыром, разогретых на мини-кухне в семейном номере.
– Роз! – позвала из-за двери Лик. – По уровню апатии ты могла бы посоревноваться с Ван Гогом. Может, ты еще и ухо себе отрежешь из-за кучки подгорелого печенья? Ты упиваешься жалостью к себе и демонстрируешь эгоизм. Кроме того, мое одеяльце осталось в комнате, а я осталась без одеяльца! Открой дверь!
– Рози, милая, открой! – подхватила Парди. – В том, что сегодня случилось, нет твоей вины. Мы просто не подготовились.
Роз испустила тяжелый вздох.
– К завтрашнему дню мы подготовимся лучше, – пообещал Альберт. – Но тебе нужно выйти и помочь нам составить план действий.
– Я хочу домой, – проговорила Роз. – Слишком многое может пойти не так. Мы соревнуемся не на равных, я и она. Она пользуется волшебным порошком, а в моем распоряжении лишь старинные семейные рецепты.
– Давай-ка подсчитаем, – проворчал Балтазар. – Если не ошибаюсь, в команде Лили один человек, тогда как тебя поддерживают целых шесть. И говорящий кот в придачу.
– Верно, – подтвердил Гус. – Хотя и Роз права: у Лили есть ее волшебный порошок, а еще банки с весьма редкими волшебными ингредиентами. Убойная комбинация.
– О каких редких ингредиентах ты говоришь? – осведомился Балтазар.
Роз приложила ухо к двери, чтобы лучше слышать.
– Сегодня, например, она использовала ржание верблюдовой лошади, – сообщил Гус.
Роз распахнула дверь.
– Правда? Откуда ты знаешь?
Чудсы столпились вокруг тахты, на которой разлегся кот. Гус, однако, не обращал на них ни малейшего внимания и тщательно вылизывал шершавым язычком пушистую серую шерсть.
– Я за ней наблюдал, – наконец сказал он, усевшись на задние лапы. – А главное, слушал. Тесто было уже почти готово, и тогда она открыла над чашей банку из синего стекла, и я отчетливо расслышал конское ржание. Ну, вы поняли.
Гус как сумел изобразил жеребца: котоконь громко ржал и рыл копытами землю.
– Что за зверь – верблюдовая лошадь? – поинтересовался Тим.
Балтазар покосился на него так, словно Тим спросил, как пишется его собственное имя.
– Чему только учат этих детей! – сердито пробурчал старик. – Не знать о верблюдовой лошади! Верблюдовых лошадей вывел Эльмурод, торговец шоколадом из древнего Самарканда. Эльмурод подметил интересную особенность: любой, кто погладил верблюдовую лошадь, становился спокойным и кротким. И тогда Эльмурод изобрел конфеты из шоколада с добавлением волшебного ржания верблюдовой лошади. Он назвал свое изобретение «Благословенная сласть». От этих конфет люди испытывали такое же умиротворение, как после общения с лошадьми, а покоя и умиротворения в нашем мире всегда не хватало, скажу я вам.
– Но откуда этот ингредиент у Лили? – недоумевала Парди. – На всем свете осталось буквально две-три банки с ржанием верблюдовой лошади, и их полагалось бы хранить в музее, а не растрачивать понапрасну на какое-то там печенье.
– Настоящая Эль Тьябло, – прошептал Тим.
– Что-что? – прокаркал Балтазар.
– Нада[21].
– В таком случае мы обязаны ее превзойти, – прорычал Альберт. – Запастись самыми экзотическими ингредиентами, еще более редкими, чем те, что мы привезли с собой, и подобрать такие рецепты, чтобы обставить Лили при любом раскладе!
– Как же нам ее обставить, если мы не знаем, что она будет печь? – спросила Роз.
– Ясное дело, нам нужен шпион. – Алфи непринужденно оперся локтями о спинку дивана. – И вне всяких сомнений, никто не справится с этой задачей лучше меня, ведь я профессионал.
– Профессионал в чем? – уточнил Тим.
– В искусстве перевоплощения. – Алфи натянул горловину футболки до самой переносицы так, что остались видны лишь глаза и шапка рыжих волос.
Неожиданно Лик взвизгнула и залезла на стул.
– Грызун! – крикнула она, указывая на плинтус рядом с дверью.
Роз проследила взглядом за пальцем сестры и увидела крохотного серого мышонка, размером не больше мячика для пинг-понга. Мышонок проворно юркнул в угол.
– Никому не двигаться, – шепотом приказал Гус. – Полная тишина! Выхожу на охоту. У кого-нибудь есть небольшая винтовка или арбалет?
– Гус, бесполезное ты животное, давай уж как-нибудь сам, – сказал ему Балтазар.
– Вот еще – совать в рот кишащий инфекциями комок шерсти! У него наверняка свинка или коревая краснуха. Эти создания даже не слыхали о вакцинации!
– Гус, – умоляюще шепнула Парди, в ужасе забравшаяся на диван, – пожалуйста.
– Ладно. – Кот сполз с тахты и крадучись двинулся в угол, где мелко дрожал мышонок. – Будьте добры, найдите для меня мятный леденец, он понадобится мне по окончании операции.
Гус прыгнул, клацнул зубами и сжал мышонка в челюстях, но вместо того, чтобы проглотить маленький меховой шарик, пересек кухню и вспрыгнул на стол. Взяв передними лапами стакан, он выплюнул свою добычу и, пока ошалевший мышонок не успел прийти в себя, накрыл его стаканом.
– Как благородно с твоей стороны, гато[22], сохранить жизнь мыши, – похвалил Тим.
– Мною движет не доброта, красавчик, а практичность, – назидательно сказал кот. – На мой утонченный вкус, мыши – слишком грубая еда. – Он задумчиво посмотрел на томящегося в заточении мышонка. – Впрочем, у меня есть идея. Грызун вполне справится с ролью шпиона. Он невелик размером, а если погибнет при исполнении служебных обязанностей, горевать по нему никто не станет.
– Но мыши не умеют говорить, – резонно заметила Роз.
– Мысли шире, дитя, – сказал кот. – Я, например, умею говорить, верно?
Парди бросила взгляд на Балтазара, разлегшегося в вычурном, обитом парчой кресле:
– Дедушка, мы сможем сделать так, чтобы этот мышонок заговорил?
Балтазар на минуту задумался, вжавшись в спинку кресла и обхватив подлокотники крупными, в коричневых старческих пятнах руками.
– Сможем, конечно, – наконец ответил он. – Но если ваш грызун окажется хотя бы вполовину таким же болтливым, как этот кот, то мне бы не хотелось наделять его даром речи.
Вся семья Чудс, как поняла Роз, весьма оптимистично оценивала ее шансы на победу. Почему же она сама не верила в собственные силы?
Шесть огней и пять песен спустя «Болтливые крекеры с чеддером» (правда, состряпанные из того, что имелось в запасе, – в дело пустили порошковый сыр из коробки «Мак-энд-чиз») были готовы: пышные, с хрустящей корочкой и слегка неестественным оттенком оранжевого. Балтазар сунул еще теплый крекер под стакан. Мышонок боязливо огляделся по сторонам, затем схватил печенье и моментально уплел его до последней крошки.
Балтазар убрал стакан. Объевшийся мышонок с раздутым животом сел на задние лапы и сморщил розовый носик-пуговку, всем своим видом выражая нечто подозрительно похожее на отвращение.
– И это, по-вашему, сыр? – пропищал он с густым французским акцентом. Длинные передние зубы при разговоре задевали нижнюю губу. – О, я говорю! С чего это я вдруг заговорил? А вы кто такие? Не придумали ничего умнее, как кормить искусственным сыром французскую мышь?
Роз протянула руку, и мышонок забрался на нее, по очереди переставляя лапки.
– У меня очень острые зубы! – предостерег он Роз. – Если попытаешься меня прихлопнуть, я тебя искусаю!
– Я не собираюсь вас прихлопывать, – мягко произнесла Роз. – Вам невероятно повезло, мсье…
– Жак, – представился мышонок. – Жё мапель Жак[23]. И в чем же мне повезло?
– Вас не только наделили даром речи, но и приняли на работу шпионом! – бодро сообщила Роз.
– Шпионом? – удивился Жак. – Не могу я работать шпионом. Я музыкант, флейтист! Я как раз возвращался домой, чтобы порепетировать, когда меня сцапал этот демон!
– А если мы вам заплатим? – предложила Роз. – Сыром. Настоящим.
Глава 6Семнадцатый этаж
– В каком номере остановилась ваша мастерица темных кондитерских искусств? – задал вопрос Жак после того, как ему поведали всю историю и принесли из магазина оговоренное средство оплаты – изысканный рокфор.
Мышонок восседал на колене Роз, расположившейся на диване. Альберт, Парди и Балтазар сидели рядом с ней, а Тим, Лик и Алфи стояли, облокотившись на спинку, и с интересом разглядывали Жака. Гус незаметно выскользнул в ванную вымыть лапы. Часы показывали четыре часа дня; после долгого, насыщенного событиями утра все украдкой позевывали.
– Этого мы не знаем, – вздохнула Роз. – Лили – знаменитость. Если знаменитость останавливается в отеле «Нотр-Дам», где ее селят?
– На Фантазийном этаже. – Жак поежился. – Это отдельный комплекс с дополнительной защитой на самом верху здания. На обычном лифте туда не добраться, только на специальном, секретном. Я знаю, где он, но это слишком опасно. Простите, я не смогу вам помочь.
Парди достала из холодильника кусок рокфора и развернула его. Поводила сливочно-белым треугольником под носиком Жака. Роз поморщилась: сыр вонял немытыми подмышками и был испещрен прожилками темной плесени. Жак, однако, пришел в чрезвычайное возбуждение.
– О-о! – воскликнул он. – Как соблазнительно! Ради этого сыра я готов рискнуть жизнью. Как низко я пал!
Цепляясь крохотными коготками за джинсовую ткань, Жак спустился по ноге Роз и юркнул в дыру в стене.
Чудсы считали минуты в ожидании бесстрашного мышонка. Они почти не разговаривали между собой и лишь беспокойно мерили шагами комнату.
Три часа спустя Жак вновь появился в гостиной. Вздернув розовый носик, он посмотрел на Роз. Жака трясло, он обливался потом.
– Будьте добры, мадемуазель, – пискнул он.
Роз наклонилась и подставила раскрытую ладонь. Жак вспрыгнул. Роз осторожно перенесла мышонка на кухонный стол. Усевшись на задние лапы, он принялся сушить шерстку и приводить себя в порядок.