ми. Вы чудесно подходите друг другу.
— Ну, конечно!.. — оборвала подругу Дэнни. Кейси была склонна романтизировать все на свете. — Не сравнивай нас с Дафнисом и Хлоей. У нас с Тедом бывают свои заморочки, можешь мне поверить. И если мы не кричим друг на друга, то срываемся на Саманту.
Кейси скептически смотрела на Дэнни.
— Возможно… Но все равно, ты права в одном. Мне нужно найти работу. Я больше не могу рассчитывать на помощь матери. Ты знаешь, что надумала эта прекрасная старая дама? У нее очередной заскок: она хочет посетить все страны мира, перед тем как умрет, чтобы в паспорте были отметки всех стран. И самое забавное, что она решила исполнить свою прихоть в алфавитном порядке. Никак иначе! Сейчас она осваивает страны на "Б". Ботсвана! Ты слышала о чем-нибудь подобном?
— Я ей завидую. Какое блаженство! — рассмеялась Дэнни. — Сама была бы не прочь последовать ее примеру.
Через несколько недель после возвращения в Нью-Йорк Кейси нашла работу — она стала секретарем фотографа. Через несколько месяцев ее жизнь снова пошла вверх тормашками.
Работа ее абсолютно устраивала, так как требовала чарующей наружности, ласкающего голоса, склонности к болтовне и при полном непонимании технических деталей. Ее главным клиентом стал фотограф моды с напомаженными волосами по имени Бо Антонелли, который, как объявила Кейси, "готов трахаться со всем, что движется". При этом она уверяла, у них "сугубо деловые отношения".
Целыми днями Кейси обивала пороги нью-йоркских рекламных фирм, в одной из которых она и встретила Барни Фельдмана.
Барни было около пятидесяти лет, дважды разведен, с бронкским выговором, он выделялся своим видом в толпе, казался вполне разумным. Сначала эта породистая блондинка не слишком ему приглянулась: Барни выслушал болтовню Кейси, назвал работы Антонелли "слишком вычурными", потом все же пригласил ее пообедать вместе в "Палм-Ту".
— Что вам не понравилось в работах Бо? — спросила Кейси в перерыве между закусками и горячим.
— Он ненавидит женщин.
Кейси была ошеломлена. Ей эта мысль не приходила в голову. Каким же проницательным был Барни!
Потом, о чем бы он ни говорил — о безалкогольном пиве, Вернере Эрхарде, коричневом рисе, Нормане Майлере, восточной терапии и прочем, — Барни каждый раз высказывал парадоксальные и точные оценки. За час он перевернул представления Кейси об очень многих вещах. Его прагматичное мировоззрение потрясло ее.
"Такой мужчина! — подумала она. — Такая уверенность в себе."
Прошло два месяца, и пара предстала перед судьей в муниципальном офисе, хотя Барни предпочитал устроить свадьбу по еврейскому ритуалу. Друзья Кейси, наоборот, вздохнули с облегчением.
— Я так счастлива! Даже щипала себя, не сон ли это, — призналась невеста Дэнни, когда та пришла ее поздравить перед церемонией. — Я просто не могу поверить, что все так случилось. Барни настолько отличается от всех мужиков, которые у меня были до него.
— Да-а-а… по крайней мере, он взрослый. — Дэнни обняла подругу. — Слава Богу, ты вернулась в реальный мир. Будь счастлива, дорогая. Больше никаких закидонов!
Что касается Барни, он называл себя "дважды неудачником" после двух разводов.
— Третья попытка всегда самая удачная! — веселился он. — Это как раз тот случай. Теперь женитьба навеки, а это кое-что значит.
Вот что произошло за три года до этого жаркого сентябрьского дня, когда две семейные пары оказались на борту "Фейрвезер". Теперь Кейси считала себя "ветераном в браке".
— Эй! Ты так сгоришь, — Кейси перевернула Дэнни на спину. — Не пора ли нам позаботиться о завтраке, как ты думаешь?
Дэнни прикрыла ладонью глаза от солнца и села на полотенце.
— Мне осточертела готовка!
Тед и Барни сидели на носу яхты и о чем-то спорили.
— Ох уж эти мне мужские разговоры! — ворчливо сказала Дэнни. — Наверняка спорят о биржевой политике или бейсболе.
Подруги обменялись понимающими улыбками, мол, "все равно, славные они у нас мальчики".
Изменилось направление ветра, и Теду пришлось развернуть парус. Дэнни наблюдала за его движениями. Тед — высокий, ладный, веснушчатый, босой, в истертой майке и шортах, что-то в нем все же осталось от того молодого идеалиста, который провозгласил в Эквадоре приоритет вечной любви. И в то же время он сильно изменился.
Она хотела, чтобы Тед обернулся к ней, поймал ее взгляд, подошел и обнял, но Тед был полностью занят парусом.
Кейси тоже наблюдала за ним.
— Он что, опять отращивает бороду? — поинтересовалась Кейси.
— На прошлой неделе перестал бриться. Возможно, это прозвучит глупо, но борода для Теда — своеобразная форма протеста, знак независимости или что-то вроде того, — ответила Дэнни, когда они спустились в кубрик, где мужчины их не могли услышать. — "Глобекс" — такое чопорное место, где все застегнуты до последней пуговицы. Для них всех борода — вызов. — Дэнни стала разворачивать свертки с едой. — Смешно, правда? У них предстоит сокращение штата, и Тед подозревает, что он первый в черном списке. Трудно представить, как он будет себя чувствовать, оказавшись на улице. Общественные связи — бизнес молодых, ты меня понимаешь. Ему нравилась эта работа. А теперь!.. Чертовы красители!.. Ладно, хватит об этом…
— К черту неприятности, — согласилась Кейси.
Свои проблемы она всегда считала более значительными.
За год до этого состоялось слияние двух больших компаний, "Аклэнд ойл оф Техас" и "Самаранд инк.", в результате родился крупный концерн "Глобекс".
Это был удачный "брак по расчету", новый промышленный конгломерат вошел в число ста крупнейших американских компаний. Мортон Кэтчел взлетел на новую высоту. Правда, "брачный союз" скорее напоминал изнасилование.
Кэтчел имел репутацию жесткого, скаредного техасца. Фирмы, которые он создавал, вели себя с конкурентами так же, как их хозяин. А он не прятал кулаков.
Через несколько месяцев после объединения компаний "Глобекс" стал распродавать наименее доходные подразделения. Первой пошла с молотка фирма "Промышленные красители".
"Мы должны избавиться от лишних расходов, — говорилось во внутреннем меморандуме Кэтчела. — Там, где необходимо, персонал сокращаемых подразделений будет переведен в другие части корпорации. Чем экономнее будет "Глобекс", тем сильнее".
Появление меморандума стало сигналом для отстрела неугодных и слишком самостоятельных сотрудников.
Каждое утро Тед уходил в контору, не зная, чем закончится день. Его могли в любой момент выставить из концерна, а могли оставить еще на какое-то время.
В "Глобексе" стало слышно, как муха пролетает. Не звонили телефоны, молчали печатные машинки. В техническом отношении его отдел перестал функционировать. Сотрудники толпились в курилках, коридорах или за закрытыми дверьми кабинетов, вполголоса обсуждая слухи и всякие страшные истории. Все нервничали.
Как и остальные, Тед составил отчет о своей работе, отдал его охотникам из комиссии по реорганизации и потихоньку собирал свои вещи, ожидая решения своей судьбы. Перспективы найти работу в городе, который еще не оклемался от очередного экономического кризиса, были минимальные.
Уехать в другой город? Каким образом? Дочь училась в младших классах начальной школы. Жена только начала делать карьеру. Требовалось выплачивать проценты по кредиту за яхту, оплачивать квартиру, а в банке на счету мало что осталось.
Подумайте сами, как мужчина его лет сможет без постоянной работы прокормить семью? И возможно ли в тридцать два начинать все заново, переезжая из города в город?
А Слоуны уже привыкли к определенному уровню жизни: путешествия во время отпуска, театральные билеты, ужины в ресторане два-три раза в неделю…
Тед впал в депрессию, чувствовал безысходность. Теперь он возвращался домой в пять, выпивал, готовил ужин и ждал возвращения Дэнни. Он всегда любил возиться на кухне, но теперь его готовка становилась все более амбициозной и изощренной.
После нескольких часов ничегонеделания в конторе хотелось занять руки хоть чем-то.
— Они уволили сегодня Дэйва Дроеша, — сообщал Тед вернувшейся Дэнни. Или: — Дженни Уолч попала в больницу с обострением язвы. Я думал, женщины спокойнее переносят напряжение…
В "Глобексе" нервы у всех были на пределе.
Это неестественное подвешенное состояние неожиданно закончилось утром в одну из пятниц. Накануне вечером только шесть из пятидесяти сотрудников отдела были оставлены на работе. Каким-то чудесным образом дамоклов меч не ударил по Теду Слоуну. Его перевели в отдел международных связей.
— Мы спасены! — Тед облегченно вздохнул, хотя в его положении оставалось много неясного. А как быть с собственным достоинством?
И долго ли будет он трудиться в корпорации в новом качестве? Какой будет зарплата? Что с пенсией? Годится ли он для этой должности? У него не было ответов на все эти вопросы.
— Возможно, придется пройти курсы переквалификации, — пыталась успокоить его Дэнни: — Уверена, ты справишься…
Но Теда мучили сомнения. Слишком много хороших специалистов уволили. Позднее ему кто-то сказал, что его оставили на работе благодаря записи в анкете: знание испанского, несколько наречий.
— О Господи! Я не говорил по-испански уже почти двадцать лет.
Эти изменения внесли новую сумятицу в жизнь Слоунов. Теда включили в группу авторов и пресс-секретарей, в чьи функции входило "очищение имиджа" корпорации. Это была невыполнимая задача. "Глобекс" все ненавидели.
"Глобекс" засорял окружающую среду, сбрасывал отходы. Титанических усилий стоило лоббировать за него внутри страны, еще больше — за рубежом. Проложенные концерном подводные нефтепроводы давали течь, его морские нефтечерпалки загадили побережье Калифорнии. А Мортон Кэтчел категорично заявлял в адрес природоохранных организаций:
— Я их всех имел вместе с их мамой.
Такой подход и порождал проблемы, которые специалистам корпорации по общественным связям нужно было затушевывать.