Богдан, не веря глазам, прочел все еще раз.
— Это правда мне? Ничего не понимаю. Вам нужен я? Офицер усмехнулся, отдал честь и исчез вместе с приглашением.
— Я приду! — Богдан с опозданием ответил на приветствие гаснущему скопу. — Я согласен!
Рядом кто-то заржал. Когда глаза привыкли к сумраку, Богдан разглядел двух сидящих на ступеньке мальчишек. Они помирали со смеху, салютовали друг дружке и вопили:
— Согласен! Согласен!
Трой Тобблер и Слизненыш.
Богдан молча развернулся и зашагал вниз. В Зеленом зале пели старые чартерные песни. В вестибюле он взял из зарядника бамбуковую трость, взмахнул ею пару раз в воздухе, ткнул в металлическую стойку для зонтиков, отлетел назад перед снопом голубых искр. Он даже на минуту проснулся, но, поднявшись на пару пролетов, снова заснул на ходу и чуть не забыл, что он собирался сделать. Пришлось снова выудить из кармана бодрилки. Он знал, что это грозит синдромом лишения сна, однако проглотил восьмичасовую таблетку. Секунду спустя он мчался по лестнице, воздев трость, как меч Эскалибур. Сонная одурь сменилась жаждой убийства.
Мальчишки, дожидавшиеся его на той же ступеньке, снова взялись дразниться.
— Вон из моего дома! — крикнул он, замахнувшись на них. Но они не перестали насмехаться, и он ткнул Троя палкой.
Разряда не последовало, а мальчишки, продолжавшие ржать, рассыпались на глазах. Кучка пыли, в которую они превратились, сложилась на полу в заглавную букву «X» и тоже постепенно исчезла.
Богдан стал подниматься дальше, заглядывая по пути во все кодьяковские коридоры. Прошел мимо своей бывшей комнаты, где резался в карты свежий тоббовский караул, вышел на крышу. Заглянув там во все темные углы и не обнаружив своих мучителей, он присоединился к Меган и Би-Джи, только что заступившим на дежурство у постели больного.
— Ну, как он?
— С самого утра ни разу не шелохнулся, — сказала Меган.
— И даже вонять почти перестал, — добавил Би-Джи.
Богдан расположился в шезлонге, глядя на висящую над головой внукоровскую пчелу. Она походила на ту, что Богдан нашел у Самсона под лацканом. Это напомнило ему о поездке на «Солджер-филд» и о Хьюберте. Увидят ли они Хьюберта снова? На работу вставать через десять часов. Надо бы спуститься в «Микросекунду» за «Спокойствием», чтобы нейтрализовать принятую недавно бодрилку, и выспаться. Богдан попытался встать, но оказалось, что его сковал паралич. Голова работала на полную мощность с ревом стартовавшей ракеты, а тело погрузилось в глубокий сон. Мысль о спуске в магазин и новом подъеме была просто невыносима. Почему у Тобблеров есть лифт, а у них нет? И если он все-таки уснет, можно ли положиться на то, что домпьютер разбудит его в шесть утра? Вряд ли. Лучше просто посидеть тут. Тем более и глаза у него закрылись, и кто-то, Меган или Би-Джи, укрыл его одеялом.
Сознание, не дремлющее над спящим телом, рыскало по всей известной ему вселенной. Собственный лыжный домик в горах. Планета Лиза и обнаженная Аннет, лежащая рядом с ним у огня. Контрольная будка микрошахты в Вайоминге, где только он один способен открыть новую жилу драгоценных микроэлементов. Скорый визит в отдел кадров, где его, несомненно, объявят лучшим работником года. Грамота, повышение и солидная премия. Интересно, что бы могла означать эта пыльная «X»?
3.7
Дома Мэри, не потрудившись даже переодеться, с энтузиазмом взялась за рекомендованный Консьержем курс ревивификации. Нефрология, генетика, микромеханика, эмбриология, биохимия, гистология. Мэри продиралась сквозь основы клеточной биологии, аксоплазматическую транспортировку, глиальную трансплантацию Флинна-Лонга. Материал, что и говорить, был для нее чересчур сложен. Не найдя на ВДО ничего более элементарного, она приняла две таблетки «Умной головы» и опять принялась за учебу.
Пришел Фред, сел рядом с ней на диван, посмотрел на цветную диаграмму саркоплазматической сети — органоида, очень важного при лечении комы.
— Что-то я не догоняю, — сказал он через пару минут.
— Я тоже, — со смехом призналась Мэри.
— Я хочу сказать, какое отношение это имеет к твоей работе?
Мэри сочла это лицемерием. Он хорошо знал какое.
— Мы с сестрами стараемся расширить свои горизонты.
— И читаете учебник для дженни? Взглянув на мужа, Мэри насторожилась.
— Ты что-то нашкодил, Фред. У тебя на лице все написано. Признавайся, что натворил.
Фред нагнулся расшнуровать ботинки, тяжелые коричневые рассовские ботинки. Собачка прибежала и забрала их.
— Да, кое-что было.
— Можешь мне рассказать?
— С работой это не связано, так что, наверное, могу. — Да, так оно лучше: может, ему полегчает. — Знаешь, я стал задумываться насчет клонового износа.
— Такого понятия нет.
— Знаю, но все равно думаю. Почему мы, рассы, так боимся испробовать что-то новое, почему мы не откровенны друг с другом. — Фред рассказал жене про коричневые ботинки и про свои изыскания в журнале «Полундра». Про начатую им «Книгу расса». Рассказал, как завел провокационную дискуссию, чтобы вынудить братьев поделиться собственными историями, но о сексуальном контексте этой дискуссии умолчал.
Мэри поразмыслила, разложила по полочкам все нюансы и, как всегда, попала в десятку.
— Что именно ты хотел бы испробовать, Фред? Он, пряча лицо, нагнулся надеть шлепанцы.
— Так, вообще. Что-нибудь новое.
— Можешь пробовать все, что хочешь. Никто тебе не мешает.
Фред открыл рот, но ничего не сказал.
— Я тебе не тюремщик, — продолжала Мэри.
— Правда? — Он двинулся напролом. — Ты это не просто так говоришь?
Она была сама искренность.
— Если у тебя появилась какая-то… ну… мечта, я поступила бы неправильно, ставя тебе палки в колеса.
— Ты слишком добра ко мне.
— Просто пытаюсь быть реалисткой, Фред.
— Тут такое дело… Не очень, как бы сказать, красивое, — признался он.
Мэри смотрела на него с легким испугом:
— Расскажи мне.
— Нет. Не могу.
— Ты можешь, Фред. Ты же знаешь, мне можно рассказать все.
Он снова отвел глаза, прокашлялся.
— Ну, если ты уверена, что не против… мне всегда хотелось попробовать одну вещь.
— Да?
— Всегда было интересно…
— Ну-ну?
Фред рывком встал и перекинул Мэри через плечо.
— Фред! — вскрикнула она.
— Не знаю, клоновый это износ или нет. — Он нес Мэри в спальню. Она молотила его по спине кулачками, потом стала кусаться. — Эй, полегче! — Он шлепнул ее и прошел мимо спальни.
— Фред, ты куда?
— Испробовать кое-что.
Плиточный пол их маленькой прихожей тоже проплыл мимо.
— Дверь, отопрись, — скомандовал Фред. Засов отодвинулся.
— Нет! — взвизгнула Мэри. — Дверь, запрись снова! Засов вернулся на место.
— Тот фонтан на 450-м, где кентавры целуются… Отопрись, я сказал!
Засов отодвинулся.
— Дверь, запрись! На оба замка!
Засов ездил взад-вперед. Что, если кто-нибудь снаружи увидит? Оба засмеялись, подумав об этом. Фред повернул жену, не спуская на пол, нащупал язычок у нее под воротником, располовинил на ней одежду, зубами содрал трусики.
Они любили смотреть друг на друга в момент оргазма. Сегодня он увидел в ее глазах жонглеров, клоунов, тигров, услышал небесный хор на сиденьях. «Моим клон-братьям. Глаза. Ах, эти глаза!»
Ужинали они в постели. Посмотрели дурацкое видео. Когда он уснул, она встала, надела халат, постояла над ним. Как бы чего не вышло с этой его «Книгой расса».
Она направилась в гостиную, закрыла дверь спальни, включила экран и углубилась в физиологию среднего мозга.
Среда3.8
В Декейтер Мэри приехала рано. Лимузин не ждал на станции, но день был хорош, и она решила пройтись несколько кварталов пешком. Теперь она получше рассмотрела окрестности. За деревьями и оградами прятались богатые особняки. Клинику от улицы отделяли каменная стена, лужайки, живые изгороди. Мэри прошла через арку с чугунными завитушками КЛИНИКА РУЗВЕЛЬТА, миновала паркинг. Вымощенная кирпичом дорожка привела ее к проходной. Со сканером осложнений не возникло. У внутренних ворот дежурил другой расс, знакомый — Рейли Делл!
— Вот так сюрприз, — сказала она. — Невероятное совпадение!
— В чем совпадение-то? — Рейли крепко пожал ей руку. — Что нас обоих назначили в то же место или что я в кои-то веки застал тебя без твоей ручной обезьяны?
— Я вижу, тебе уже лучше. — Так и было, хотя он все еще носил экзошины, а под волосами просвечивала шапочка-мозговитка. Пройдет еще несколько дней, прежде чем Рейли и Фред восстановят свои импланты.
— Как твоя работа? Шелли прямо помирает от любопытства.
— Скажи ей, что нам трудно, но ужас как интересно. Они поболтали немного, и Рейлй сказал:
— Не могу пока тебя пропустить. Вторая лина задерживается, а Консьерж хочет увидеться с вами обеими.
Мэри стала в квадрат ЖДИТЕ ЗДЕСЬ, а Рейли занялся другими работниками. Она надеялась, что Рената опаздывает не без причины, но Рената так и не появилась, и через ворота с Мэри прошла другая евангелина. Консьерж встретил их с всегдашней своей приветливостью и проводил к коттеджу Полевой Шпат — короткой дорогой, а не кружной. По пути он излагал правила клиники новенькой, которую звали Джорджина.
— Вам тоже не повредит послушать еще раз, — сказал он Мэри. — Вчера не все евангелины, как видно, слушали меня с
должным вниманием. Особенно ту часть, что касается защиты авторских технологий клиники.
Мэри не понимала, о чем идет речь, и терялась в догадках, за какой такой проступок могли уволить Ренату.
Консьерж оставил их на Минеральной аллее, и к коттеджу они шли одни. Мэри посторонилась, уступая дорогу двум идущим навстречу врачам, а Джорджина и не подумала. Лишь когда та прошла прямо сквозь докторов, Мэри сообразила, что это голики. Проекционная система клиники превосходила по качеству все, которые она видела раньше, но все равно проходить сквозь чужие голо невежливо.