— Вы все подписали, — сказал Амни, — и у каждого есть копия. Когда девушка будет в наших руках, я позвоню Гранди. Организую с ним встречу в мотеле «Три площади» — это подходящее место для встречи, там полно всего, где можно незаметно укрыться. Лу и Митч будут там, но вне поля зрения. — Он передохнул, затем продолжил: — Он не сможет даже попытаться сыграть с нами злую шутку; кроме того, у нас на вилле свой человек — это ты. Если заподозришь, что он собирается обратиться к копам или задумывает какую-нибудь хитрость, предупредишь меня. У меня есть одно хитроумное приспособление. — И он вытащил из портфеля маленькую плоскую коробочку. — Это — пейджер. Ты берешь один, я беру другой. Если ты думаешь, что Гранди собирается обхитрить нас, все, что тебе нужно будет сделать, — это нажать эту маленькую кнопочку, и мой пейджер примет сигнал. Операция будет отменена, но, по моему мнению, он не станет даже пытаться играть с нами.
— Хорошо, — кивнул Фрост. — Итак, у вас есть подписанный банковский ордер. Что происходит дальше?
— Лу летит в Цюрих и проверяет трансфер. Когда деньги прибудут, он даст мне зеленый свет. Тогда мы освободим девушку. Затем, когда пыль осядет, скажем через неделю, мы все трое вылетаем в Швейцарию и присоединяемся к Лу. Каждый из нас берет свою долю и смывается. Как тебе это?
Фрост посидел в задумчивости, потом повернулся к Силку:
— А что произойдет, если один из нас умрет?
Лицо Силка словно окаменело.
— Кто тут говорит о смерти?
— Я говорю, — признался Фрост и, наклонившись вперед, посмотрел на Силка. — Я хочу застраховать свою жизнь. Пока нет ничего, что удержало бы любого из вас троих от того, чтобы всадить в меня пулю, как только вы получите подписанный банковский ордер. Я ничего не подпишу до тех пор, пока в это соглашение не будет включен еще один пункт. Или мы его включим, или я выхожу из дела.
— Что еще за пункт? — недовольно спросил Силк.
— Если в течение одного месяца, считая с даты, которой будет помечен ордер Гранди, кто-либо из нас не затребует свою долю, его деньги должны быть анонимно перечислены в фонд «Оксфам». — Фрост улыбнулся Силку. — Не думайте, что я помешан на благотворительности. Это означает, что вы ничего не получите, если рискнете убить меня, и я ничего не выиграю, если рискну убить вас троих. Надеюсь, моя мысль понятна?
Силк рассмеялся:
— Ну хорошо. — Он посмотрел на Амни. — Сделай так, как он хочет, Росс.
Амни пожал плечами, а потом ухмыльнулся, глядя на Фроста.
— Мне пришло в голову, Майк, что ты не доверяешь ни одному из нас.
— Ты попал в самую точку, — отозвался Фрост и, поднявшись, продолжил: — Иду поплавать. Буду через час. Подготовьте к этому времени документ.
Когда он вышел, Гобл сказал:
— Я предупреждал тебя, Лу, что он слишком умен, этот сукин сын.
— Он просто заботится о себе, — произнес Силк и растянул губы в своей злой, ехидной улыбке.
До того как вернуться в поместье Гранди, Фрост зашел в Национальный банк Флориды и положил копию соглашения в свой депозитный сейф. Теперь он был более-менее уверен, что прикрыл свою задницу, но не оставил себе больше никаких шансов. Когда имеешь дело с такими головорезами, как Силк, первая же ошибка в рассуждениях может оказаться последней.
Еще целых два дня до назначенной операции! — думал он, входя в свою хижину. Теперь все зависело от Джины. Если она передумает, если нажмет не ту кнопку!.. Он представил себе, что она сейчас делает. Когда он въезжал на территорию виллы, то видел Амандо сидевшим на террасе за столом, заваленным бумагами, но Джины нигде не было видно.
Он переоделся в униформу и немного погодя отправился в комнату охраны. Было 19.45. Он обнаружил Марвина расслабленно сидящим у мониторов.
— Хорошо провел день, Майк? — спросил, поворачиваясь, Марвин.
— Улучшал свой загар. — Фрост присел рядом. — Что-то интересное смотришь?
— Она заболела, — сообщил вдруг Марвин, зажигая сигарету.
Фрост так и застыл.
— С чего ты взял?
— Я нигде не видел ее, а потому спросил старину Ползучего Гада. Он сказал, что она в постели и просит ее не беспокоить.
«Господи Иисусе! — подумал Фрост. — Только этого не хватало!»
— Что-нибудь серьезное?
Марвин безразлично пожал плечами:
— Ты же знаешь этих женщин… у них это периодически бывает. Доктора не было, так что я думаю, что это обычные вещи.
— Кто, черт побери, хотел бы стать женщиной? — заметил Фрост, делая глубокий вдох.
— Да уж. В любом случае, у меня не было возможности присматривать за ней. — Марвин стряхнул пепел и продолжал: — Знаешь что? Только строго между нами: я думаю, у девушки с головой не в порядке. В ней, мне кажется, вообще нет никаких винтиков.
Фрост страшно встревожился.
— С чего ты взял, Джек?
— Я наблюдал за ней гораздо больше, чем ты, — сказал Марвин. — Она ведет себя не так, как любая нормальная девушка. Что-то в ней меня по-настоящему настораживает… Она иногда бродит, словно привидение.
Фрост подумал о сверкающих глазах Джины, о прикосновении ее пальцев, навязчивом желании видеть своего отца мертвым. «Словно привидение, — подумал он, — да, это очень подходящее сравнение».
— Нельзя ожидать, чтобы девушка, которая заключена в клетку, словно животное, оставалась нормальной, — сказал он.
— Это верно. — Марвин почесал подбородок, пожал плечами. — Она просила у меня дать ей оружие.
Фрост уставился на охранника:
— Оружие?!
— Она сказал, что с «пушкой» будет чувствовать себя безопаснее. И еще сказала, что боится старину Ползучего Гада. Она говорит, что когда остается с ним наедине, то чувствует, что он хочет ее изнасиловать.
— Я бы тоже боялся, если бы старина Ползучий Гад все время вертелся вокруг меня. И что ты ей ответил?
— Я сказал, что это невозможно и что я или ты всегда находимся поблизости, так что ей нечего бояться.
Сразу после этих слов раздался осторожный стук в дверь, который означал, что прибыл их ужин. Суко, неукоснительно следуя инструкции Гранди, больше не входил в комнату охраны.
Фрост поднялся на ноги, отпер дверь и вышел в тускло освещенный холл, чтобы увидеть удаляющуюся спину Суко. Он взял оба подноса.
— Ужин выглядит неплохо, — заявил он, устанавливая подносы. — Я достану пиво.
Он направился к холодильнику, вытащил две банки и открыл их, повернувшись к Марвину спиной. И тотчас вспомнил, что в субботу вечером ему придется повторить это представление, но в банку Марвина он опустит пилюлю, которую дал ему Силк.
— Я страшно рад, что у меня мальчик, — сказал Марвин, когда они приступили к еде. — В воскресенье я веду его на ярмарку. Он безумно любит кататься на всяких аттракционах.
Весь ужин Марвин только и говорил что о своем сыне, а Фрост слушал, а потом, когда Марвин ушел, устроился перед мониторами. Он видел, как выпустили собак, но делал это автоматически: все его мысли были в этот момент сосредоточены только на Джине.
Около полуночи, все еще тревожась о ней, Майк подошел к двери, ведущей на виллу, отпер ее и приоткрыл. Холл был погружен в темноту. Он стоял, прислушиваясь, и, не уловив ни звука, вытащил из кармана крошечный фонарик, шагнул в холл и прикрыл за собой дверь. Он понимал, как сильно рискует. Если Амандо его поймает, операция будет провалена. Но необходимо было проверить, как дела у Джины, убедиться, что она и вправду больна, еще раз услышать подтверждение, что она все еще хочет быть похищенной. Эти мысли гнали его вперед.
Двигаясь быстро и бесшумно, словно кошка, он поднялся по ступеням, затаился на верху лестницы, прислушался, а потом быстро проскользнул в комнату Джины. Он повернул ручку, нажал, и дверь поддалась. Когда она открылась, он увидел, что в комнате горит слабый свет. Двигаясь как можно быстрее, он вошел и прикрыл дверь за собой.
Джина, освещенная тусклым светом ночника, лежала на кровати. Она приподнялась, уставилась на него, потом ее лицо, наполовину скрытое тенью, просияло.
— Майк! — прошептала она, села и протянула к нему руки. — Я все ждала, ждала…
Он подошел к кровати и взял ее руки в свои.
— Ты в порядке? — спросил он. — Марвин сказал, что ты заболела.
Джина хихикнула, этот звук заставил нервы Фроста натянуться, словно струна.
— Со мной все хорошо. Я просто не хочу больше видеть эту подозрительную старую гадюку и потому осталась в постели. — Ее пальцы двигались по его рукам. — Давай займемся любовью, Майк! Я — твоя. Я все ждала и ждала…
Почему ее сухие пальцы снова напомнили ему ощущение, какое оставляют прикосновения паучьих лап? Он отодвинул ее руки, глядя прямо на девушку. Да… Марвин и говорил… как привидение — вот подходящее слово.
— Это невозможно, — сказал он, его голос был тихим и жестким, — Послушай, детка, я все подготовил. И страшно рискую, но должен был перекинуться с тобой словечком. Когда я услышал, что ты заболела, я испугался. Помни, что ты должна сделать, и ты будешь свободна.
Ее пальцы задвигались вдоль его штанин, но он снова решительно отодвинул их в сторону.
— Джина! Потом. Ты получишь столько любви, сколько захочешь, но сейчас я должен возвратиться в комнату охраны. Ты действительно помнишь, что должна делать?
Она откинулась на подушку и скорчила гримаску.
— Ну конечно помню! Три часа в субботу утром. Я спускаюсь в комнату охраны, нажимаю красную кнопку на панели, в третьем ряду. Сигнал отзовет собак. Я жду десять минут, потом нажимаю четвертую кнопку в том же ряду. Потом иду в гавань, где будут ждать твои друзья… правильно?
— Все верно. — Фрост поднялся на ноги и выдавил из себя улыбку. — Сделай всс это, и ты будешь вольна делать все, что тебе вздумается.
Он двинулся к двери, махнул на прощанье Джине, осторожно открыл дверь, посмотрел в темный коридор, а потом потихоньку проскользнул в комнату охраны.
Усевшись перед мониторами, он сказал себе, что принял все необходимые меры предосторожности. Эта операция должна будет принести ему пять миллионов долларов, и теперь оставалось надеяться только на милость богов.