Я завязала свой мешок и закрыла глаза, сосредоточившись на нити отца: он о чем-то беспокоился, но не больше, чем обычно. Усталость притупила воодушевление Рена, но здесь я тоже не почувствовала ничего необычного.
– Он сказал, что Рену необходимо сразу же вернуться назад, – в третий раз объяснил Мастер Хафа.
Леланд бросил на него пристальный взгляд.
– Мы могли бы послать тебя следом за ними.
– Король Шраус настоял на том, чтобы я оставался с принцессой, – Хафа явно сердился на собеседника. – Скоро мы пересечем границы Диких Земель… и ты прекрасно знаешь, что ради Халенди мы не можем позволить себе никаких задержек. – Он замолк, и в комнате повисла напряженная тишина.
Я сжала зубы и еще раз затянула кожаные завязки на своем спальном мешке.
Леланд молчал, словно все еще раздумывая над тем, чтобы отправить Хафу вслед за Реном.
Мое сердце забилось быстрее, и я поднялась, стряхивая пыль с ладоней.
– Крис за ним присмотрит.
Леланд споткнулся о меховой ковер, брошенный кем-то на пол, остановился и уставился в стену, уперев руки в бока. Наконец он громко выдохнул и повернулся к Хафе.
– У нас есть четкие указания. Продолжим путь имеющимся составом.
Прохладный весенний ветер становился все теплее по мере того, как мы двигались на юг. Трава, выглядывающая из-под снега, начала зеленеть, а дорога превратилась в грязь. Затем холмы, усеянные овцами и крупным рогатым скотом, сменились лесом. Большинство путешественников обычно отправлялись в дорогу позже, когда воздух становился теплее, поэтому те немногие, кого мы встречали на пути, с опаской смотрели на нашу большую процессию из слуг и солдат.
Леланд, все еще пребывающий не в лучшем расположении духа, ехал впереди, срываясь на каждого, кто попадался ему под руку. Вечно хмурый взгляд Хафы прожигал мою спину на протяжении всего утра. Все тело болело. Книга Рена лежала у меня в кармане, неприятно впиваясь корешком в бедро.
Когда солнце поднялось совсем высоко, мы остановились посреди дороги для полуденного перекуса. По обе стороны нас окружали высокие хвойные деревья, а с их раскидистых ветвей на нас глазели большие черные птицы и шумные белки.
Я наблюдала за тем, как несколько человек собрали небольшие ветки и бревна, а затем выкопали ямку и выложили ее дно камнями. Они справились со своим заданием так ловко, что за это время я успела только слезть с лошади и усадить свои уставшие кости у костра. Рядом со мной рос куст с крошечными белыми цветами и красными ягодами.
Я достала из кармана книгу, не забыв снова проверить нити. К тому моменту я пыталась узнать о самочувствии отца и брата такое количество раз, что уже потеряла им счет, но оба они были в порядке, и связь между нами не исчезала, несмотря на расстояние.
Я перелистнула несколько страниц в попытке определить название маленьких красных ягод, но мой желудок громко заурчал, и я отложила аккуратные буквы и искусно нарисованные картинки в сторону.
Стоило мне набрать целую горсть ягод, как нога Хафы ударила меня по запястью. Не сильно, но достаточно для того, чтобы меня напугать.
– На вашем месте я бы их не трогал, принцесса.
Я потрясла рукой.
– Почему нет? Они такие красивые.
Он снова нахмурился.
– Потому что эти красивые ягоды ядовитые.
Я торопливо стряхнула с ладони остатки ягод.
– Откуда ты знаешь?
Он указал на листья, цвет и кистевидное формирование ягод.
– Это все знают, – пробормотал Хафа, и я расслышала его слова, хотя, как мне показалось, он надеялся на обратное.
Я крепче сжала свою книгу.
– Я этого не знаю, – слова вырвались сами собой, и Хафа поднял бровь. Я неуверенно сглотнула, но продолжила: – У меня есть всего десять дней, Мастер Хафа, – в моем голосе слышалось отчаяние, которое я так старалась скрыть ото всех.
Его губы вытянулись в тонкую линию, и он отрывисто вздохнул.
– Десять с половиной, – он сел рядом со мной – такой грациозный и сильный – и положил руки на колени. – Путешествие по дикой местности – все равно что сражение один на один. Но здесь твой противник – это природа, и она убьет тебя при первой же возможности. Поэтому нужно внимательно следить за всем, что тебя окружает.
Несколько секунд он внимательно меня изучал, а потом, словно придя к какому-то выводу, подозвал небольшую группу солдат, которые уселись рядом с нами.
Пока они устраивались поудобнее, моя и без того затекшая спина напряглась. В мою ногу впивался камень, и я была почти уверена, что частично сижу в луже, но никто из окружавших меня мужчин и женщин, кажется, не обращал на меня особого внимания. Когда Хафа подозвал их, они смеялись над какой-то забавной историей, так и не рассказанной до конца.
– …И когда я повернулся, то увидел огромную медведицу! Она просто сидела возле речки и смотрела, как я раздеваюсь! – один из мужчин – кажется, его звали Томас – громко зарычал, и этот звук эхом отозвался где-то в чаще.
Все начали доставать из своих мешков еду, припасенную в дорогу. Наверху затрещала белка, и на меня посыпался дождь из еловых веток и пыли. Мой мешок все еще висел на седле Джентри. Я прикусила губу, но, посмотрев на дорогу, поняла, что там уже начали мыть и кормить лошадей. О Джентри уже заботился какой-то незнакомый мне человек.
На время обеда истории прекратились, так как все были слишком заняты пережевыванием пищи. Кроме меня. Элейн приготовила для меня еду, но она была далеко, в самом начале процессии. Я неловко сидела на своем месте, не зная, куда деть ничем не занятые руки.
Прочистив горло, я осторожно отодвинулась от лужи.
– Что произошло дальше? – спросила я.
Томас, уже набивший полные щеки, моргнул и озадаченно нахмурился.
Я снова прочистила горло.
– В смысле, с медведицей, – мои глаза метались от одного лица к другому. Все уставились на меня, тут же прекратив жевать. – Как ты спасся?
Поморщившись, Томас проглотил слишком большой кусок хлеба. Он перевел взгляд на Хафу, и тот еле заметно кивнул головой.
– Ну, – начал он, наклонившись вперед. – Чего медведи не любят, так это быть застигнутыми врасплох. Поэтому я поступил как любой взрослый мужчина, – он на мгновение замолк, и кто-то из слушателей тихо захихикал. – Я закричал, как новорожденный младенец, и прыгнул в реку. Бедная медведица вскочила с места и удрала в лес.
– Ах, – сказала женщина справа от меня. Я слышала, что другие называют ее Келс. – То есть медведица испугалась, увидев тебя в чем мать родила. Должно быть, она ослепла от этого зрелища.
Вокруг меня прокатилась волна смеха. Келс наклонилась вперед.
– Послушайте, принцесса. Большинство животных не любят, когда люди их тревожат. Если вы будете шуметь достаточно громко – они вас не тронут.
Напряжение в моей спине немного спало.
– А что делать ночью? Нельзя же издавать громкие звуки во сне.
Томас расхохотался.
– Можно, если ты Келс. Она храпит как…
Женщина пихнула его в бок, но оба они смеялись.
Так я стала частью их компании. Я уже забросала их вопросами, когда Элейн принесла мой обед, который оказался намного разнообразнее и питательнее еды моих собеседников, но никто из них не начал жаловаться или указывать на это. Перед тем, как Леланд приказал всем вернуться к своим лошадям, Хафа коснулся моего плеча. Он вглядывался в густую листву, и я проследила за его взглядом. Я не сразу поняла, что он увидел, но потом разглядела олениху-мать, которая смотрела на нас, подняв уши. У ее ног, покачиваясь, бродил маленький олененок, то и дело отщипывающий пучки свежей травы.
Все вокруг спешили выполнить приказ Леланда: он все еще злился из-за отъезда Рена. Но прямо за чертой дороги я увидела кусочек целого мира. Мира, который был мне незнаком.
Весь остаток дня я внимательно поглядывала по сторонам, надеясь снова заглянуть в этот загадочный мир.
Десять с половиной дней.
К ночи, после двух дней верхом, я уже не чувствовала своих мышц. Элейн высунулась из кареты, готовая оказать мне помощь, но я уже сняла свои сумки с седла Джентри и начала расставлять наш шатер в стороне от дороги, в месте, на которое указал Леланд.
Дорога пробивалась сквозь густо растущие, высокие ели и редкие лиственные деревья. В ту ночь нам было не суждено поспать в таверне.
Я бросила на землю мотки плотной ткани и поддерживающие штыки. Вокруг тут же поднялось облако теплой пыли, липнущей к моему лицу и шее. Выгнув спину и потянувшись, я посмотрела на фиолетовую дымку заката, окрасившую все небо над верхушками деревьев. Чем южнее мы уезжали – тем меньше дул холодный ветер, а цветы становились ярче и разнообразнее. Здесь царила весна.
С помощью Элейн и неясных инструкций Хафы мы собрали шатер с третьей попытки. Солдаты, гораздо более опытные в этом деле, взрывались смехом каждый раз, когда ткань падала нам на головы, и выкрикивали советы: одни были действительно полезными, а из-за других наши подпорки заваливались на землю еще быстрее.
Во время ужина я разогревала нашу еду, отказываясь от помощи заботливой Элейн. Мясо подгорело, но она не стала жаловаться.
После ужина Хафа отвел меня на маленький луг, спрятанный за деревьями. Над нашими головами громко трещали две белки, словно спорившие друг с другом. Хафа наклонился, провел рукой по земле, а затем развернулся ко мне.
Он резко отдернул руку и вскинул ее наверх, а через секунду мое плечо пронзила острая боль. Отскочив, я прищурилась, стараясь разглядеть, что меня ударило. Маленький камень.
– Ты только что бросил в меня…
Другой камень ударил меня по ноге. Третий – по животу.
– Ауч! Прекрати…
Он опять вскинул руку, и я уклонилась, прикрыв голову руками. Камень оцарапал тыльную сторону моей ладони.
– Блокируйте их, принцесса, – прорычал он.
– Я не могу их блокировать, если я их не вижу, – я оскалилась в ответ, отпрыгивая от новых камней, летящих в мою сторону.
– Если кто-то атакует вас с помощью магии, вы тоже этого не увидите.