Фицхью пристально, словно желая понять, какие мотивы движут этим человеком, посмотрел на брата своего покойного клиента. Корысть? Желание оказать давление на молодую женщину? Такая богатая и влиятельная семья, как Тримейны, располагала немалыми возможностями, чтобы принудить ее отказаться от наследства. Если так, то долг адвоката стать на ее сторону и защитить ее права, даже если она сама отказывается это делать.
– Ричард Тримейн пришел ко мне, потому что не хотел вовлекать в это дело Леса Харди.
– Но почему?
– Потому что мистер Харди является также адвокатом Ноа Деболта. Думаю, мистер Тримейн опасался утечки информации.
– И того, что могло за этим последовать, – добавил Чейз.
– Познакомившись сегодня утром с мистером Ноа Деболтом, я могу представить, какой могла бы быть его реакция на распоряжение относительно участка Роуз-Хилл.
Чейз наклонился к адвокату:
– В тот день, когда Ричард приходил к вам, как он выглядел? В каком был состоянии? Может быть, вы заметили что-то необычное? Как-никак люди не каждый день принимают решение изменить завещание без веской причины.
Фицхью наморщил лоб:
– Ну, мне показалось, он чем-то расстроен. Нет, он не говорил, что чего-то боится. Сказал только, что должен привести в порядок дела… – Адвокат бросил взгляд на Миранду, которая покраснела, но глаз не отвела. Хватит прятаться и самой наказывать себя за то, чего не совершала.
– Вы сказали, Ричард был расстроен. А точнее? – продолжал Чейз.
– По-моему, его кто-то изрядно рассердил.
– Кто?
– Мы об этом не говорили. Он только сказал, что не хочет, чтобы коттедж достался миссис Тримейн.
– Он уточнил, что речь идет об Эвелине?
– Да, он назвал ее по имени. И подчеркнул, что желает изменить лишь пункт, касающийся Роуз-Хилл. Не банковских счетов, не других активов, находящихся в совместной собственности. Распоряжаться ими единолично мистер Тримейн не мог, но Роуз-Хилл достался ему по наследству, и он имел полное право поступать с ним как угодно. – Адвокат посмотрел на Миранду: – Мистер Тримейн ясно выразился в том смысле, что хочет, чтобы коттедж получили вы.
Она недоуменно покачала головой:
– Но почему?
– Полагаю, потому, что вы были дороги ему и, завещая вам Роуз-Хилл, он показывал насколько.
Миранда молча понурилась. Она знала, что оба мужчины смотрят на нее, и пыталась представить выражение на лице Чейза. Недоверие? Презрение? Насмешливый цинизм? А почему бы вам не поверить, что ваш брат мог испытывать к такой женщине, как я, не только похотливое желание, но и что-то еще? Уважение. Любовь.
– Итак, мисс Вуд? – Голос Фицхью отвлек ее от невеселых размышлений. – Теперь вы согласны, что поступаете не вполне благоразумно?
Миранда вскинула голову и твердо посмотрела на адвоката:
– Приготовьте бумаги. Я хочу сделать это сейчас.
– Может быть, спешить все же не следует, – негромко заметил Чейз.
– Что? – удивилась Миранда. – Я не…
– Мистер Фицхью обратил внимание на некоторые пункты, которые я, признаться, даже не принимал в расчет. Полагаю, вам действительно стоит взять несколько дней на раздумье. – Он взглянул на Миранду, и она поняла, что кое-что из услышанного здесь стало для него откровением.
– То есть вы хотите сказать, что мне следует сохранить за собой коттедж?
– Я лишь хочу сказать, что у Ричарда были причины для внесения изменений в завещание. Прежде чем возвращаться к исходной ситуации, давайте выясним, почему он принял такое решение.
Вернон Фицхью одобрительно кивнул:
– Полностью с вами согласен.
На пароме, возвращаясь на Шефердс-Айленд, они едва обменялись парой слов. И только когда Чейз съехал на пирс и повернул на Шор-Серкл-Роуд, Миранда нарушила затянувшееся молчание:
– Куда дальше?
– На северный берег.
– Зачем?
– Хочу показать вам Роуз-Хилл. Будете, по крайней мере, знать, что именно вы вознамерились возвращать Эвелине.
– А ведь вам это нравится, да? Водить меня кругами. Играть со мной в какие-то непонятные игры. То вы твердите, что я краду собственность Тримейнов, то вдруг подбиваете на ту же самую кражу. К чему это все?
– Меня немного обеспокоило сказанное Фицхью. Насчет того, что Ричард не хотел отдавать коттедж Эвелине.
– Но ведь коттедж должен достаться ей.
– Роуз-Хилл когда-то принадлежал моей матери. Ее девичья фамилия – Прюит. Эвелина не имеет на него никаких прав.
– Ричард мог бы оставить его вам.
Чейз рассмеялся:
– Вряд ли.
– Почему это?
– Мы были не в самых лучших отношениях. Ричард оставил мне свою коллекцию холодного оружия времен Гражданской войны, и это большее, на что я мог рассчитывать. Нет, он хотел отдать Роуз-Хилл человеку близкому и дорогому. Тому, кого любил. И выбрал вас. Может быть, вы были единственной кандидатурой.
– Он не любил меня, – сказала задумчиво Миранда.
Они ехали на север – мимо летних домиков, гранитных утесов, одиноких сосен, береговых утесов с взлетающей над ними белой пеной. В голубовато-сером небе кружили и камнем падали вниз крикливые чайки.
– Почему вы так говорите? Почему думаете, что Ричард не любил вас?
– Говорю, потому что знаю. Наверное, знала это всегда. Да, сам он, может быть, и думал, что любит меня. Но любовь в понимании Ричарда – это прежде всего луна, безумие, страсть. Горячка, которая рано или поздно проходит. Дело лишь во времени.
– Что ж, это действительно в духе Ричарда. Мальчишкой он всегда стремился к недосягаемому.
– Разве Тримейны не все такие?
– Нет, конечно. У моего отца, например, на первом месте стояла работа. Про него говорили, что он и женился на работе.
– А вы на чем женаты?
Он посмотрел на нее, и Миранда поразилась открытости его взгляда.
– Ни на чем и ни на ком. По крайней мере, сейчас. После Кристины у меня ничего подобного уже не случалось.
– Кристина – это ваша жена?
Чейз кивнул:
– Да. Продержались мы недолго. Я был юнцом, едва за двадцать, и еще, как говорится, не перегорел. Женитьба была подходящим, как тогда казалось, способом поквитаться с отцом.
– А что случилось с Кристиной?
– Узнала, что состояние Тримейнов достанется другому, и быстро потеряла ко мне всякий интерес. Ловкая особа. Из нас двоих она, по крайней мере, думала головой.
Он пожал плечами и снова сосредоточил внимание на дороге, которую, похоже, хорошо знал. Миранда уже заметила, как легко он проходит опасные повороты. Возможно, в молодости Чейз и отличался мятежным нравом и совершал глупости, но с тех пор он определенно научился обуздывать порывы. Мужчина, сидевший с ней рядом, явно не гонялся за призрачным и был неподвластен безумствам страсти.
Через двадцать минут асфальт закончился. Чейз свернул на проселок, обсаженный с обеих сторон березами и соснами. Поржавевшие знаки указывали на скрывающиеся в лесу летние лагеря. Тут и там от главной дороги отходили боковые ветки, которые вели к коттеджам известных местных семей, большинство которых владели ими на протяжении нескольких поколений.
Дорога пошла вверх и следующие полмили петляла между деревьями, повторяя контуры холма. Они миновали каменный знак с отметкой «Сент-Джон-Вуд» и, проехав еще немного, остановились у последнего указателя – «Роуз-Хилл». Последний поворот… роща… широкий, весь в цветах луг. Коттедж стоял почти на самой вершине холма – прокаленный солнцем, потрепанный ветрами, омытый дождями, дом, обращенный окнами к северу. Перила веранды нежно обвивали побеги пурпурного ломоноса. Под ступенями крыльца, припав к земле, словно бдительные часовые, отчаянно боролись с наступающими сорняками цветущие кусты роз.
Чейз остановил машину на засыпанном гравием поворотном круге, и они вышли в теплый, напоенный ароматами полевых трав полдень, на согретую солнцем травку. На мгновение Миранда замерла, подняв лицо к небу, голубизну которого не успели замарать ни облачко, ни дымок. И только чуть в стороне от вершины плыла, уносимая ветром, одинокая чайка.
– Идемте, посмотрите коттедж изнутри, – пригласил Чейз и, держа Миранду под локоть, направился к ступенькам. – Я и сам не был здесь лет десять. Честно говоря, немножко боязно.
– Боязно? И чего вы боитесь?
– Перемен. Того, что с ним могли сделать. Но так, наверное, бывает с каждым, кто возвращается в дом, где прошло его детство.
– Особенно если ты был там счастлив.
Чейз улыбнулся:
– Верно.
Они постояли еще немного, глядя на покачивающиеся на ветру и чуть слышно поскрипывающие качели.
– Ключ у вас есть?
– Должен быть здесь. Мама всегда оставляла запасной. – Чейз пошарил под ближайшим подоконником, вздохнул и выпрямился. – Увы, ничего. Что ж, если дверь заперта, попробуем найти открытое окно. – Он осторожно повернул ручку и рассмеялся. – Ну, как вам это нравится? Даже не заперта.
Дверь нехотя отворилась. За ней лежала прихожая – выцветший восточный ковер, камин, сосновый пол. Миранда перешагнула порог и ахнула.
Повсюду валялись бумаги. У стоящего в углу письменного стола выдвинуты все ящики, их содержимое разбросано по полу. Книги с ближайшей полки сметены и раскиданы по комнате.
Чейз вошел следом и остановился у нее за спиной. Дверь захлопнулась.
– Какого черта?…
Глава 7
Они молча огляделись, после чего Чейз, не говоря ни слова, быстро прошел в кухню.
Миранда последовала за ним. Здесь все было в порядке. Кастрюльки и сковородки висели на крючках, емкости с мукой, крупами и сахаром аккуратно выстроились на полке над разделочным столом.
Чейз взбежал по ступенькам на второй этаж. Миранда не отставала. Сначала заглянули в гостевую спальню – вроде бы все в порядке. Чейз быстро проверил ящики комода, пошарил по полкам встроенного шкафа.
– Что вы ищете?
Он не ответил, вышел в коридор, повернул к главной спальне.
Двойные окна с кружевными занавесками открывали вид на море. На широкой кровати лежало кремовое покрывало. В неподвижном, нагревшемся за день воздухе лениво плавали пылинки.