Материальная проблема была снята. Брак удовлетворял его. Работа нравилась. Он обожал жену и малышку. Каждое утро играл в теннис, каждый вечер возвращался домой к шести. Тед и Дэнни счастливо жили, читая одни и те же книги, журналы, подбирая по каталогам мебель, которую им хотелось бы купить. Короче, были обычной молодой парой в городе, который никогда не приедается.
Когда Саманта пошла в первый класс, Дэнни вернулась в колледж, целый семестр готовилась к экзаменам, но быстро поняла, что времена для интеллектуального роста прошли, нужно было осваивать какую-то профессию. В следующем году она поступила в Нью-Йоркскую юридическую школу.
Последующие годы доказали правильность выбора: адвокаты никогда не голодают, но бытовых проблем стало значительно больше: поиски сиделок для ребенка, плата за обучение, перегрузки… В сутках стало не хватать часов, в неделе — дней. Домашние обеды заменили покупные пиццы и китайские блюда "на вынос". Времени элементарно не хватало на уборку квартиры, вызовы к учителям, общение с родителями. Жизнь пошла кувырком.
Дэнни никогда еще так не вертелась, стараясь везде поспеть. Неужели спокойное существование закончилось?
Через несколько недель после того, как Слоуны отметили тридцать четвертый день рождения Дэнни и она сдала, наконец, выпускные экзамены, Дэнни отметила это событие заснув прямо во время праздничного ужина в "Глосестер-хауз" над тарелкой с крабовыми палочками. А на следующее утро она уже отправилась на поиски работы.
Незадолго до этого снова возник разговор о втором ребенке, но, когда Дэнни начала работать в фирме "Прайт энд Бейкер", вопрос повис в воздухе. Откуда взять время, силы?
Дэнни исполнилось сорок лет — и было слишком поздно снова рожать.
Нечего переживать! Они снова жили нормальной, наполненной жизнью. Друзья, театры, концерты, ужины, вечеринки. Столько еще хотелось увидеть, купить. Карьера требовала от обоих полной самоотдачи, а еще росла дочь. И были деловые обеды, дружеские обеды, семейные выходы "в свет".
Тед и Дэнни превратились в средних деловых нью-йоркцев, которые не успевают переводить дух в ужасе, что запись мероприятий в их деловых блокнотах превышает все человеческие возможности.
Мечта Теда написать серию статей для "Форин эффеарс квотерли" так и осталась благим пожеланием. Да и журнальчик этот мало кто читает. А книга об Эквадоре? Эта страна осталась лишь неясным воспоминанием молодости, затерянным раем, который и по телевизору казался чем-то далеким и нереальным.
7
Слоуны и их хорошие друзья, Кейси и Барни Фельдманы, взяли кредит в банке (восемнадцать с половиной тысяч долларов) и купили общую собственность — тридцатифутовую моторную яхту.
Она швартовалась в доках Сити-Айленда в ожидании сезона и хорошей погоды для морских прогулок.
В первое же воскресенье после отъезда Саманты Слоуны и Фельдманы встретились на причале в десять утра, снаряженные запасами еды для пикника и переносными холодильниками. День был теплым и ясным — такую возможность нельзя было упускать.
Мужчины подняли паруса на "Фейрвезер", выпили охлажденного пива. Оба были в радостном возбуждении. Управление яхтой обоим было в новинку — и Тед, и Барни выросли вдали от моря и водоемов. Они отдавали друг другу морские команды и подшучивали над своей неумелостью.
— Мы, евреи, — народ сухопутный, — веселился Барни. — Даже когда евреи решили пересечь море, Всевышний раздвинул воды.
Барни Фельдман, бруклинский парень, сколотил небольшое состояние на мелкой торговле. Покупка яхты и капитанской фуражки было для него событием. Он пригласил своих родителей на борт, предвкушая шоковое потрясение от сумасбродной выходки сына. Когда он спросил, как выглядит в морской форме, мать ответила:
— Возможно, ты и считаешь себя капитаном, но я воспитывала тебя не для того, чтобы ты утонул. Как ты управишься с этой посудиной?
Но Барни быстро осваивал искусство управления яхтой. Он неожиданно проявил ловкость и сноровку бывалого моряка. Даже Тед признал его претензии на роль капитана.
Пока мужья занимались парусами, Дэнни и Кейси (в девичестве Карлсон, экс-миссис Бурк) одели купальники и поднялись на палубу позагорать час-другой, перед тем как накрыть завтрак с двумя бутылками полусухого вина.
— Полное неуважение к нашим женским правам! — завозмущалась было Кейси. — Почему девочки должны заниматься готовкой? Для чего же я взяла с собой Барни?
В свои сорок два года она все еще была чарующе прекрасной и свежей. После окончания колледжа подруги общались от случая к случаю, но не прерывали отношений, несмотря на всю разницу стилей жизни. Когда Дэнни вернулась из Эквадора, Кейси успела выйти замуж и развестись. Пока Дэнни возилась с пеленками, Кейси изучала премудрости китайской дыхательной гимнастики в Нью-Мехико. Год спустя она занялась искусством батика в Орегоне, куда поехала вслед за одним парнем, с которым познакомилась в Санта-Фе. Следующий этап застал Кейси в Стимбоат-Спрингс, где она встретила некоего Джерри и занялась изготовлением индейских украшений.
Дэнни поступила в юридическую школу, а Кейси продолжила свои любовные приключения в разных городах с разными любовниками. Как правило, она цепляла мужчин в мире искусства, большинство из них страдали депрессией и были второразрядными ремесленниками, но все, как уверяла Кейси, были поистине божественны в постели. Таким образом, Кейси делила свое тело, душу и неиссякаемый запас доверчивости с кинорежиссером-авангардистом, художником-примитивистом, чикагским брокером ("Моя единственная ошибка!"), гаитянским поэтом, верящим в реинкарнацию душ, танцовщиком из стриптиз-бара на Западном побережье…
И каждый раз она заявляла, что это ее самая большая и настоящая любовь. И сама начинала рисовать картины, выстраивать коллажи, расписывать ткани и собирать украшения из бисера. Не успев отойти от очередной разбитой любви, Кейси оказывалась уже в другом месте, где, как она надеялась, ее ждала победа на любовном фронте. Но к ней относились, как к красивой штучке, атрибуту декора в интерьере обстановки творцов-неудачников.
Ее настоящим призванием была любовь.
Время от времени Кейси появлялась в доме Слоунов, распространяя облако благовоний, свободная от очередного донжуана, возбужденная рассказами о новом взрыве чувств, сумасшедшей страсти и шумном завершении любовной эпопеи. Оставшись одна, она нередко впадала в уныние.
— Все мужчины — такое дерьмо! — сетовала Кейси. — Если бы я не была такой дурой, не упустила бы нашего дорогого старика Теда!
Дэнни не обращала внимания на ее причитания. Жизнь подруги в отличие от ее будничного существования была полна определенного очарования. Но Дэнни не ревновала ее и ни о чем не жалела. Она выслушивала признания о бурных любовных приключениях часто с сочувствием и недоверием одновременно — и снова возвращалась к своим житейским хлопотам. Кейси оставалась для нее героиней любовного романа, литературным персонажем, плодом книжной фантазии.
Когда Дэнни получила диплом юриста, Кейси уехала в Лондон, где поселилась у фотографа мод. Несколько лет подруга пробовала себя в роли манекенщицы, но уже была в критическом возрасте. Девочки-модели, молоденькие, свежие и прекрасные, легко обставляли Кейси в конкурентной борьбе. Фотограф и поменял Кейси на одну из них, она сделала очередной аборт и вернулась с разбитыми надеждами в Нью-Йорк.
— Он был такой замечательный в постели, — рассказывала она Дэнни. — Накидывался на меня, как дикий зверь, но для мужа у него не та порода. Если бы я вышла за него замуж, это была бы одна сплошная мука. Дерьмо! Я часто думаю, что упустила свой шанс много лет назад. Мне надо было окрутить кого-нибудь типа Теда, мистера Прямая Дорога, нарожать детей. Я люблю детей, ты же знаешь. Стала бы замечательной матерью! Как ты думаешь?!
Неужели Кейси ревновала Дэнни к ее семейному уюту? Сама эта мысль казалась абсурдной. Кейси сетовала на обстоятельства, но не слишком-то переживала за себя; просто она любила поболтать о себе.
— Если б ты действительно хотела ребенка, — возразила Дэнни, — ты давно могла бы его родить. Куда ни глянь, полно матерей-одиночек, нет ничего в этом страшного.
Кейси отрицательно замотала головой.
— Это не для меня. Я не могу долго оставаться одна. Кроме того, возникает вопрос денег. Я промотала большую часть отцовского наследства… Ладно, все это ерунда. Нужный мне человек встретится на днях. Прямо здесь, в Нью-Йорке. Я на это надеюсь.
— А если он не появится? Если такого попросту не существует? Что тогда? Будешь сидеть и ждать, пока не придется просить социальную помощь? Будь реалисткой, Кейси. Тебе не нужен другой мужчина. Тебе нужно найти работу, начать карьеру. Это альтернативный план жизни, если хочешь…
— Мы говорили с тобой об этом еще в колледже. Ты всегда меня поучала: нужно быть готовой ко всему. Только тогда ты говорила о "планируемой рождаемости". Теперь речь идет о "планируемой жизни". Не так ли? Не возражай! Я знаю все, что ты собираешься сказать. Я снова должна вернуться за парту? Обучиться специальности?.. Я, к твоему сведению, училась всю свою жизнь. Всему — от аэробики до дзэн-буддизма. Годы на это затратила. Что касается "полезной специальности", как-то: юриспруденция или бухгалтерия, — для меня это уже слишком поздно. У меня нет твоей самодисциплины. Я не могу лазить на скалы без посторонней помощи. Ты же знаешь меня, милая. Я совершенно нефункциональна без мужчины. Чувствую… нет… это больше, чем одиночество. Я просто недоделанная. Незавершенная натура. Мир существует для двоих, Дэнни, начиная с Адама и Евы. Нельзя рассуждать о карьере и независимости, если ты живешь в мастерской художника и тебя используют как подстилку. Ты не представляешь себе этой жизни, если быть честной. Все эти годы ты жила в этом чертовом счастливом браке с замечательным мужиком. Каждый вечер ты возвращаешься домой и тебя объятиями встречает Тед, ты рассказываешь, как ужасно прошел у тебя день в конторе, и он тебя успокаивает. И все становится на свои места, какой бы это ни был безумный день. Вы, Слоуны, — словно маленький крепкий островок в океане людской суеты и несчастий. Всегда были таки