– Что угодно для моих друзей! – расцвел Урсон.
– С твоей помощью мы хотим связаться кое с кем… неживым.
– О! – Урсон приложил ладонь к груди, в которой некогда билось сердце. – И с кем же? У меня много знакомых.
– Видишь ли, – взялся объяснять Гус, – мы участвуем в кулинарном состязании, и нам позарез нужна самая непредсказуемая вещь на этой прекрасной планете, а как подсказывает мой жизненный опыт, эта вещь… румянец королевы.
Урсон расхохотался:
– О да, королевы – они такие. Взбалмошные создания!
– Вот-вот, – согласился Гус.
Роз видела, что кот нервничает, но из-за чего? С привидениями он общался не впервые.
– И разумеется, нам нужен румянец самой взбалмошной и непредсказуемой королевы на свете и вдобавок парижанки…
Чем дальше кот объяснял, тем сильнее багровело бледное серо-коричневое лицо призрака, тем грознее хмурились широкие черные брови. Верхняя губа Урсона приподнялась, он свирепо оскалился. «О нет», – испугалась Роз, сообразив, отчего так нервничал Гус.
– И вот мы подумали… возможно, тебе известно, где сейчас находится некая… Мария-Антуанетта[49].
При упоминании этого имени Урсон буквально впал в бешенство: сделался огромным и страшным, глаза его превратились в зияющие черные дыры, из широко раскрытого рта вылетел чудовищный вопль:
– Не-е-е-е-е-е-ет!
Призрак с ревом носился туда-сюда по коридору из костей, пока ярость его не иссякла и он обессиленно не опустился на пол.
Высунувшись из кармана Роз, Жак погрозил Гусу кулачком:
– Клыкастый и когтистый, как ты мог! Ты же знаешь, до чего болезненно относится наш друг ко всему, что связано с режимом, свергнутым во время Великой французской революции! Справляться у него о худшей королеве в истории… это просто невоспитанно!
Испепелив кота взглядом, мышонок снова нырнул в карман.
Урсон поднял голову:
– Она не способна краснеть, – вяло проговорил призрак. – Она не краснела, даже когда при ее правлении тысячи простых людей умирали от голода, а ее никчемный муж толстел как на дрожжах. С чего бы ей заливаться румянцем сейчас?
– Она наша последняя надежда, – признался кот. – Нам больше не к кому обратиться.
Урсон пополз по полу, точно гусеница. Добравшись до стены, он прислонился головой к костям.
– Вы найдете ее у центрального фонтана в парке… – Призрак умолк, точно поперхнулся словами. – Простите, я до сих пор не могу заставить себя произнести это название.
– Версальского дворца, – закончил за него Гус и благодарно кивнул. – Что ж, нам пора.
Роз повела всю компанию обратной дорогой. На прощание мышонок крикнул Урсону:
– Прости, дружище! Я не знал, что они станут расспрашивать тебя сам знаешь о ком!
Парк Версальского дворца представлял собой огромный лабиринт из лужаек и цветочных клумб и площадью не уступал целому городку вроде Горести-Фолз. В сердце сада располагался фонтан размером с бейсбольную площадку. Вода била из отверстий, расположенных по кругу в несколько уровней, отчего фонтан походил на многоярусный свадебный торт.
На середине пути Лик в восхищении замерла перед одной статуей и наотрез отказалась идти дальше.
– Я останусь тут и пригляжу за ней, – сказал Тим. – Заберете нас на обратном пути.
К тому времени, когда Роз, Алфи, кот и мышь вышли на парковую дорожку, ведущую к фонтану, часы показывали четыре часа дня и солнце палило так безжалостно, что большая часть посетителей потянулись к выходу.
Роз уселась на бортик фонтана. Алфи выпустил Гуса из рюкзачка, и Роз жестом предложила коту присоединиться к ней.
– Ты, наверное, забыла о моих сложных отношениях с водой? – В глазах Гуса сквозило легкое недоумение. – Если не возражаешь, я подожду возле сухих кустиков.
Алфи присел рядом с сестрой.
– Когда она появится? – спросил он. – Нам придется ждать до темноты, как со светлячками?
– Не знаю, – ответила Роз. – Может, она придет, если Жак сыграет на флейте?
– Стоит попробовать, – отозвался из кармана мышонок.
Приложив к губам малюсенькую флейту, он заиграл знакомый мотив «Марсельезы»[50].
Когда стихли последние ноты, в затылок Роз повеяло холодком. Обернувшись, она увидела призрака: на воде стояла мертвенно-бледная женщина с перекошенным от злости лицом. На ней был алебастрово-белый парик – копна жутких кудряшек – и кружевное платье, безжалостно затянутое на талии, с невероятно пышной, в оборках юбкой примерно той же ширины, что и любимый батут Алфи на заднем дворе Чудсов.
– Как смеете вы играть революционный гимн здесь, в этом месте! – воскликнула разгневанная королева.
Наряд ее блистал роскошью, а вот голова, как показалось Роз, сидела на шее кривовато. Роз вспомнила, как умерла Мария-Антуанетта: ей отрубили голову.
Сначала призрачная женщина смотрела на Роз и Алфи и только потом заметила Жака.
– Мышь! – взвизгнула она и скрылась под водой.
– Не мог бы ты пока не высовываться? – попросила мышонка Роз.
– Меня ненавидят во все времена! – простонал Жак и скрылся в кармане.
Через несколько секунд Мария-Антуанетта опасливо вынырнула на поверхность:
– Мышь убежала?
Тим придержал Роз, накрыв ладонью руку сестры.
– Предоставь это мне, – шепнул он. – Я любую девчонку сумею заставить покраснеть.
Он разулся и принялся водить босой ногой по воде.
– Да, мэм, – обратился он к королеве. – Вы не против, если я тоже зайду в водичку? Такая жарища, я весь взмок.
Тим принял позу под названием «молодой яхтсмен», при которой будто бы натягивал воображаемую веревку.
– Я впервые вижу перед собой настоящую королеву, – сообщил он. – Это… волнительно.
Мария-Антуанетта, однако, не покраснела от смущения, а рассмеялась – сперва тихонько, потом во весь голос.
– Пытаешься мне льстить? Ты, худосочный мальчишка? Это какой-то розыгрыш, нас снимает скрытая камера?
– Эй, я вовсе не худосочный! – возмутился Тим.
Королева расхохоталась еще громче. Схватившись за бока, она повалилась на воду, будто на пол.
Шумно плескаясь, Алфи тоже забрался в фонтан.
– Нам нужен ваш румянец! – напрямик сказал он. – Мы участвуем в кулинарном конкурсе, и… В общем, это длинная история. Но вы должны покраснеть.
Мария-Антуанетта посерьезнела:
– Я бы и рада помочь, юноша, но в последний раз я заливалась румянцем в 1760-м, на свой пятый день рождения, – вздохнула она. – С тех пор я навидалась всякого, а натворила еще больше. Я… как это по-вашему? – бесстыжая. Ничто не заставит меня покраснеть.
– В самом деле? – Алфи влез на бортик, выпятил грудь, сложил мокрую ладонь лодочкой и сунул под мышку, затем торжественно поднял локоть и резко прижал его к боку.
Раздался треск – такой громкий и неприятный, что стая голубей с пронзительными криками взлетела в воздух.
Мария-Антуанетта лишь передернула плечами, насколько позволяла отрубленная голова.
– Не обессудьте, – сказала она. – Я выпускала газы перед главами сильнейших держав, а теперь даже не нахожу это смешным.
Тим и Алфи беспомощно посмотрели на Роз, но и ей в голову ничего не приходило.
В эту самую минуту за их спиной послышался разъяренный вой, и над парковой дорожкой пронеслась тень Урсона. Перемахнув через бортик фонтана, призрак обхватил руками то, что осталось от шеи Марии-Антуанетты.
– Как посмели вы сказать «Пускай едят пирожные!»? – взревел он. – Мы подыхали от голода! Все семь моих сестер умерли, пока вы закатывали пышные пиры!
Невесомая отсеченная голова слетела с плеч и мягко упала в воду.
– Урсон! – огорчилась Роз.
– Я не хотел. – Призрак сконфуженно отодвинулся от безголовой королевы. – Откуда я мог знать, что она отвалится?
– Так выловите и приставьте обратно, – наставительно произнесла Роз.
Урсон с задумчивым видом погрузился в фонтан и начал шарить бесплотными руками по дну.
– Фу, как склизко! – пожаловался он. – Почему фонтан не чистят?
– Давайте-давайте. – Роз уперла руки в бока. – Не разговаривайте.
– Ага, нашел!
Урсон вынырнул, держа в руках испуганную голову мертвой королевы, и сразу протянул ее хозяйке. Та водрузила голову на шею, но, к сожалению, задом наперед.
– Все-таки надо придумать способ прикрутить ее раз и навсегда, – сказала Мария-Антуанетта, вернув голову в правильное положение.
Роз присмотрелась повнимательнее и ахнула: сомнений быть не могло – щеки королевы слабо порозовели.
– Алфи! – крикнула она. – Тим!
Алфи вытащил из кармана носовой платок, прошлепал по воде к Марии-Антуанетте и бережно промокнул ее лицо. Тим уже стоял позади брата с банкой наготове. Алфи повернулся к нему и опустил платок в банку, которую Тим тут же плотно закрыл.
Мария-Антуанетта этого даже не заметила. Она не сводила глаз с Урсона.
– Я никогда об этом не задумывалась, – призналась она. – Пиры, балы… Я считала, все живут так же. Мне очень жаль твоих сестер… Ты такой симпатичный и брутальный, такой убийственно привлекательный молодой человек!
Призрак опустил руки и попятился.
– Простите, что лишил вас головы. Опять. По-моему, вы не заслуживали гильотины. В некотором роде вы были всего лишь соучастницей… – Он учтиво поклонился и прибавил: – Ослепительно красивой соучастницей, надо заметить.
Внезапно с противоположной стороны фонтана раздался громкий окрик. Усатый охранник, высокий и грузный, стоял под палящим солнцем и показывал пальцем на всю компанию. Роз оглянулась на Урсона и Марию-Антуанетту, однако оба привидения уже исчезли под водой.
– Вода очень грязная! А ну вылезайте! – велел охранник.
До Роз дошло, что его слова относятся не к призракам, а только к ней и ее братьям. Она выбралась из фонтана и прокричала в ответ:
– Извините! Нам стало жарко!
Обернувшись к Алфи, который нес банку с платком, пропитанным румянцем казненной королевы, она шепнула: