Пригласили понятых, двух пожилых пенсионерок: бывшую учительницу Ольгу Сергеевну и бывшую летчицу Таманского полка Ермакову Нину Макаровну. У обоих приглашенных помятые заспанные лица, седые волосы. Они немало удивлялись вслух и покачивали головами.
— Такая примерная семья — и на тебе!
— Чудеса на белом свете…
Капитана Васькина не однажды удивлял рядовой люд, особенно пожилые женщины и старики: не все они жили плохо, были среди них и обеспеченные, но все они в душе не хотели расставаться с социализмом и люто, по поводу и без повода, ругали всякие начинания. Трудно их было понять и переубедить.
Старший лейтенант Иртышенко сел за протокол. Захар Самсонов занял место у двери, а Лидия Ивановна Султанова, чем-то похожая на восточную княжну, принялась за дело. Перебирая вещи, она аккуратно, по порядку, диктовала Иртышенко.
— Халаты: один махровый, три легких, принадлежат хозяйке, а четвертый из шелка, чей?
Ирина Капитонова заметно стушевалась:
— Тоже мой, только раньше он был мне как раз, а теперь я располнела.
— Но халат новый, дата пошива 1992 год. Ткань тоже новая. Выпуск ее прошлого года.
— Вот тогда я и располнела.
Ирина поглядывала почему-то на Васькина и жутко краснела. Даже уши стали огненными.
— Где купили халат? — продолжала Султанова.
— Муж привез, кажется, из универсама в Парадном.
— Виль Васильевич, сделайте пометочку, — попросила Султанова и распахнула шифоньер.
«Что она привязалась к халату, он к делу не относится, — подумал Васькин. — Вот бабья натура». Ему казалось, что Султанова неправа, распыляется по мелочам.
— Норковые шапки — три. Все пятьдесят девятого размера, — продолжала Султанова. — Две одинаковые дымчато-голубого цвета, типа ушанки, вызвали у Султановой подозрение:
— Кто приобрел шапки? Снова муж?
— Да.
— Но зачем две одинаковые?
— Он такой. Он готов мне весь магазин притащить.
— Время бизнеса?
— А разве не так? Покупай, что хочешь. Перепродавай. Не мы же придумали в стране это безобразие.
— К сожалению, не вы, — согласилась Султанова.
Лидия Ивановна повертела в руках одну из ушанок.
— Ну-ка примерьте, — попросила она.
Ирина с трудом, однако, напялила ее на свои пышные темные волосы.
— Значит, голова у вас тоже выросла? — удивилась Султанова.
Ирина Капитонова на этот раз ничего не ответила. Упало настроение и у ее свекрови.
Капитан Васькин шагал по коридору — не находил себе применения. Отыскал клочок порванной фотографии, но по нему мало что можно было определить. Сетка из-под мусора в ванной комнате была пуста и тщательно протерта. Наверное, напрасно генерал его послал сюда, Султанова и без него на высоте. От взгляда ее ничего не ускользнет.
— Борис Николаевич, — позвала она. — Подойдите к столу на минуточку, хочу с вами посоветоваться.
И когда он подошел, зашептала:
— Все норковые шапки одной пошивочной фабрики. Вполне возможно вымогательство. На предприятии или в магазине.
— Чья фабрика? — также тихо спросил он.
— Казани.
— Будем проверять.
В этот момент затарабанил ногой в дверь Илюша. Его, конечно, впустили. Румяный, веселый, он чем-то был возбужден. Голубые глазенки играли шаловливым огоньком. Комбинированный шерстяной костюмчик, желтый с синим, похожий на комбинезончик, был уже выпачкан.
— Баб, дай яблока! — попросил он.
— Господи, где же ты нашел грязь! — всплеснула руками пожилая Капитониха, но переодевать мальчика не стала. Подала ему вымытое яблоко, и Илюша опять убежал во двор.
Лидия Ивановна Султанова разложила на полированном столе в передней комнате семейные драгоценности. Вся хитрость обыска заключалась в них. Теперь уже и Борис Николаевич в коридоре занервничал. Начал посматривать на свои наручные часы, и запершило у него в горле.
Ирина Капитонова казалась спокойной. Ее нервам можно было позавидовать. Она разглядывала свои ярко накрашенные ногти и даже не обращала внимания на Султанову.
— Однако вы богатые люди! — определила Лидия Ивановна.
— Теперь это не зазорно.
— Но откуда, откуда? — подивилась Султанова.
— Значит, не потерялись. Успели перестроиться. А затем и поняли нашу демократию. — Ирина смело глянула на Султанову. Злое выражение глаз как бы говорило: «Что… выкусила?!»
— А другие, выходит, не поняли?
— Да. Кому-то не повезло. Впрочем, у нас в стране всегда так. Это уже не ново. Сначала дадут людям заработать, потом раскулачат.
Лидия Ивановна села за стол.
— Старая логика, однако, завтрашнего дня не угадаешь, — вздохнула она. И внимательно посмотрела на рассыпанные на салфетке драгоценности: броши, цепочки с кулонами и перстни, золотой лом, полукольца, смятые старинные ювелирные изделия, не один десяток монет, екатеринки, николаевские с сероватым налетом червонцы и серебряные рубли и полтинники Ленинской эпохи. Даже имелась среди всего прочего золотая античная статуэтка. Недолгий век современных воров и предпринимателей, однако, успели, оперились.
— У нас все наше, кровное, господин майор, — Ирина Капитонова разбиралась в званиях. Иронизировала. Но почему-то была настороже. Это моментально заметил Васькин.
— У них тут не все золото. Есть еще, — заметил он.
Ирина машинально отреагировала.
— Вам видней!
Но Борис Николаевич уже не обращал на нее внимания. Посматривал в окно, где носился по песчаной куче с дворовыми ребятами Илюша.
— Вот эти старомодные броши из червонного золота. Обе можно считать вчерашним украшением, кому они принадлежали? — спросила тихо Султанова. Она явно тянула время.
— Нам. Капитоновым старшим, — сообщила мать Вадима. — Мы потомки купцов первой гильдии.
Султанова подержала в руках модное колечко. Уж очень оно казалось похожим на описанное главным инженером мясокомбината Новожиловым. Однако мать Вадима Капитонова опять заявила:
— Мое колечко!
— Оно вам не полезет на палец, — предупредила Султанова.
— Не всегда же я была такой расплывчатой. До тридцати, кажется, бегала худенькой спичкой. Болела гастритом.
— Хорошо, — согласилась Султанова. И повернулась к Иртышенко: — Запиши, Виль Васильевич: мать Вадима Капитонова заявила, что колечко брачное принадлежит ей, что носила она его в молодые годы. — И повернулась к Капитоновой.
— Распишитесь вот тут, под вашим заявлением.
Что старуха и сделала.
Затем подтвердили ее показание и понятые.
— А теперь, Виль Васильевич, сделай пометку. Дата изготовления кольца — 1991 год. Вот на нем выбита метка.
Получилась немая сцена. У матери Вадима Капитонова так и остался рот раскрытым. Но зато заговорили и задвигались понятые.
— Не обыск, а концерт! — хохотнула бывшая летчица Таманского полка.
— И не говорите! Я и спать перестала хотеть, — согласилась Ольга Ивановна. А капитан Васькин успел переглянуться с Султановой и понял по ее лицу, что сережек полумесяцем среди драгоценностей на столе нет. И надо что-то предпринять.
Опять прибежал неугомонный Илюша, отряхнул прямо в коридоре засыпанные песком руки.
— Баб, дай яблоко!
— Господи!.. Еще тебя тут носит! — сказала обессиленно старуха. Султанова сразила ее, заставив расписаться, и даже ноги у матери Вадима Капитонова ослабли. Большая, грузная, она неловко шаркала по кухне.
Борис Николаевич как-то моментально прикинул: по-видимому, Вадима она любила, а Никодима — нет. Отсюда и вражда между братьями: Вадиму досталось все наследство, ценности, которые он преумножил, Никодим не получил ничего. И братья разве могли с этим примириться? Родители иногда, сами не осознавая, подрубают родственные связи между детьми.
Пока старуха мыла румяный плод «грушовки» под краном, мальчик с любопытством разглядывал заваленный золотыми украшениями стол.
— Тетя играет в брошки! — весело сказал он.
— Да, Илюша. Иди гуляй, — отозвалась грустно Ирина. И вся опять почему-то покраснела до ушей. А старуха подала мальчику вымытое и протертое полотенцем яблоко, проводила торопливо до дверей. Пробегая мимо Васькина, Илюша доверительно захихикал:
— Все равно тетя не найдет серьги!
Захлопнулась за мальчиком входная дверь. И сразу в комнате возникла гробовая тишина. Ирина Капитонова прислонилась спиной и затылком к стене, свекровь ее укрылась на кухне и словно там умерла. Капитан Васькин переглянулся с Захаром Самсоновым, на лице его застыла невеселая косая улыбка.
— Ну и ну! — отозвался тихо Захар и покачал головой.
Лидия Ивановна, будто ничего не слышала, спокойно осматривала вещи. Она даже попыталась что-то найти среди уже проверенных монет и брошек. Простучала со всех сторон античную статуэтку, затем поставила ее на стол и с минуту любовалась древним искусством. Лицо ее было бледным и напряженным. Затем она спокойненько поднялась из-за стола, включила прозванивающий прибор и попыталась найти необходимое в морских раковинах на буфете, в отшлифованных граненых минералах под зеркалом. Ощупала прибором даже клубок мохеровых ниток и подцветочные горшки и кадки, в которых были посажены комнатные лимоны и апельсины. Но куда бы ни совалась она, везде стрелка прибора казалась неподвижной, словно мертвой. Лидия Ивановна устало и беспомощно посмотрела на Васькина. Старший лейтенант Иртышенко тоже наблюдал за Борисом Николаевичем.
— Вся надежда на тебя, — сказал Захар Самсонов.
Борис Николаевич минут пять по-прежнему прохаживался по коридору, но решение уже было принято, и он вышел во двор.
Илюша, покатавшись на качелях, прицелился огрызком яблока в пестрого кота и точно угодил ему по носу. Кот обиженно фыркнул, изогнул спину и, подняв хвост, пустился наутек. Это привело в восторг не только Илюшу, но и остальных ребят во дворе.
— Прицел номер один, точный! — кричали они.
— Коту так и надо, он воробья съел!..
Потом ребята дружно и деловито побегали вокруг покосившегося грибка, выкрашенного под мухомор, и сели отдохнуть. У маленьких людей были свои дела. Кто-то из девочек прогуливал по лужайке небольшую черепаху. Потом на асфальте положили ее на спину и стали крутить, как юлу. Понаблюдав за всем этим, Борис Николаевич отвел за руку Илюшу в сторонку и сел рядом с ним на лавочку.