Переночуем, подлечимся, и во Владик. Главное чтобы за время нашего отсутствия с базой ничего не случилось.
Приказав Петровичу следовать за мной, я снова поднялся на мостик, и уже через пару минут возглавил колонну. Расстояние небольшое, поэтому дорога много времени не отняла. Дошли быстро и без приключений.
Люди, те что оставались в станице, при виде шагоходов попрятались кто куда, и только с помощью Григория Ивановича удалось успокоить их.
«Ну вот и славно.», — думал я, глядя как местные помогают таскать раненых по домам.
— Говорухин умер. — неслышно подошёл Семёнов.
На самом деле вообще непонятно как он с такими ожогами ещё трепыхался, я даже подумал что обойдётся, мало ли, чудо произойдёт. Но не произошло, к сожалению.
— А младший что?
— Совсем головой поехал.
Ну вот, одним махом минус два толковых водителя. Обидно.
Начался дождь. Сначала несильный, так, покрапывал. Но потом зарядил по-взрослому, не ливень, но около того. Во Владивостоке такое бывает, вроде только что светило солнце, а через минуту дождь начинается. Климат такой, что ж поделать?
Но дождь не главная проблема. Точнее, совсем не проблема. А вот то что меня ожидает в ближайшие дни, недели и месяцы, вот это действительно проблема. Я, когда попал сюда, думал что всё будет просто. Разбогатею — в чём преуспел, соберу гвардию, обучу, и она станет тем ядром вокруг которого сплотится сопротивление. Никаких благородных, никаких семей и приближенных кланов, никакой борьбы за власть и подковерных игр. Всё решают военные, исходя из целесообразности, и вся жизнь оставшейся части человечества крутится вокруг боевых действий.
Просто и понятно, тут мы, там они. Никаких проблем и сомнений.
Но вышло иначе. Причём настолько иначе, что для того чтобы разобраться хотя бы в общих чертах, мне потребуется катастрофически много времени.
Да, дорогу перекрыть удалось. — сам до конца не веря в реальность этого факта, в который раз повторил я, — и поэтому кроме тех кто уже проник к нам, никого больше не будет. В том числе не будет ни снарядов для пушек, ни ремонта, ни вообще ничего. Нам останется только добить выживших, и можно спокойно готовиться к новой встрече. Но это уже совсем другая история.
Разобравшись с ранеными, селяне организовали стол. Точнее даже не стол, столы. Под навесом одного из домов их расставили длинным рядом, окружили скамейками, и принялись заваливать провиантом. Ничего необычного, простая деревенская еда. Вареная картошка, квашенная капуста, соления с огорода, мясо, хлеб, толстые палки домашней колбасы, вареные яйца, и нарезанное аккуратными ломтиками копчёное сало. Все эти продукты принесли из разных домов, поэтому внешне, да и по вкусу, они отличались друг от друга.
Ел быстро и жадно. Попробовал не всё, но то что съел, было очень вкусно, хотя на вкусовые рецепторы влияло ещё и долгое сидение на концентратах.
Закончив трапезу, — а получилось не так чтобы и быстро, я нашел Катерину, чтобы выяснить у неё как обстоят дела с ранеными.
Выглядела она уставшей, но мне обрадовалась.
— Пока ничего определённого не могу сказать, но не всё так плохо как может показаться. Двое тяжелых, тут да, хорошего мало, зато остальные в более-менее нормальном состоянии.
— Как скоро поставить их на ноги сможешь? К утру успеешь?
Девушка посмотрела на меня как на умалишённого.
— Нет конечно. Это исключено. Тех что полегче, за неделю подниму, остальных не знаю, но точно не меньше.
Неделя это много, неизвестно что во Владике делается, туда надо как можно скорее попасть, а там уже по обстоятельствам смотреть. Вертолётом отсюда ребят вывезти, или по реке как-то, но не сейчас, потом.
Договорившись с Катериной что приду к ней вечером, вернулся к застолью, требовалось проследить за размещением на ночлег и сообщить о планах на завтра.
— Есть что-то? — отойдя от стола, двое парней терзали древний радиоприемник.
— Нет, только помехи ловятся. — пожал плечами один из них, второй же просто покачал головой.
Жалко, но ожидаемо. Ещё находясь в кабине, просканировал всё что можно, и ожидать от бытового приёмника чего-то большего, было бы глупо.
Посмотрев ещё минуту за их потугами, отправился на поиски Петровича, и найдя его мирно похрапывающим в уголке, разбудил, и подробно объяснил что нужно делать.
— Будет исполнено, ваше сиятельство! — выслушав, «отрапортовал» он, впервые за последние дни обратившись ко мне в соответствии с принятыми нормами. Не скажу что мне не нравилось такое обращение, но слух, с непривычки, резало. Хотя теперь иначе никак, аристократия никуда не делась, поэтому придётся привыкать.
Услыхав про «сиятельство», местные удивленно закрутили головами в «его» поиске, и не определившись, принялись расспрашивать разомлевших от еды ребят.
Я же задерживаться не стал, и мечтая только о том как упаду в кровать, двинулся в направлении хаты в которой жила Катерина с бабкой.
Дошёл, осмотрелся. В доме никого, но видно что недавно были, и дымом пахнет. Принюхался, головой покрутил, — баню топят. Была мысль дождаться, хотелось женской ласки, да и грязи накопилось достаточно, но желание поспать пересилило, и с трудом удерживаясь чтобы не уснуть где стою, я всё-таки добрался до кровати.
Спал без снов. Показалось что быстро и мало, но за окном серело, а значит начинался новый день.
Полежав в кровати ещё пару минут, сел, протёр глаза, и натянув штаны, поплёлся в баню. Вчера топили, значит есть шанс что вода ещё тёплая, — правда, если осталась, и можно хорошенько умыться.
Пока шёл по дому, никого не встретил, все ещё спали. Вышел во двор, вдохнул полной грудью, постоял немного, и решительно направился на помывку.
Так и есть, в бане тепло, воды полные баки, на вешалке халат с полотенцами, возле полка мыльно-рыльное всякое.
Улыбнувшись предстоящему действу, приступил к процедуре. Мылся долго и со всей тщательностью.
Вот кто бы что ни говорил, а чистому человеку и дышится легче. Слышал что в былые времена в Европе вообще не мылись, но как так жить, представить не мог. Ладно пар с веником многие не любят, тут понять могу, вкусы разные. Но с рождения до смерти грязным ходить? Нет, в голове не укладывается.
Плеснул на каменку, — ничего, дрова давно прогорели. Хотя жаль, сейчас бы поддать, да на полок, минуток хоть на десять.
С сожалением глядя на мокрые камни, ополоснулся и вышел в предбанник.
В дверь осторожно постучали.
— Кто? — спросил, вытираясь полотенцем.
— Ваше Сиятельство, я вам смену одежды принесла… — раздался несмелый голосок Катерины.
Ещё вчера, когда спать ложится, думал придёт постель согреть, хотел дождаться, но не выдержал, сам не заметил как уснул. И такой сюрприз.
— Заходи! — пригласил я.
Дверь чуть скрипнула, в образовавшуюся щель просунулась рука, держащая мой постиранный комбез.
Стесняется? Чего это вдруг?
Схватив её за руку, одним движением затащил внутрь.
А в полумраке она ещё красивее… — подумал, глядя в лицо девушке. И дышит так, словно на самом деле боится.
— Нет, не надо, ваше сиятельство… — запротестовала та, когда я с ходу запустил руку под юбку, но сопротивляться не стала, и вскоре уже собирала разбросанные по предбаннику вещи. Хотелось подольше, конечно, но я понимал что времени у нас в обрез, и исполнил «любовь» по сокращенной программе.
Полегчало.
— Я могу идти, ваше сиятельство? — старательно пряча глаза, тихо прошептала девушка.
— Да брось ты… Какое я тебе сиятельство? Что с тобой?
Катерина молчала.
— Я тебя чем-то обидел?
— Нет, ничем, ваше сиятельство…
Ну вот, началось. Пока видела во мне простого офицера, не церемонилась, а как узнала про титул, всё, каюк. Вот ведь Петрович, дернуло же его…
Уже после, сидя в кабине трофейного мастодонта, обдумывал ситуацию, и решил что так, наверное, будет лучше. Хотя девушка мне и нравилась, но сейчас не до того. Вот разгребёмся хоть немного, тогда и поговорим нормально. А пока дела, и ещё раз дела.
— Первый желтый, главному красному, приём! — ожила кое-как вкряченная в панель рация. Местную пока трогать не стали, слишком сложно для походных условий, и временно поместили снятый с одного из разбитых роботов передатчик.
— Красный главный на связи, приём. — щелкнув переключателем, отозвался я.
— Похоже нас преследуют, сзади, на удалении пяти километров периодически мелькает что-то. Приём!
Желтый первый — нынешний позывной Эдика, оставлять старые позывные я не стал, машин мало осталось, поэтому разбил остатки воинства на три группы: Красные, желтые и синие, присвоил всем порядковые номера. Красный главный — я, номер два Илья на Ягуаре, три — Лера. Желтый первый — Эдик, второй — Петрович, третий — полковник. Синие: Семенов, Виталик, и Григорий Иванович.
— Наблюдай, если опознаешь, сообщай. Конец связи.
Этот кто-то уже появлялся на радарах, но стоило хоть как-то отреагировать, тут же исчезал. Точно шагоход, скорее всего из разряда сверхлёгких, в этих местах он был для нас неуязвим. Шансов догнать скоростную машину не было даже у легконогого «Ягуара», не говоря уже про остальных. Кто это был? Да кто угодно. Может китайцы решили проследить, может ящеры обосновались где-то, или вообще наши заблудились, такое тоже вполне реально. Главное чтобы в станицу не сунулись, а за нами пусть чешут.
Оставив всех раненых и ещё десяток курсантов, я конечно же переживал за их «сохранность», но помочь в данном случае не мог никак. Оставалось надеяться что этот небольшой поселок не привлечёт ненужного внимания, тем более что ни брать там, ни воевать не с кем.
Дальнейший путь прошёл без приключений, и вскоре мы оказались на окраине города.
Время — семнадцать тридцать. Уже темнеет, хотя солнце ещё не село.
— Красный главный всем! Идём в обход, никому не отставать, глядим в оба!
Отдав такую команду и дождавшись подтверждения приёма, я двинул машину дальше, на ходу рассматривая виднеющиеся вдали многоэтажки. Заходили мы с севера, здесь в основном новостройки, и только уже ближе к морю частный сектор. Света по-прежнему нигде нет, хотя может быть ещё недостаточно стемнело.