ничего не сообщив ему, забрала Криса…
В телефонной трубке послышался какой-то шум, а затем он услышал ее обеспокоенный голос:
— Кэл, дорогой, Крис рассказал мне о Виктории, и я пыталась разыскать тебя в больнице, но тебя там не было…
— Кэт, — резко прервал он ее, — я схожу с ума, беспокоясь о Крисе, ты не могла оставить записку или что-нибудь?
— Понимаешь, я никак не могла предположить, что будет так сложно разыскать тебя. Пожалуйста, не сердись. Я рано заехала к тебе, и Крис был с Челестиной. Она сказала мне, что ей нужно идти. Я подумала, что этим окажу тебе помощь. Я на самом деле звонила тебе домой, но до сих пор линия все время была занята.
Разумеется. Все это не лишено здравого смысла.
Но он по-прежнему беспокоился.
— Кэт, я немедленно приеду, — сказал Кэл. — Теперь слушай меня. Я хочу, чтобы ты закрыла на замок дверь и никого не впускала. Кроме меня. Хорошо?
— Ну, дверь уже закрыта, и я, разумеется, не открою ее, пока ты не приедешь.
Кэл поблагодарил ее и повесил трубку. Капитан Блейн встал и положил блокнот обратно в карман.
— Вы нашли вашего сына, — сказал детектив, словно раньше уже тысячи раз попадал в такую ситуацию, и направился к двери.
— Нет, подождите, — попросил его Кэл, — я прошу вас поехать со мной. Ему нужна защита.
Полицейский сделал паузу.
— Защита? — спокойно сказал он. — Но он же у вашей подруги, не так ли?
«Но боги по-прежнему хотят его», — хотел сказать Кэл. Но затем он понял, что это было бесполезно. Полицейский стоял у двери.
— Поезжайте за своим сыном, мистер Джемисон, и привезите его домой и хорошенько выспитесь. Когда у вас будет время, можете прийти в полицейский участок, и мы поговорим о том, над чем вы работали вместе с Дэннисом.
Он надел фуражку и вышел, бесшумно закрыв за собой дверь.
Кэл чуть было не закричал, затем покачал головой, сел в кресло и в течение минуты неподвижно сидел, он был не в состоянии думать. Наконец он встал и направился через холл в свою спальню, снял рубашку и бросил ее в корзинку для белья. Одевая новую рубашку, он думал о Кэт. Она постаралась помочь ему тем, что увезла Криса от Челестины. Она просто помогла. Как она это делала всегда. И это она посоветовала взять Челестину на работу.
Он разгладил галстук и повесил за петлю на вешалку.
Затем он вспомнил, как заинтересовалась Кэт раковиной Криса. В тот первый день, как только увидела ее.
Нет, конечно же, это не могла быть Кэт.
Он застегнул рубашку.
Но благодаря Кэт он переехал в Нью-Йорк, она использовала свое влияние, чтобы найти для него работу. Кэт, ученый по своей сути, сказала, что она верит в судьбу, даже в неизбежность смерти Лори.
Но она то же самое сказала миллионам людей с экрана телевизора. Разве не она отговаривала его заниматься Вуду? Разве не она говорила, что это опасно?
Он надел коричневый вельветовый пиджак и, посмотрев в зеркало, поправил воротник.
Действительно ли она отговаривала его?
У Кэла учащенно забилось сердце. Разве не записки Кимбелла заставили его еще глубже заинтересоваться Вуду? Квентин Кимбелл убил своего собственного сына. Могла ли Кэт не знать об этом? Кэт, чей собственный сын был убит?! Как удалось ее мужу скрыть от нее правду?
У Кэла были холодные и влажные ладони. Он взял свой бумажник.
Но может ли Кэт причинить вред Крису? Во всяком случае она всегда беспокоилась о нем и относилась к нему, как к внуку. Она даже прибежала в тот день с целебной мазью от сумаха.
Кэл посмотрел в зеркало. Он был непохож на самого себя, у него было бледное восковое лицо. Он протер лоб.
— Сумах! Что сказала Кармен? Гуао — это хорошо. Сумах использовался верующими, чтобы отвращать зло. Кармен хотела спасти Криса. А Кэт вылечила сыпь, с корнями вырвала растение и выбросила его.
Кэл выключил настольную лампу в спальне и неподвижно стоял в темноте. Он знал.
Кэт была верующей.
Она верила, что жертвоприношение семи детей спасет мир.
Несмотря на это, все его существо, испытывающее любовь, уважение и обладающее интуицией, восстало против тревожных сигналов его разума. Кэт? Невозможно!
Он был потрясен, и ему было стыдно из-за собственного подозрения.
Однако же шесть детей были убиты, и оставался один. И это должно было случиться сегодня ночью, накануне праздника Шанго.
А где был Крис?
Кэл стремительно подбежал к парадной двери. Затем, уже приоткрыв дверь, Кэл остановился.
Боги хотели, чтобы он сделал это, чтобы он отдал им своего собственного сына. Он был тот конь, на которого должны были сесть. Омо.
Но если он не пойдет…
Ход судьбы может измениться. Если его не будет рядом с Крисом, то тогда он никак не сможет причинить ему вред.
Но может ли он бросить своего сына? Оставить его с Кэт? Он секунду — целую вечность — стоял у дверей, решая, что ему делать.
Он был нужен Крису. Крис ждал его.
Он должен был идти.
Глава 42
Чтобы доехать до Кэт, нужно было проделать сложное путешествие вниз по Седьмой авеню к району промышленных зданий, и даже теперь, после полугода жизни в этом городе, этот район казался незнакомым. Марс. Он поехал вниз по Западному Бродвею через фешенебельный район Сохо, где промышленные здания превратились в дома банкиров, а продуктовые склады морского флота — в рестораны с такими названиями, как «Сентрал Фоллс» и «Одеон». В Нью-Йорке можно найти Париж. Или Монтану.
Или Африку.
Могла ли Кэт на самом деле быть частью этого? Он не мог даже думать об этом. Он не мог даже вообразить такое предательство, такое зло.
Такси проехало мимо какого-то лестного склада. Кэлу показалось, что он слышал гром.
Гром?
Но небо было безоблачно, на нем видны были первые звезды. Малая Медведица. Он готов был поклясться, что слышал гром. Может быть, этот звук шел со стороны Нью-Джерси — шторм над Гудзоном?
— Ровно шесть долларов, — сказал шофер такси, и Кэл заплатил.
Он вышел из машины и на несколько секунд задержался на тротуаре, глядя на запад. Он снова услышал гром. На небе не было ни единого облака.
Кабина грузового лифта медленно ползла наверх, она сильно скрипела, казалось, развалится в любой момент. Если лифт разобьется о цоколь, он мгновенно умрет. Будет ли это нечестно? Видел ли кто-нибудь, как он разговаривал с Блейном?
Кабина лифта с шумом остановилась, но двери не открылись. Кэл уговаривал себя не паниковать — лифт был старый и давно мог выйти из строя. Он нажал на кнопку «открыто», дверь открылась, и он оказался перед квартирой Кэт, пристально вглядываясь в коридор, оштукатуренный в псевдодеревенском стиле.
Он закрыл глаза.
Никто не хочет причинить тебе вред. Или Крису. Кэт — твой самый давний и самый дорогой друг на свете.
Он вдруг понял, что держит палец на звонке, и дверь открылась. Он все это время непрерывно звонил.
Кэт была ошеломлена, как это только возможно для пожилой женщины; ее седые волосы были зачесаны назад, и ее приветливое морщинистое лицо было обращено к нему с участием. На ней был восточный халат черного цвета, украшенный блестящим серебряным позументом, который выглядел более изысканно, чем обычно.
— Кэл, дорогой, ты выглядишь ужасно истощенным! Входи, входи!
Он почувствовал, что с подозрением смотрел на нее, но она улыбнулась в ответ и провела его в свою просторную мастерскую. Стена с пятнадцатифутовыми окнами была почти полностью затенена тяжелыми занавесками. Слабый лунный свет проникал через зазоры между занавесками, отражаясь ярко-золотым отблеском на полированном полу.
Кэл услышал звук телевизора из дальнего конца мастерской и вгляделся в темноту, ища Криса. При свете мерцающего экрана телевизора он различил неясное очертание фигуры, — да, это был Крис, который лежал на животе, опершись на локоть одной руки.
У Кэла колотилось сердце, он пристально вглядывался в сына. Слава Богу, с Крисом все было в порядке. Крис был в безопасности, с ним не произошло ничего страшного, он лежал перед телевизором, подпирая рукой голову, и смотрел на экран, и все было в порядке, и рядом с ним стояла банка газировки, и вокруг него не было ничего такого, что могло бы причинить ему вред.
Широкими шагами Крис пересек комнату и подошел к мальчику. Кэт последовала за ним.
— Ты, должно быть, в ужасном состоянии, — сказала она мягким и обеспокоенным голосом. — Я три раза звонила в больницу и справлялась насчет Виктории, но они ничего мне не сказал. Что с ней, дорогой?
Кто-то наложил на нее заклятие.
— У нее… какая-то инфекция, — удалось сказать ему, когда он был уже рядом с Крисом и присел около него. Все внимание мальчика было приковано к особой игре под названием «Семейная вражда», в, которой две семьи состязались, чтобы выиграть деньги. Крис перевернулся на спину, когда услышал, как приблизился Кэл.
— Папа!
— Орех, ты в порядке?
— Конечно.
Кэл положил руку Крису на лоб, на мгновение заколебался, а затем нагнулся и обнял его, переполненный счастьем от простого факта, что мальчик в безопасности и что он цел и невредим.
— Папа, где ты был целый день?
— Я был в больнице с Тори.
— Тетя Рики сказала мне, что она съела какую-то плохую пищу. Но скоро с ней все будет в порядке, да?
— С ней все будет в порядке, Орех.
— Я сегодня пропустил занятия в школе, — сказал Крис. — Тетя Рики сказала, что я не пойду в школу. Но я должен был читать «Паутину Шарлотты». Так здорово прогуливать занятия!
Кэл улыбнулся, затем поднял глаза и увидел, что Кэт доброжелательно наблюдала за ними, полная гордости и удовольствия, сияя любовью. Что он такое еще подумал о ней? Он еще на секунду задержал на ней пристальный взгляд, но ее безмятежное поведение напугало его.
Он снова повернулся к Крису.
— Идем, Орех, одевай свою куртку, и я отвезу тебя домой.
— Ты это не сделаешь, — решительно сказала Кэт. — Держу пари, что ты сегодня целый день ничего не ел. Иди, съешь чего-нибудь горяченького. Я оставила кое-что для тебя.