Ему небезразличны его друзья и товарищи по команде. Точно, на этой неделе я не смогла увидеться с ним ни в понедельник, ни во вторник, потому что он попросил дополнительное время на льду, чтобы помочь отточить навыки какому-то парню по имени Хантер.
У него книг больше, чем в общественной библиотеке в Бруклине, и, судя по их внешнему виду, он действительно все их читал.
Он…
– Твоя сумочка.
Я поднимаю голову.
– Что с ней?
Дин показывает на черный клатч, лежащий на сиденье между нами.
– Она вибрирует.
Я отвлекаюсь от этого странного списка под названием «Почему Дин такой классный», открыв клатч, достаю звонящий телефон и ставлю на стол свой ром с колой.
– Мои друзья уже здесь. Пойдем встретим их вместе. Мне может понадобиться твоя помощь с вышибалой.
Дин театрально вздыхает.
– Я так и знал. Ты просто используешь меня благодаря моим связям.
– Именно так, – весело отвечаю я.
Мы возвращаемся к выходу на лестницу, и я взвизгиваю, когда замечаю за канатом знакомое лицо.
– Они с нами, – говорит Дин вышибале.
Через секунду ко мне подбегает миниатюрная и такая же восторженная брюнетка, и мы обнимаемся.
– Боже мой! Как здорово снова с тобой увидеться! – кричит моя лучшая подруга со времен старшей школы. – Блин, ты так редко мне звонишь!
– Для танго нужны двое, – ухмыляясь, говорю я.
Мы снова радостно обнимаемся, пока над нами не нависает огромная тень.
Диллон освобождается из моих объятий и представляет нам своего парня.
– Это Рой.
Когда мы говорили по телефону в последний раз, она что-то говорила о том, что встречается с футболистом. Но я бы догадалась об этом, даже если бы Диллон промолчала, потому что Рой – это не человек, а монстр. Он чуть выше двух метров, с руками как стволы деревьев и с ногами в обхвате шире, чем мое туловище. И то ли мне кажется, то ли он действительно похож на…
– Чувак, тебе кто-нибудь говорил, что ты похож на молодого Сэмюэля Л. Джексона[15]? – спрашивает Дин то, что уже было у меня на языке.
Рой распрямляет свои широченные плечи.
– А-а-а, я понял, что к чему. Ты намекаешь, что типа все мы для тебя на одно лицо, да?
Я с тревогой смотрю на Диллон, потому что убийственный взгляд Роя делает его лицо жутко свирепым, а его голос звучит ниже, чем басы, грохочущие по всему клубу.
– А дальше что? – рычит Рой. – Скажешь, типа что я тут делаю с этой красивой белой девчонкой? Это хочешь сказать?
Дин сохраняет невозмутимость.
– Ты меня раскусил, приятель. Я жуткий расист. – Он продолжает пялиться на Роя и качает головой, словно не верит своим глазам. – Это просто поразительно! Ты выглядишь в точности как он.
Я уже готова закрыть ладонью рот Дина, чтобы эта громадина не сломала его как щепку, но, к моему изумлению, лицо Роя преображается.
– Я просто прикалывался над тобой, бро. Мне это все говорят. – Рой широко нам улыбается. – Прошлым летом я даже выиграл десять тысяч в конкурсе двойников знаменитостей – мой Сэм Джексон занял первое место. Я читал его слова из «Глубокого синего моря», из той сцены, где появляется акула.
– Здорово. – Дин насмешливо улыбается. – Позволю себе еще одно расистское высказывание в твой адрес: голос у тебя один в один как у Джеймса Эрла Джонса[16].
Рой раскатисто смеется, откинув голову. Потом он хлопает Дина по плечу и говорит:
– А ты отличный парень для белого.
И вот они уже лучшие друзья, которые уходят вперед, оживленно беседуя.
Диллон вздыхает и берет меня под руку.
– Рою нравится пугать людей, – извиняется она.
Я фыркаю.
– Не волнуйся, Дина не так просто напугать.
– Значит, Дин, да? – У нее загораются глаза. – Почему ты не сказала мне, что у тебя новый парень?
– Потому что он мне не парень. Мы просто развлекаемся. Ничего серьезного.
– Ха! Ну да, Эй-Джей. У тебя всегда все серьезно.
«Но не в этот раз», – хочется сказать мне, но мы уже подошли к нашему столику, и громкие голоса парней заглушают наш разговор. Бо и Рой уже вовсю треплются про футбол, а так как последний неимоверно огромен, то он занимает на лавочке столько места, сколько хватило бы на троих. Диллон усаживается рядом с ним, а значит, мне сесть уже некуда.
Широко улыбаясь, Дин притягивает меня к себе на колени и обнимает своей сильной рукой за талию.
– Можешь сидеть здесь, куколка.
– О, спасибо, пирожочек.
Мы шестеро все такие разные, что мне сразу вспоминаются сцены из фильма «Клуб „Завтрак“». Бо – квотербек с восточного побережья. Дин – хоккеист. Рой – лайнбекер из Луизианы. Джоанна – актриса с Бродвея. Диллон – будущий финансист. А я – будущая звезда романтических комедий.
Но, несмотря на это, разговоры не прекращаются ни на секунду. Мы с Диллон рассказываем друг другу новости за последние несколько месяцев. Поступив в университет, я потеряла связь со многими школьными друзьями, но дружбой с Диллон я дорожу.
Болтая с подругой, я замечаю, что Дин постоянно прикасается ко мне: гладит мое плечо, касается бедра, утыкается в шею, один раз даже прильнул губами к моей щеке, чем вызывает громкое улюлюканье Бо.
– Господи, Белла, – с восхищением говорит он, когда его изумленный взгляд встречается с моим, – что за заклинание ты наложила на моего Дина? Я еще ни разу не видел его таким.
– Меня зовут Элли, – поправляю я его.
Он начинает смеяться еще сильнее.
Дин вздыхает, а потом наклоняется ближе и шепчет:
– Хочешь потанцевать?
– Все зависит от того, хорошо ли ты танцуешь.
– Все мужчины хорошо танцуют.
Я фыркаю.
– Мой сломанный в старшей школе палец говорит об обратном.
– Прости, я должен был сказать по-другому. Все мужчины способны хорошо танцевать. – Его руки обвиваются вокруг моей талии, когда он ставит меня на ноги. – Мужчине достаточно знать только одно движение, чтобы сотрясти танцпол.
– Да? И какое же? – с любопытством спрашиваю я.
Дин переплетает наши пальцы, и мы направляемся к лестнице.
– СНМИТБ.
Ему приходится выкрикивать ответ, потому что внизу становится громче.
Я встаю на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха.
– А что такое СНМИТБ?
– Единственное сумасшедшее сокращение Логана, которому я следую, – СНМИТБ. – Дин широко улыбается. – Стой на месте и тряси бедрами.
Я начинаю смеяться, но мой смех превращается в испуганный вскрик, когда Дин поднимает меня. Я обхватываю ногами его талию и крепко держусь за него, пока он несет меня на танцпол. Там Дин опускает меня на ноги, прижимается ко мне своим восхитительным телом и доказывает на деле, что достаточно знать только СНМИТБ.
Знойный пульсирующий ритм проникает в мою кровь, и я поднимаю волосы вверх, трясу бедрами и провожу руками по мускулистой груди Дина. В темноте клуба то там, то тут загораются яркие огни стробоскопа, дразнящими вспышками освещая точеные черты Дина, его гипнотические зеленые глаза, чувственный изгиб его губ.
Мы танцуем несколько часов подряд. По крайней мере, мне так кажется. Вскоре к нам присоединяются остальные, и не вспомню даже, когда мне было так весело. Я танцую с Бо, который не упускает ни одной возможности полапать мою задницу. Я танцую с Роем, который классно двигается для человека его размеров. Я танцую между Диллон и Джоанной. Я танцую с Дином, чьи эротические движения бедрами распаляют меня и поднимают к небесам.
Мы с Диллон выпили в баре по две стопки, но я не пьяна, просто чуточку навеселе. Дин тоже почти трезв, зато все остальные определенно на пути к тому, чтобы напиться в стельку. Особенно Бо, чьи щеки раскраснелись, глаза горят, а сам он танцует сверхоткровенный танец с какой-то рыжеволосой красоткой.
Джоанна уезжает около половины двенадцатого, сославшись на раннюю репетицию завтра утром. Диллон и Рой уходят почти сразу после нее: как только у Диллон начинает заплетаться язык, Рой показывает себя не только ответственным и зрелым человеком, но и сознательным бойфрендом, вовремя забирая ее домой. Около полуночи к нам, пошатываясь, подходит пьянющий Бо, и Дин решает, что нам уже тоже пора.
– Где твоя подружка? – спрашиваю я Бо, заглядывая через его плечо в поисках рыжей.
– Поехала домой, к мужу.
Мне едва удается сдержать смех, а вот Дин – единственное, что удерживает Бо в вертикальном положении, – громко усмехается.
Мы выходим из клуба на морозный воздух. Бо опирается на меня, потому что Дин стоит на краю тротуара, чтобы остановить такси. Джоанна уже ушла, и я, переживая о том, как Бо доберется до дома, настаиваю, чтобы он поехал в одной машине с нами.
– И тебе лучше подняться вместе с ним, – говорю я Дину. – Убедишься, что он дошел до двери.
Такси появляется как по волшебству. Я залезаю первая, за мной – Бо, который, простонав, закрывает глаза, кладет голову мне на плечо и снова отключается.
Дин усаживается последним и называет шоферу адрес Бо. Он смотрит на спящего друга, и наши взгляды встречаются поверх его головы.
– Его родители дома? – осторожно спрашиваю я. – Они разозлятся, если увидят его в таком состоянии?
– Скорее всего. – Дин вздыхает. – Бо говорит, что они у него строгие. Он всю жизнь учился в католических школах для мальчиков.
Я закусываю губу.
– Тогда, может, нам лучше не везти его домой?
– Наверное. – Дин наклоняется и обращается к шоферу. – Забудьте первый адрес. Отвезите нас к «Хейворд-Плаза», пожалуйста.
Он переводит взгляд обратно на меня.
– Пусть отоспится в пентхаусе.
Через пятнадцать минут мы поднимаемся на лифте. Так странно, но нескольких часов в клубе хватило, чтобы я позабыла, в каком дворце живет Дин. Я снова восхищаюсь окружающей меня роскошью, как и Бо, чьи голубые глаза широко раскрываются, когда он, запинаясь, выходит из лифта.
Он изумленно таращится на стену из огромных окон, через которые открывается вид на светящийся разноцветными огнями город.