— Где Капитоновы?! — крикнул он из распахнутого окна вагончика-кабинета и поводил взглядом по строительной площадке.
— Вадим в рейсе, а Никодим тут, — сказала нарядчица.
— Пусть зайдет.
Никодим явился, беспокойно глянул на шефа и сел на стул около стола. Басманов откинулся к прохладной стенке.
— Ты знаешь, что Вадима секут?
— Как же не знать!
— Так что скажешь?
— Сколько же можно дурью маяться. Он и тут бы хапал, и на стороне. Я с ним не якшаюсь в темных операциях, и ты об этом, Сергей Артамоныч, знаешь. — Никодим обиженно надул губы.
— Но ведь брат он тебе!
— Лучше бы он был черту брат.
— Но что теперь делать? Этот его кореш, Буся, всех нас под монастырь подведет.
— Но мы-то пашем честно.
— Чистюля! — передразнил Басманов. — Где что плохо лежит, ни один шофер мимо не проедет. Вот закроют всю нашу шарманку, и пахан не поможет.
Никодим всерьез обиделся, покрутил косматой головой.
— Хороша комедь! Вадька нашкодил, а мне порка. Как хочешь, я пошел. Я в Вадькины игры не играю — и ничего не должен.
Басманов его не задерживал. Никодим трудяга, и зачем, действительно, на его животе плясать.
— Вадим прикатит, пусть зайдет в контору, — наказал Сергей Артамонович нарядчице.
— Есть, генерал! — отчеканила она. Басманов посмотрел на часы и ушел к соседям по кооперативу, кавказцам, есть шашлык. На обед он всегда ходил к ним и завидовал джигитам: несмотря на междоусобную войну на Кавказе, у них всегда сохранялось мировое вино и закуски с острой приправой.
«Умеют жить!» — говорил он о кавказцах. На душе было гадко. Басманов давно уже догадывался, зачем в прошлом году Буся и Вадим Капитонов брали у него машину и зачем скатали в город. Сергей Артамонович недовольно поморщился: «Тут пахнет мокрым делом, и как-то надо отколоться от этих лихих ребят. Начнется следствие, все грехи наверх поднимут. А в каком кооперативе их нет».
Весь напряженный день Басманова не покидало беспокойство. И только вечером ему удалось найти Вадима Капитонова. Он в который уже раз привез дорогой бесплатной колбасы и, естественно, поделился с шефом. Глядя на соблазнительные копчености, Сергей Артамонович сразу потеплел.
— Откуда только берешь?! Отец по исполкомовским каналам и то не получал таких пайков.
— В стране сегодня кто хозяин? Народ. А исполнительные и тем более партийные органы — пройденный этап.
— А кто же мы тогда будем? — шутливо задал вопрос Басманов.
— Анархия батьки Махно. Или попрошайки у капитализма.
— Ну ты даешь!
— Сегодня уже никто не разберет, что у нас за власть. А что будет завтра, мозги сломаешь. Короче, крыша у нас поехала.
— Прогнозы выдавать ты мастак. А на кооператив мильтонов навел.
— Пустяки.
— Как это понять?
— У них один свидетель. Завтра его не будет.
— Куда же денется, если не секрет?
— Испарится! — приподнял вверх руки Капитонов.
— Ну ты не шути. И меня в это дело не впутывай.
— Будь спокоен, шеф!
«Два брата-близнеца, но как не похожи характерами: этот Вадим и Никодим, — подумал Басманов. — Родит же мать подобные антиподы. Лица, будто с одной колодки, гигантские фигуры тоже, а вот со схемами души что-то перемудрил Господь». К Никодиму Сергей Артамонович был расположен всем своим нутром, а Вадима побаивался, конечно, скрывая это чувство. Потому и взятки брал, и на поводу шел, как привязанный на веревку бычок. Хотелось поладить. Вадим Капитонов, кажется, был навеселе. Помявшись, он попросил:
— Шеф, завтра мне нужна машина.
— Опять «Жигули»?! — Басманов даже испугался.
— Но они же не измылятся.
— И не проси! — повернулся он к Вадиму спиной. — Хватит того раза, в июне прошлого года. До сих пор нормально спать не могу. Сплошные кошмары.
— Шеф, я тебя хоть раз подвел?
— Нет. Этого не скажу.
— И не подведу. Хочешь лекарства достану от нервов. Бесплатно.
— Какие?
— Что-нибудь зарубежное.
— Это достань. — Сергей Артамонович заходил по тесному вагончику, хрустнул пальцами. Посмотрел на Вадима.
— Но ведь нет гарантии, что не погоришь!
— Шеф, я хорошо заплачу. Кроме того, на черный случай, я взял твою тачку самовольно.
— Не надо мне твоих левых денег. И трюков с самовольством. Ты думаешь, в ГАИ дураки сидят?!
— Не дураки, — согласился Вадим. — И вообще, полмиллиончика, хоть они левые или правые. Что для тебя, они лишние?
Сергей Артамонович внимательно на него посмотрел:
— Где ты их возьмешь?..
— У одного дурака на книжке лежат. Без дела.
— Ну-у ты даешь, Вадим! — Басманов заметно обмяк. — Как же ты их у него позаимствуешь?
— Скромненько. На добровольных началах. Люди делятся на две категории. Одни — стадо баранов. А другие — пастухи! Куда хотят, туда и гонят стадо.
Басманов невольно рассмеялся, достал белый платок и стал гладить мокрую шею. Так всегда было, если он клевал на приманку.
— Значит, столковались! — обрадовался Вадим.
— Погоришь, выкручивайся сам. «Жигули», считай, взял самовольно, номер сменил тоже самовольно.
— Согласен! — щелкнул огромными пальцами Капитонов. — Угнал машину, завтра вечером пригоню.
— С Бусей больше не водись! — бросил Капитонову вдогонку Сергей Артамонович.
Вадим встал, как вкопанный.
— Я с ним больше не контачу, — сказал он, не оглядываясь. — Кто тебе вякнул про Бусю?
— Органы его секут.
— Э-э, черт! — выругался Вадим. — Но причем наш кооператив?!
— Вот и я об этом. Мы должны быть ни при чем!
— Шеф, что-то случилось?!
— Где-то засветился Буся. Про родинку его спрашивают. Возможно, не там клюнул. Время нынче голодное.
— Вона как!.. Потому Буся продался дельцам на железнодорожной станции. Химичит с ними.
Вадим Капитонов поворошил свои косматые волосы. Оглянулся. Глаза его были насторожены.
— Значит, Буся продался?! — тяжело задышал Басманов.
— Да. Вагоны с товаром, детские маечки, трусики, мужские носки — все это огню предает.
— Зачем?
— Следы краж заметает.
— Ты что! — уже испугался Сергей Артамонович.
— За это хорошо платят. И даже долларами.
— Но можно же «вышку» схватить.
— Конечно. Если Буся доживет.
Сергею Артамоновичу сразу стало плохо. Он расстегнул ворот, помахал на себя ладонью и долго, как каменный, сидел в своем вагончике. Где-то далеко прогремел гром, и уже пахло грозой.
Васькин спланировал день как по нотам. В сберкассе уже находились, до появления там Тимонина, Коваленко и дюжий мужчина из группы захвата Захар Самсонов. С виду тихий и не особо рослый, он свободно мог согнуть ломик или сломать подкову. Как-то по глупости на него напала пьяная орда студентов. Тех, кто не успел убежать, пришлось госпитализировать. Потом ходили по набережной такие слухи: «Ну и дядя, щелчком сбил с ног Лешку Романцева, хотя тот самбист-перворазрядник».
Борис Николаевич вспомнил все это мимоходом, пока поднимался по лестнице в здание напротив районной сберкассы. Отсюда был хороший круговой обзор. Мучил теперь один вопрос: неужели его предположения — промах?
Бориса Николаевича, как всякого нормального человека, мучили сомнения. Но этот вопрос был снят ровно через десять минут. Тихо подъехали к сберкассе голубые «Жигули». Вглядываясь издали в номер машины, капитан Васькин даже удивился. Нет, память его не обманывала. Номер принадлежал проданной полтора года назад Вадимом Капитоновым машине. «Ну и фокус!» — подумал Борис Николаевич. А вот и сам Вадим в модном джинсовом костюме вышел из «Жигулей». Постоял, осторожно озираясь по сторонам. «Хитер, как фазан!» Зашел зачем-то в сберкассу. Там было довольно многолюдно. И тут же вышел. Загнал машину в тупичок, к подъезду, на третьем этаже которого находился Васькин. И остался за рулем в засаде.
«Нет, эти дельцы подпольного бизнеса, которым прочат особое будущее, не так уж умны», — подумал Борис Николаевич. — «Ну что ж, сиди, следи! Может, что-то сегодня найдешь. По крайней мере, не то, о чем мечтаешь. И на что охотишься».
И в то же время Борис Николаевич был озадачен: почему Вадим Капитонов прикатил за деньгами сам? В одиночку жулье на охоту не ходит. Медвежатники себе такое еще могут позволить, да и то ночью. Но малоквалифицированные налетчики — люди стадные и осторожные. Кто-то должен подкатить еще. А если один — значит, что-то у них случилось. И к тому же, Вадим, ограбив Тимонина, должен убрать его. Иначе провал.
Борис Николаевич закусил губу: что-то тут не то! Если охотник один — значит, какая-то непредвиденность. Но что могло случиться? Значит, Вадим прикатил не столько за деньгами, сколько за стариком. От Василия Корнеевича он должен избавиться. Любой ценой! Без всяких свидетелей. Но тогда ему и Варвару придется кончить. И хозяина квартиры, Петровича. Эти люди встали на пути Вадима, а свидетели ему не нужны. «Значит, вот почему он один, — понял Борис Николаевич. — Но откуда взялась у него со своим номером машина?»
Примерно через полчаса Борис Николаевич увидел старика Тимонина. Василий Корнеевич шел спотыкаясь, как пьяный, и озирался по сторонам. Лицо было бледным, даже серым, наверное, он не спал всю ночь. А на самом миллионере — затертая рабочая одежда, заводской синий пиджак и такие же брюки. Он не бросался в глаза как слишком неряшливый. «Демократия» в России многих уже одела в штопаные рубашки и перелицованные костюмы. Население города резко отличалось по контрастности одежды: кто-то яркий, как петух, особенно среди молодежи, кто-то донашивал привычные глазу фасоны соцстроя: скромненькие брючки и платья, и доживал изувеченные жизни. Василий Корнеевич явно не заметил голубые «Жигули», хотя прошел мимо. В руках у него мотался, как и было условлено, белый трехлитровый бидончик с крышкой. Этот эмалированный бидончик уже спас однажды его сбережения. Но никто не знал, в том числе и Васькин, как обернутся события на этот раз. Борису Николаевичу было откровенно жаль старика. Сколько уже обрушилось испытаний на Тимониных! Да разве только на них.