— И получилось?
— Не у всех. Но теперь я знаю, когда и как сажают картошку, когда полят, окучивают, когда убирают. Как солят огурцы и капусту. В общем, теперь и в тайге не пропаду.
— А куда же теперь?
— Туда же, в Хабаровск. Там новая директриса, знает меня и обещает взять на работу, может, и не товароведом, продавцом, но мне некуда больше податься. К тому же и прежняя хозяйка берет на постой. У нее не хоромы, но отдельная комнатенка для меня.
Валентина покорила искренность девушки, было жаль ее и хотелось как-то помочь. Но как, чем, когда он сам в подвешенном состоянии? Он взял ее за руку, привлек к себе. Она не отстранилась, доверчиво прижалась, и уста их слились.
Утром она несмело предложила:
— Если хочешь, Новый год можем встретить вместе.
Он согласился, и они сошли в Хабаровске.
14
Щербаков снова вызвал Анатолия в Комсомольск-на-Амуре. Он только что вернулся из Москвы и был в плохом настроении. Да и понятно: разговор там состоялся не из приятных — три месяца ведут они расследование, а достигли немногого. Точнее, слишком многого, как в той пословице: чем дальше в лес, тем больше дров. Вот и они в такие дебри забрались, что трудно из них выпутаться. Золотой песочек такое высветил, что глаза на лоб лезут. Фриднин оказался не только снабженцем изыскательских партий — все коммерческие, малые и совместные предприятия были в его руках. Он заправлял рыболовецким и торговым флотом, поставками в Японию и Корею леса. Даже целлюлозно-бумажный комбинат на Сахалине сплавлял через него свою продукцию в зарубежье. Страна испытывала на бумагу голод, расплачивалась за нее с Финляндией золотом, а господин Фриднин отпускал ее за гроши, зато снабжал новоявленных бизнесменов и руководителей края сверкающими эмалью «Тойотами». То же происходило и с другими товарами — все шло за полцены — на этом крепко наживались японские и корейские бизнесмены, наши тоже старались не отставать — драли со своих соотечественников за импортные погремушки по три шкуры. Дальневосточный и Приморский края оказались повязаны мафией и коррупцией, да такой спаянной и сплоченной, что сицилийской мафии во сне не снилось. Когда убили председателя золотопромышленного акционерного общества, на прииске народу оставалось совсем немного. Установить, кто и где был в момент убийства, казалось, не составляло большого труда, но следователей поразило единение золотодобытчиков, их молчаливое укрывательство того, что творилось у них на глазах, и добиться правдивых показаний, как Щербаков и его помощники ни старались, не удалось. Все твердили одно: «Не знаю, не видел, не слышал».
— … Но это все мелочи, — с грустью откровенничал с Анатолием Щербаков, — без их показаний ясно, где собака зарыта. Главное в другом: в Москве то ли не поняли меня, то ли не захотели понять. Говорят, не лезьте в международные сферы, там есть, кому отвечать, да и бизнесмены, мол, закон не нарушают, учатся еще торговать. «Учатся жульничать, обманывать государство, — возражаю. — Они же на одних налогах объегоривают на миллиарды». «Твое дело искать преступников, — твердят мне. — А вы там каких-то зачуханных воришек поймать не можете». Короче — занимайтесь мелкой шпаной. А ведь это — что обрезать с дерева надломленные ветки, чтоб крона гуще распускалась.
Щербаков долго молчал, пыхтя сигаретой. Потом продолжил размышлять вслух:
— Фриднин, конечно, крупная фигура, но далеко не крестный отец. Один он так здесь не развернулся бы. Кто-то крепко управляет им из нашей первопрестольной, к такому выводу я прихожу. И очень уж хочется выяснить, кто он. Но это… — он со злостью раздавил окурок в пепельнице. — Вот что, Анатолий Иванович, бери помощника из угрозыска и завтра вылетай к месту вынужденной посадки вертолета Иванкина. Нашли его на опушке тайги. Там уже побывали подручные Кувалдина, некто Сидоркин и Хадживат, с собакой. Мы, разумеется, задержали охранников и допросили. И вот что выяснилось. На вертолете золота, как и следовало ожидать, не оказалось. В семи километрах от места посадки вертолета Сидоркин и Хадживат наткнулись на землянку. В ней кто-то недавно жил, один человек или два — они установить не смогли. Предполагают, что двое — летчик Иванкин и прокурор Перекосов. Швендик, по кличке Чукча, якобы, со слов Кукушкина, убит твоим другом Иванкиным. Значит, в живых из этой компании осталось трое. Поскольку Кукушкин уже под наблюдением, надо искать Иванкина и Перекосова. Кстати, о Перекосове. Отзывы о нем не очень-то лестные: самолюбив, тщеславен, мелочен и жаден. Поэтому я не удивлюсь, если на его руках окажется золотая пыльца. О своем друге ты знаешь лучше меня… Осмотри повнимательнее вертолет и убедись, действительно ли убит Чукча. Кукушкин или Сидоркин могли просто дезинформировать нас, чтобы направить по ложному следу. И землянку осмотри повнимательнее. Важно установить, один человек жил там или двое. А возможно, по каким-то признакам определишь и кто…
Рано утром вертолет с двумя сыщиками, Сидоркиным с собакой и тремя авиаспециалистами вылетел к месту вынужденной посадки. Вел вертолет сам командир отряда капитан Звягинцев. Авиаспециалистов он взял, чтобы на месте определить возможные неисправности машины Иванкина. Он очень обрадовался, когда узнал, что она цела и летчик жив. А на вопрос, мог ли Иванкин скрыться, прихватив золото, замахал руками.
— Да вы что? Это только ненормальный мог покуситься на презренный металл. А Валентин был умный мужик. Да и зачем ему на свою ж… искать лишних приключений? Он был настоящий летчик и ни на что не променял бы свою профессию. Он даже не спросил, когда я брал его на работу, сколько ему будут платить…
Анатолий тоже так думал, а факты говорили другое: зачем он заранее готовил охотничье снаряжение и держал его в вертолете, почему согласился лететь в непогоду, почему произвел посадку вдалеке от назначенного места, почему пошел на крайнюю меру с Чукчей, почему отпустил Кукушкина? И таких «почему» набиралось слишком много.
Сидоркин хорошо разбирался в топографии, и указанная им точка на карте соответствовала действительному месту вынужденной посадки вертолета Иванкина.
Анатолий, осмотрев кроны елей, под которыми укрылся Ми-2, мысленно записал еще один вопрос: кто приказал затащить сюда вертолет? Если Чукча, все становится ясным. А если Валентин?.. Ответ можно получить лишь от Кукушкина. Тогда, возможно, объяснится, почему Иванкин пошел на крайнюю меру…
Собака Сидоркина быстро нашла свежевырытый холмик под осиной: Сидоркин и Хадживат искали здесь золото…
Труп был закоченевший и еще не начал разлагаться, так что установить личность Швендика-Чукчи не составляло никакого труда. На теле были три раны: одна в живот и две в грудь, одна — несомненно — в сердце. Убийца и убитый стояли лицом друг к другу…
Кто же из них первый поднял пистолет? И почему?..
То, что в вертолете не оказалось аккумулятора и радиоприемника, подтверждало версию о том, что в землянке жил Валентин. Один ли?..
Погожие морозные и ветреные дни довольно плотно спрессовали снежный покров, но кое-где Анатолию удалось отыскать следы унтов и следы лыж. У землянки следы унтов были только одного размера. И аккумулятор с радиоприемником являлись прямым доказательством того, что в землянке жил Валентин. И жил не один день, даже не одну неделю.
Куда же девалось золото? Ни около вертолета, ни в землянке, ни вблизи найти его не удалось. И куда исчез Валентин? Следы его от лыж и санок пропали на льду речки… И куда подевался Перекосов?..
В Комсомольске-на-Амуре Анатолия ждало радостное сообщение: золото с прииска, «рыжевье», обнаружено в Хабаровске, точнее, изделие из него — медальон с изображением Нефертити.
— …Изделие тончайшей работы, трудно отличить от фабричной, — рассказывал Щербаков. — Мастер — хабаровчанин, известный старый ювелир, Семен Яковлевич Глузберг. Установлено, что он с ноября из Хабаровска никуда не выезжал. Есть предположение, что золото ему продал либо Иванкин, либо Перекосов. Так что давай, Анатолий Иванович, мчись туда. Боюсь, как бы тебя Кувалдин с Кукушкиным не опередили — разведка у них поставлена на государственном уровне…
И как в воду глядел. Когда Анатолий садился в поезд, его нашел один из помощников, с которым летал на место вынужденной посадки вертолета, и сообщил, что Кувалдин и Кукушкин ускользнули из-под наблюдения.
15
Валентин не ожидал, что ему так здорово повезет: Лена, как и обещала, поселилась у одинокой старушки, культурной и опрятной, бывшей учительницы, заботливо, можно даже сказать, с любовью относившейся к квартирантке, понятливо встретившая появление у девушки мужчины. Не докучала Валентина вопросами, и, Новый год они втроем встретили весело, по-домашнему, с шампанским и хорошей закуской, на которую Валентин не поскупился. В его карманах вместе с прокурорскими оказалось более пяти миллионов, и он рассчитывал, что их хватит месяца на три, пока он не найдет покупателя золота.
Но деньги потекли как вода сквозь пальцы: надо было приобрести костюм, пальто, обувь, платье Лене — подарок к Новому году. В общем, через месяц он оказался на мели и вынужден был ускорить поиски частного ювелира.
Помогла Лена. Тот самый ювелир, из-за которого она попала в лагерь, оставался на свободе и теперь открыто занимался изготовлением всяческих ювелирных изделий. Дело, по словам Лены, было поставлено у него на широкую ногу — работал с помощником, молодым, талантливым художником, и магазин заказывал ему серьги, медальоны, кулоны целыми партиями — теперь за это не только не судили, даже не осуждали…
Семен Яковлевич Глузберг, внимательно осмотрев самородки, испытующе глянул в глаза Валентину.
— Давненько не попадалось мне такое «рыжевье», — пересыпая с ладони на ладонь, взял лупу. — Не скажу, что очень ходовое, но и не буду скрывать о другом его достоинстве — более легкое в обработке. И сколько вы хотите предложить, молодой человек?
Он назвал золото «рыжевьем», воровским жаргоном. Значит, принял Валентина за вора. Да, по его не изъеденным холодной водой и острыми породами рукам нетрудно догадаться, что он не золотодобытчик. А по тому, что ювелир не спросил, откуда оно, а заинтересовался, сколько может предложить «молодой человек», можно понять, что это его меньше всего волнует и он не станет распространяться, где купил и у кого.