Фрост сложил тарелки на поднос и поставил его на стул около двери. Зажег сигарету и рухнул в кресло лицом к телевизионным мониторам. Станет ли Марсия вытаскивать его из этой долговой ямы? — думал он. Нет, наконец решил он. Он не мог себе представить, чтобы она дала ему четыре тысячи долларов для того, чтобы уладить дело с этим сумасшедшим пари. Этого он не мог себе представить! Что-то в Силке вызывало у Фроста тяжелое чувство. Силк походил на такого рода жестокого ублюдка, который может поднять на ноги службу по сбору долгов, и если Фросту не удастся заплатить, то в один прекрасный вечер его повстречает на углу пара опытных бандитов, которые могут сломать ему обе руки. Он знал о службе по сбору долгов практически все, и, пожалуй, единственным решением было — послать к чертям эту сладкую работу и вернуться в Нью-Йорк.
Он услышал, как дверь позади него открылась, и оглянулся: Суко убирал поднос.
— Синьор Амандо уехал во Фриско, — пробормотал Суко. — Вернется завтра. — Сообщив это, японец вышел, прикрыв за собой дверь.
Фрост пожал плечами. Теперь, когда ему придется покинуть Парадиз-Сити, Амандо может подсматривать, сколько его душе угодно. Проблема заключалась в том, что, если он уйдет с работы после двух ночей дежурства, ему не заплатят. А запас его денег снизился до опасной отметки. К тому моменту, как он оплатит авиабилет до Нью-Йорка, у него останется совсем мало. И главное: что, черт побери, он собирается делать в Нью-Йорке? Он уже искал там работу, и ничего не подвернулось. В первый раз с тех пор, как он ушел из армии, Фрост почувствовал беспокойство.
Он все еще тревожился, пялясь на мониторы, когда услышал позади себя какой-то звук. Его рука схватилась за пушку, в то время как он поднимался на ноги и одновременно поворачивался.
В дверях стояла девушка и улыбалась ему.
Джина посмотрела, как уехал в «роллс-ройсе» Амандо, после чего приняла душ, поразмышляла у огромного платяного шкафа, потом выбрала изумрудно-зеленое платье для коктейля, которое было очень удобным и являло миру все ее изгибы: платье, которого она не надевала с тех пор, как покинула Рим. Его можно было легко расстегнуть для того, чтобы приступить к немедленным действиям, а когда Джина отправлялась на вечеринки, немедленные действия были именно то, чего она хотела.
Глаза Фроста открывались все шире, пока он смотрел на нее, полагая, что это и есть Джина Гранди. Но он не ожидал, что она окажется такой эффектной и восхитительной. И едва он опытным глазом окинул ее стройное тело, как тотчас понял, что под платьем на ней ничего нет.
— Привет! — сказала она. — Ты — новый телохранитель.
Фрост почувствовал, как его пронзило желание.
— Майк Фрост, — сказал он. — И я знаю, кто ты.
Джина посмотрела на него. «Отличный образчик мужчины!» — подумала она и двинулась в комнату, закрыв за собой дверь.
— Вам нравится ваша работа… Майк?
Он едва расслышал, что она сказала, но точно угадал, что ее можно взять прямо сейчас. Его многолетний опыт с женщинами научил его распознавать знаки, и он видел, что перед ним включен зеленый свет.
Теперь она мне нравится намного больше, сказал он себе уже не сомневаясь. Что он теряет? Фрост начал подходить к ней, а она стояла и ждала, и, когда он достиг ее, она обхватила руками его спину и сильно прижалась к нему всем телом. Его губы нашли ее губы, и ее язык стрелой вошел ему в рот. Одно долгое мгновение они стояли, борясь друг с другом, а потом она оттолкнула его и улыбнулась.
— Давай повеселимся, Майк. Не здесь… у меня в комнате.
И, взяв его за запястье, она повела его в большой вестибюль и наверх по ступенькам, по коридору, в свою просторную спальню.
Когда Фрост закрывал дверь, она уже лежала обнаженной поперек кровати.
Фрост проснулся, когда часы внизу пробили два. Яркий, белый лунный свет проникал сквозь большое окно и освещал кровать. Он посмотрел на спящую девушку, лежавшую рядом. «Красота, — подумал он, — какая красота!» Она лежала спиной на подушке, вытянув длинные ноги, и тогда он подумал о Силке. Он почувствовал, как жгучая ненависть заструилась по его жилам. Если он не собирается платить эти сумасшедшие деньги, он должен быть уже дома и в безопасности, но он не мог уйти до того, как Марвин сменит его и приступит к дневному дежурству. Он должен будет покинуть эту сладкую работу и, что еще хуже, покинуть эту маленькую нимфу, которая отдавалась ему с распутной жестокостью. Его правое плечо все еще слегка кровоточило в том месте, где она кусала его. Его поясница болела. Он чувствовал себя так, словно побывал в камнедробилке.
Он повернулся и посмотрел на девушку, освещенную лунным светом. Пока он любовался ею, Джина открыла глаза и потянулась, словно гладкая, красивая кошечка.
Теперь была ее очередь смотреть на него. «Что за мужчина», — думала она, и ум ее был занят поиском немедленного решения: как бы им получить возможность иметь еще много таких ночей, как эта. Но этот сукин сын Амандо! Ведь он первый раз покинул виллу — и это почти за четыре месяца! Когда он уедет опять? Она хотела, она нуждалась в этом образчике восхитительной мужской плоти, который лежал с ней рядом, она хотела его каждую ночь!
— Привет, — сказал Фрост.
Она обхватила его руками и взобралась на него. Начала покусывать его губы, но Фрост был выжат, словно лимон. Марсия почти разрушила его, а теперь пламенная любовь Джины свела его возможности практически на нет. Он решительно оттолкнул ее.
— Все, детка, — сказал он. — Мне нужно возвращаться к работе. Как говорится, «здравствуй и — до свидания». Завтра я увольняюсь.
Она уставилась на него, потом села в кровати.
— Увольняешься? Что ты хочешь этим сказать?
Фрост спустил ноги с кровати.
— Я посылаю на фиг эту работу.
Он встал, размял мышцы и принялся одеваться.
Джина смотрела на него, с унынием разглядывая его стройное загорелое тело, его мускулы.
— Майк! Что ты такое говоришь? Почему ты уходишь?
Он застегнул молнию на брюках и присел на кровать.
— Я ухожу, потому что попался, как сосунок. — И дальше он рассказал ей о соревновании по стрельбе и о Силке. — Теперь на мне висит четыре тысячи баксов, — заключил он. — Я никак не могу их заплатить. И потому… мне нужно убираться из города до того, как он схватит меня в тиски.
Она попыталась поймать его руку.
— Должно быть, ты шутишь, Майк! Четыре тысячи? Но это же ничто!
— Это ты так думаешь. Для меня это целая куча денег. Я убираюсь отсюда либо закончу переломанными руками.
— Переломанными руками? О чем ты говоришь?
Он ответил кривой усмешкой.
— Забудь об этом, детка. Это не твое дело. Завтра я увольняюсь. — Он встал. — Вот так, детка, и спасибо тебе.
— Майк! — Ее голос был пронзительным.
Он задержался у двери.
— Подожди!
Она выкарабкалась из кровати, побежала к большому шкафу, в мгновение открыла дверцу и нащупала что-то в глубине, а потом вытащила руку и подошла к нему улыбаясь.
— Вот, возьми! Это стоит, как минимум, двадцать тысяч. Мой предатель-папаша выдал мне его на день рождения! — И она опустила ему в руку кольцо с бриллиантом и изумрудом. — Заложи его, Майк. Заплати за это пари. Меня это кольцо совершенно не волнует.
Фрост уставился на кольцо, он колебался, а потом ухмыльнулся. Почему бы и нет? Вот и решение, чтобы сбросить Силка со счетов и сохранить эту работу. Что может значить подобное колечко для развращенной маленькой нимфетки?
— Ты действительно хочешь сказать, что готова вытащить меня из этого, детка? — спросил он, опуская кольцо в карман.
— Я хочу, чтобы ты остался здесь, — сказала она задыхаясь. И обвивая руками его шею, прижалась своим телом к его. — Я хочу еще много таких ночей.
— Ну хорошо. — Фрост скользнул руками по ее обнаженной спине и прижал ее сильнее. — Я так и сделаю. — Затем, легонько оттолкнув ее, он вышел из спальни и тихонько пробрался по ступенькам в комнату охраны.
Он застыл на месте, когда увидел Суко сидящим в кресле, лицом к мониторам. Услышав, как он вошел, Суко поднялся на ноги — лицо его не выражало совершенно ничего — и двинулся мимо Фроста.
— Что, черт побери, ты здесь делаешь? — потребовал ответа Фрост.
— Охраняю, — сказал Суко и вышел из комнаты.
Фрост посмотрел ему вслед, нахмурился, а потом пожал плечами. Он рухнул в кресло, вытащил кольцо, которое дала ему Джина, и принялся его рассматривать. Двадцать тысяч! Ну и дела, спаси Господи!
Когда Марвин сменил его в 8.00, Фрост отправился к себе в домик и несколько часов проспал, а потом позавтракал сандвичами, совершенно забыв о том, что у него в полдень назначено свидание с Марсией в «Спэниш Бэй». Он отправился в Парадиз-Сити, не подозревая о том, что за ним следует кремового цвета «мерседес», за рулем которого сидел смуглый толстый человечек в солнечных очках.
Митч Гобл с девяти утра поджидал появления Фроста на парковке вне поля зрения охраны, которая дежурила у шлагбаума, ведущего в Парадиз-Ларго. Он провел так три часа, читая журнал «Для девушек», ибо был человеком безграничного терпения, хотя и отличался могучим аппетитом. У него с собой оказался бумажный пакет с чизбургерами, и время от времени его рука ныряла в этот пакет.
Фрост обнаружил ломбард на бульваре Сивью.
Бойкая правдоподобная история была у него наготове.
— Мы с женой устраиваем вечеринку, — заявил он тощему еврейскому юноше, который был клерком и стоял за прилавком. — И нам срочно нужны деньги. — Он положил на прилавок кольцо. — Я заплатил за него двадцать тысяч.
Клерк изучил кольцо, вздохнул и сказал, что оно стоит только пятнадцать и он может дать под залог этой вещи только шесть тысяч на три месяца.
Фрост был не в том настроении, чтобы торговаться. В конце концов, это не его кольцо. Он взял деньги и квитанцию, и, когда выходил на улицу — туда, где он припарковал «таурус», он вспомнил о своем свидании с Марсией. Было уже 13.25. Он решил, что она, возможно, уже поехала в ресторан, и не мог себе представить, чтобы она стала ждать какого бы то ни было мужчину, и потому направился прямо туда.