Гаргульи переглянулись.
– Ваша просьба звучит убедительно, и все же – нет, – вынесла решение Ева, с шелестом взмахнув крыльями. – Единственная наша обязанность – защищать Эмманюэля. Мы всегда выполняли свой долг – выполним его и сейчас.
– Да, эту публику раскачать непросто! – задорно подмигнул Алфи. – Прямо-таки каменные сердца!
Гаргульи уставились на него с подозрением.
– Попробую-ка я растопить лед с помощью юмора…
– Алфи, – вмешалась Роз, – едва ли это хорошая…
– Итак, поехали! Любимая каша гаргулий? Каша из топора! Любимый горячительный напиток? Лава! Любимая музыка? Рок! Как называются гаргульи, прилетевшие из космоса? Метеориты! Кто приходит к гаргульям во сне? Каменный человек! Что случится с гаргульей от сильного смеха? Она треснет… – Алфи сделал паузу. – Все. Запас шуток кончился.
Гаргульи продолжали мрачно взирать на него, и только Ева прикрыла рот крылом, словно хотела спрятать улыбку. С жутким скрежещущим звуком она откашлялась и опустила крыло. Ни намека на улыбку.
– Этот рыжий малыш довольно забавный, – прорычала она, – но вам придется уйти до того, как колокола пробьют полночь.
Плечи Роз поникли.
– Извините за беспокойство, – пробормотала она и повернула к выходу.
– Вот и правильно, Роз! – поддержала ее Мириам. – Давайте уже уберемся отсюда, а то я чувствую себя как в ночном кошмаре.
Послышались первые ноты колокольного перезвона.
– Это на Северной колокольне? – спросила Роз.
– Да, – рыкнул Боб. – Колокола в Северной башне предваряют звон Эмманюэля, но вы его не услышите, потому что сию же минуту уйдете!
Он высоко подпрыгнул, а затем с грохотом впечатался в пол, отчего одна из мраморных плит раскололась, а в ограждавших террасу перилах появилась дыра. Выломанный столбик перекатился через край, полетел вниз с огромной высоты и, ударившись о тротуар, разлетелся на множество обломков.
Лик спокойно посмотрела на братьев и сестру:
– Как видно, они серьезно настроены нас прогнать.
– Да уж, какие тут шутки, – согласился Тим. – Уходим.
Алфи и Гус о чем-то шептались в уголке. Спросить брата, что он задумал, Роз не успела: Алфи выпрямился и подошел к Еве. Опустившись на одно колено, он галантно предложил ей руку и промолвил:
– Обещаю, через минуту нас здесь не будет. Но от этого мелодичного звона так и хочется танцевать. Ты окажешь мне честь?
Суровое выражение обезьяньей морды Евы смягчилось.
– Даже не знаю, что сказать, – глухим невыразительным голосом ответила она. – Никто еще не приглашал меня на танец.
– Эй, вы чего? – испугалась Мириам. – Вправду собрались танцевать с чудовищами? Ну и семейка! Американцы – это нечто!
Не обращая на нее внимания, Ева приподняла каменную лапу и вложила ее в протянутую руку Алфи. Когда он поднялся с колена, она тоже выпрямилась, встав на задние лапы, а вторую переднюю лапу опустила ему на плечо. Неловко отведя глаза, парочка начала покачиваться под звон колоколов.
Тим быстро просек замысел младшего брата. Он повернулся к похожей на кошку Антонии и предложил ей руку:
– Мадемуазель, – томно проворковал он, – вы позволите?
– Да, черт побери! – Антония бросилась в объятия Тима, и они закружились по темной террасе под громкий шелест кожистых крыльев.
Роз тоже поняла, что нужно делать. Она не мешкая взяла банку из синего стекла и шепнула:
– Жак!
– Уи? – отозвался мышонок, высунувшись из кармана ее толстовки.
– Я приготовлю банку, а ты закрой ее, когда звон закончится, ладно?
Жак кивнул. Роз посмотрела на Боба: он плавно качался на одном месте, завороженный танцем сестер. Роз осторожно протиснулась мимо него ко входу в башню. Не сводя глаз с гаргульи, она потянулась назад и поставила открытую банку из синего стекла на деревянный настил под колоколом. Жак спрыгнул на землю и юркнул к банке. Роз выпрямилась и тем самым привлекла внимание Боба.
– Ты что это делаешь? – загрохотал он.
– Я просто… расстроилась, потому что мне не с кем танцевать, – нашлась Роз и шагнула к нему, старательно загораживая спиной вход в колокольню. – Разве что… ты сжалишься надо мной, а, Боб?
Если допустить, что камень способен покраснеть от смущения, то Боб зарделся, как юнец. Роз протянула руки, и Боб – по большому счету, голова без туловища – запрыгал вверх-вниз перед ней, а она стала прыгать и скакать перед ним.
Роз перевела взор на братьев, плавно танцующих с каменными статуями. Мириам ритмично покачивалась, подхватив на руки Лик, а Мюриэль кружилась по террасе, прижимая к груди Гуса.
Минуту спустя к хору колоколов присоединился еще один. Роз украдкой посмотрела поверх Боба: массивный Эмманюэль, словно маятник, качался туда-сюда. Под ним, прижимаясь к банке и трепеща от каждого громогласного удара, стойко держался бедняга Жак. Когда звон наконец смолк, мышонок плотно защелкнул крышку банки.
Роз перестала прыгать и захлопала в ладоши.
– Ух ты, здорово было! – воскликнула она. – Наши родители, наверное, уже с ума сходят, так что мы, пожалуй, пойдем.
Алфи высвободился из каменной хватки Евы и потер пережатые сухожилия скрюченной руки.
– Спасибо за танец! – поблагодарил он.
Тим учтиво поклонился Антонии:
– Аншантэ[53], мадемуазель!
Роз быстро схватила банку и сунула ее вместе с Жаком в передний карман толстовки. Алфи взял на руки кота, и вся компания двинулась вниз по винтовой лестнице.
– Погодите! – окликнул их Боб. – Как с вами связаться?
– Когда вы вернетесь? – крикнула Ева.
– Э-э… завтра! – отозвался Тим.
– А ну стойте! – взревела Антония.
Из пасти гаргульи показались два острых, как кинжалы, клыка. Антония стрелой пронеслась по воздуху к голове Тима.
– Бежим! – заорал тот, проталкиваясь мимо Роз, Алфи и Лик.
Он проворно повел Мириам и Мюриэль по холодным белым ступеням каменной лестницы, оставив брата и обеих сестер позади.
Роз, замыкавшая цепочку, обернулась и в считаных сантиметрах от своего лица обнаружила разъяренную Антонию с ее жуткими клыками.
– Что же вы за друзья такие? – взвыла Антония, к которой уже подлетели две другие гаргульи.
К счастью, лестница оказалась слишком узкой для ее огромных крыльев, и Антония застряла, перегородив путь брату и сестре, подобно обвалу в каменоломне.
Едва Роз вновь шагнула под своды собора, с лестницы послышался оглушительный скрежет: Антония в конце концов высвободила застрявшие крылья. Три гаргульи кубарем скатились по лестнице как раз в тот момент, когда близнецы и Чудсы выскользнули наружу через эвакуационный выход позади сувенирной лавки.
Роз захлопнула железную дверь и, тяжело дыша, привалилась к ней спиной.
– Не-е-ет! – донесся из-за двери приглушенный рык Боба.
– Мне стыдно, – вздохнул Алфи. – Может, вернемся?
– Алфи, они же каменные! – сказал Тим. – Ничего, переживут.
Воздух на улице отличался удивительной свежестью, как чаще бывает осенними, а не весенними ночами. Фонари перед собором светились неярким оранжевым светом. Роз вытащила из кармана банку с колокольным звоном и посмотрела сквозь синее стекло. У них все получилось!
– Тимми, ты был… великолепен! – Мюриэль положила ладонь Тиму на плечо.
– Потрясающий спектакль, – согласилась Мириам.
От гордости Тим чуть не растекся по тротуару, словно мороженое на жаре. В эту минуту Роз вдруг заметила, как кто-то крадется к ним из тени. Сумрачная фигура вышла на свет. Это был помощник Лили, Мини-человечек! Он вперил взгляд в Роз, ухмыльнулся и медленно провел большим пальцем по горлу. Роз ахнула, руки сами собой разжались. Банка из синего стекла разбилась вдребезги, ударившись о холодный каменный тротуар. Полуночный звон Эмманюэля наполнил окрестности и бесследно растворился во тьме.
Глава 13Дом, хилый дом
Этой ночью Роз удалось поспать в общей сложности около сорока пяти минут. Она вертелась с боку на бок, без конца прокручивая в голове последние мгновения перед тем, как выронила банку.
«Может быть, однажды придет день, когда я перестану совершать ошибки», – наутро подумала она. Парди как-то сказала, что ошибаться свойственно всем людям, и Роз в это верила, но поскольку замечала лишь собственные промахи, то казалась себе куда более неуклюжей, чем остальные.
Она перебрала все емкости в чемодане Балтазара: обычные банки с ингредиентами вроде муки и сахара соседствовали с банками из синего стекла: в одной хранилась девственно-чистая дождевая вода, добытая прошлой ночью, в другой – платок с румянцем Марии-Антуанетты. К этим приобретениям добавились рычание убийцы и вой банши, но банки с колокольным звоном не было. Как же быть, если завтра выпадет категория «Рулет»?
– Через мгновение я назову тему этого дня, – провозгласил Жан-Пьер Жанпьер. В сегодняшнем этапе определятся два финалиста, которые завтра сразятся в категории «Случайный выбор».
Кухни всех участников, за исключением троих полуфиналистов – Роз, Лили и Вэй Вэня, – были погружены в полумрак, пустые столы присыпаны мучной пылью. Роз подняла глаза на балкон, где расположились Чудсы. Мириам и Мюриэль сидели там же и напряженно смотрели на три освещенные площадки. То ли сестры пришли в надежде увидеть проигрыш Лили, то ли хотели побыть рядом с Тимом, Роз не знала, однако значения это не имело. В любом случае приятно, что болельщиков стало больше.
Все члены семьи ободряюще улыбались – то есть все, кроме Алфи, который хмуро глядел перед собой. Он особенно сильно расстроился из-за утраченного колокольного звона: впервые в жизни он сумел вскружить голову девчонке, правда каменной, но все-таки девчонке. Его находчивость помогла спасти положение, а потом дура-сестрица все испортила.
– Вас осталось трое, – продолжал Жан-Пьер. – Кто выживет в гонке? А кто покинет этот зал, сознавая, что только что упустил величайшую победу в своей жалкой жизни?