— Нет, — сказала Тори, — ты не должен принимать душ в течение двадцати четырех часов.
— О Боже! — прошипел Кэл, хватая полотенце и крепко вытирая свои маслянистые волосы. — Я не знаю, зачем я…
— Но ты сделал это, — спокойно сказала Тори. — Ты согласился попробовать. Вытирайся и одевайся.
Она пошла в спальню. Кэл оделся и посмотрел на часы. Было самое начало третьего, и Рики ждала его, чтобы он забрал Криса не позднее трех. Она сто раз напоминала ему, чтобы он не заставлял ее ждать: свадьба должна состояться на следующей неделе, и им с Уэйном предстояла сегодня встреча с раввином в половине четвертого.
— Я должен идти, — надев туфли, крикнул он Тори.
— Всего несколько минут еще, — услышал он в ответ.
Войдя в спальню, он увидел, что перед ней лежала
шкатулка, а в руке она держала круглый камень серого цвета. Она протянула ему камень.
— Это мой отан, — сказала она. — У всех последователей нашей религии есть свой камень. Я нашла его в смоляной яме близ Гаваны, когда мне было четырнадцать лет.
— Что в нем такого особенного? — Он взял камень и стал его рассматривать.
— Только то, что я его нашла, — сказала она. — Какая-то сила заставила меня подобрать его. Мы верим, что боги разбрасывают отаны на земле для каждого человека. Если люди находят и хранят этот священный камень, опознав его благодаря особой привлекательности, тогда у них появляется могущественный амулет для заклинаний. Когда я обращаюсь к Элеггуа, он вкладывает камень в душу моего врага, или кого бы то ни было, кто будет наказан заклятьем, — в нашем случае это компания, выпускающая бытовые приборы, — Она указала на пятно на полу у его ног.. — Положи камень на пол.
Он заколебался, но положил камень.
— А теперь ударь его ногой, — сказала она. — Погоняй отан по комнате.
Он колебался.
— Давай, — настаивала его, — сильно ударь его.
Кэл пристально посмотрел на камень. Сердце его
стучало. Он сначала для пробы коснулся его носком своей туфли.
— Сильнее, Кэл, — настаивала Тори, — со всей силы!
Он дал себе волю. Камень полетел по полу, отскакивая от плинтусов, ударяясь обо все, что встречалось на пути. Он погнался за ним, снова и снова нанося удары. Удивительно, но он почувствовал странное облегчение, его ярость при мысли о беспечности компании, из-за которой погибла Лори, удивительным образом утихла. Он подумал о терапии для шизофреников, когда их помещают в глухие комнаты, дают им бейсбольные биты и позволяют колотить по стенам. И читал же он где-то о японских компаниях, которые использовали тот же прием, чтобы снять напряжение от работы у своих служащих. Смысл битья камня тот же самый.
— Довольно, — сказала Тори и подняла камень. Она положила его в шкатулку и из сумки с покупками, сделанными в botánica, вынула черно-красную свечку в длинном стеклянном футляре.
— Когда свеча сгорит, Элеггуа ответит на твою молитву. — Она поставила свечку рядом со шкатулкой и зажгла ее. — Ну, теперь все сделано, — усталым голосом сказала она, пристально глядя на пламя.
«Что я должен сказать? Спасибо?» — подумал Кэл.
— Послушай, Тори, я… — Слова не шли у него с языка.
— Иди, — сказала Тори. — Я думаю, лучше будет, если ты сейчас уйдешь.
Он на миг остановился, затем повернулся и вышел из спальни.
На нижних ступенях он задержался и оглянулся. Мерцающий отблеск свечи падал на подставку.
Это было так несправедливо! Единственная женщина, которую он смог полюбить после смерти Лори… и она должна быть во всем этом замешана.
Я люблю тебя.
Он хотел сказать эти слова вслух, крикнуть ей. Но не смог. Не сейчас.
Не раньше, чем она будет готова сдержать свое обещание.
В понедельник днем он принял душ за два часа до истечения срока. Кожа у него на голове начала яростно чесаться, и, кроме того, какая разница?
Он неподвижно простоял под душем, затем вымыл руки и ноги, два раза помыл голову шампунем и соскреб какие-то красноватые остатки из-под ногтей. Даже после растирания тела до красноты он все еще не чувствовал себя чистым.
Он все время думал о Тори. Под каким предлогом он мог позвонить ей? Сколько времени пройдет до того момента, когда она поймет, что ее боги проигнорировали ее просьбу — что не существует никаких богов?
Прошел вторник, затем среда, затем четверг. Позвонили из Делтонской школы, чтобы напомнить ему, что у Криса собеседование на следующей неделе, и не мог бы он проследить, чтобы мальчик не забыл захватить теннисные туфли. Звонила Кэт, чтобы узнать, как чувствует себя Крис и удостовериться, что в их саду больше нет никакого сумаха. Заехала Рики, чтобы забрать свадебное платье Лори, в котором выходила замуж и их мать. Она решила надеть его в субботу.
В пятницу утром вышел из строя холодильник. В принципе он мог бы позвонить Тори. Он проверил предохранитель, с ним все было в порядке. Он несколько раз крутанул взад-вперед ручку регулировки температуры. В конце концов нашел в желтых страницах нужный ему телефон, и через час у него уже был мастер, который заменил деталь в конденсаторе, и это обошлось ему в шестьдесят два доллара. Он ни разу не звонил Тори. И она ни разу не позвонила ему.
В полдень он был в своем кабинете в Колумбийском университете, приводя в порядок свои заметки к осеннему курсу лекций. Его старые заметки были сделаны наспех перед отъездом из Альбукерке, и задача разобраться в них была утомительной и вызывала раздражение. Когда зазвонил телефон, у него было скверное настроение.
Звонил Оскар Сезин.
Они обменялись несколькими фразами о погоде, о влиянии последнего сокращения федеральных расходов на программы помощи бедным и о проекте нового здания университета в Гарлеме. Кэл еще раз поблагодарил Оскара за экскурсию.
Послушайте, Кэл, — сказал Оскар. — Я звоню, чтобы пригласить вас на вечеринку, которую мы устраиваем для спонсоров с целью пополнения нашего фонда. Один из моих покровителей, Виктор Гринлиф, юрист-трудовик, оказывает нам существенную поддержку, и у него много интересных друзей. Встреча с ними может быть интересной и полезной для вас. Она поможет вам в понимании нашей религии.
— Спасибо, что вы вспомнили обо мне, Оскар, — сказал Кэл, — но я больше ее не изучаю.
До того как он произнес эти слова, он еще не был уверен в том, как он поступит. Но в течение последней недели в его голове созрела эта мысль. Он не мог продолжать эти занятия.
— Ну что же, мне жаль это слышать, Кэл, — сказал Оскар, — мне было приятно познакомиться с вами. И, по-моему, вы могли бы написать хорошую работу…
Для человека, который раньше говорил, что его занятия Вуду были предопределены свыше, подумал Кэл, Оскар отнесся к новости удивительно хладнокровно.
— Но послушайте, — вдруг продолжил Оскар, — почему бы вам не записать адрес, так, на всякий случай, если вы…
— В этом нет никакой необходимости, Оскар. Я уверен, что не приду.
— Да-да, но не будет никакого вреда, если вы будете знать, где это находится, — в случае, если переду, маете.
Кэл согласился выслушать адрес и записать его на своем календаре.
Затем ему в голову пришла запоздалая мысль:
— О, Оскар, перед тем как вы повесите трубку, я хотел бы спросить, не знаете ли вы одну женщину?
— Кто бы это мог быть, Кэл?
— Виктория Хэлоуэлл.
На другом конце провода наступила тишина.
— Нет, боюсь, что я не знаю ее.
— Но разве вы не были на Кубе? — спросил Кэл.
— Да, в конце шестидесятых я там провел несколько месяцев. Почему вы спрашиваете?
— Я видел фотографию в вашем офисе.
— А, да. Я вам работал на сборе сахарного тростника, в поддержку революции. Знаете, это было то время, когда наше поколение утратило иллюзии.
— Вот, тогда, — настаивал Кэл, — вы и могли встретиться с мисс Хэлоуэлл. Друзья обычно зовут ее Тори. Ее отец служил в посольстве в Гаване.
Наступило более долгое молчание.
— Нет. Я уверен, что никогда не встречался с ней, — послышался в трубке глубокий голос Оскара. — И кроме того, я впервые был на Кубе в 1968 году, намного позже того, как закрыли посольство. Если она ваша подруга, то обязательно приходите вместе с ней на вечеринку к Гринлифам. Мы будем рады видеть вас обоих. Не забудьте: двадцать девятого вечером, в восемь часов. Постарайтесь не опаздывать.
Казалось, что Оскар проигнорировал то, что его предложение отклонено, удивился Кэл.
— Еще раз спасибо, что вспомнили обо мне, — сказал Кэл. — Я надеюсь, что вам удастся собрать необходимую сумму для вашей дальнейшей работы.
Он повесил трубку.
Решив отказаться от своего исследования и не ходить на вечеринку, Кэл с удивлением не обнаружил чувства удовлетворения и легкости, на которые он рассчитывал.
Глава 28
В самых лучших апартаментах гостиницы «Сент-Реджис» собрались люди, которых Кэл не видел со дня своей свадьбы девять лет тому назад. Клан Ханауэров собрался в полном составе, чтобы присутствовать на свадьбе Рики с Уэйном Миллменом. Когда Кэл вошел вместе с Крисом, родственники обступили их, пожимая руки, суетясь над Крисом и вспоминая Лори.
— Такая красотка! Как жаль, что она умерла такой молодой, — сказала тетя Элен из Кливленда, — прямо душа разрывается.
Дядя Хеши поправил Крису галстук. — У него материнские глаза, глаза Ханауэров. Я прав или я не прав?
И этому не было конца. Дядя Мо с Лонг-Айленда, близнецы Козловы из Атланты и из Лос-Анджелеса, кузен Саул Пепер в сопровождении красотки со светло-платиновой кожей, которая, несомненно, была на двадцать пять лет моложе его, — все трепали Криса по щеке и говорили, какая замечательная женщина была Лори.
Крис уже выглядел расстроенным. Он оттащил Кэла в сторонку и кивком головы попросил нагнуться.
— Папа, — прошептал он ему на ухо, — где Тори?
— Она не придет, Орех.
Крис выглядел удрученным.
— Почему?
Кэл сделал паузу. Он подумал о том, как он был разочарован обманом Криса насчет спичек.