докладывал партийному руководству.
О раскрытии преступлений в сфере оборота антиквариата мы поговорим в следующей главе. А пока — еще несколько замечаний на важную тему. Речь — о борьбе с «коррупцией» (термина тогда такого не было) при позднем Брежневе, о том, какую роль при этом, на фоне известных достижений Генеральной прокуратуры и органов госбезопасности, играли милиция и сам министр внутренних дел Щёлоков, если они, конечно, эту роль играли.
Генерал-полковник госбезопасности Алидин в знакомой уже манере, не утруждая себя доказательствами, утверждает — ни больше ни меньше: руководство МВД при Щёлокове сопротивлялось любым действиям органов госбезопасности, направленным на то, чтобы изобличить высокопоставленных чиновников в коррупции, взяточничестве, хищениях государственной собственности. Любым! Приведем точную цитату из книги «Государственная безопасность и время»:
«Примерно с середины 70-х годов к нам в Управление (по Москве и Московской области — С. К.) стали поступать тревожные сигналы о фактах коррупции, взяточничества, расхищения государственной собственности. Этими проблемами занималось Министерство внутренних дел, но в ту пору нам уже стало ясно, что его подразделения с подобными видами преступлений явно не справляются. Между тем число их росло, и эти опасные для общества явления приобретали политический оттенок. Понятно, что органы государственной безопасности не могли, да и не имели права проходить мимо подобных явлений… В ЦК партии откровенно не поддерживали действий органов государственной безопасности по привлечению к уголовной ответственности работников руководящего звена, стремясь, что называется, не выносить сор из избы. Такую же позицию заняло и руководство МВД СССР. Оно сопротивлялось любым действиям, проводимым на этом направлении. Сложность состояла еще и в том, что Леонид Ильич Брежнев находился в самых близких отношениях с министром МВД Н. А. Щёлоковым, а первый заместитель министра Ю. М. Чурбанов был его зятем.
Зная, что в этой борьбе я занимаю принципиальную позицию, кое-кто из руководящих работников Москвы частенько намекал мне:
— Смотри, Виктор Иванович, так и шею сломаешь.
Но я был уверен в своей правоте, а уверенности мне придавала твердая поддержка Ю. В. Андропова».
Придумали же товарищи высокопоставленные чекисты «страшилку»: Щёлоков. И Чурбанова туда же — «до кучи». Только «первый зять» был к Юрию Владимировичу как бы не ближе, чем к своему министру. По вполне достоверной информации, Андропов обещал Чурбанову поддержать его кандидатуру на должность главы МВД, если Щёлоков уйдет на повышение, как ожидалось. И поддержал бы… при жизни Брежнева. Но и после смерти Леонида Ильича его преемник «зятя» не тронул, тот продолжал трудиться на прежнем месте. Виктор Иванович Алидин, напомним, занял свой пост в 1971 году и оставался на нем 15 благополучных лет, не ломая шеи. Автора мемуаров, что называется, «понесло»…
Спрашивается, кто же тогда раскрывал резонансные дела конца 1970-х — начала 1980-х? Ведь без оперативной поддержки органов внутренних дел ни прокуратура, ни Комитет государственной безопасности ничего бы сделать не смогли. Если не вызывала доверия местная милиция, то действовали оперативно-следственные бригады из Центра.
А вот пример попытки МВД самостоятельно нанести удар по коррупции достаточно серьезного уровня. Обратимся к книге Е. Сергеева «Теневики» (М., 2000). В конце 1970-х, рассказывает автор, управление БХСС проводило операцию в Узбекистане под руководством старшего инспектора по особо важным делам А. Н. Мусияченко. В республику якобы для поиска опасного маньяка из Москвы отправилась большая группа оперативников. Затем под легендой — «для изучения передового опыта» — две бригады ревизоров. Были возбуждены уголовные дела на предприятиях местной промышленности. Замах был нешуточным:
«Один из арестованных дал показания о систематической передаче взяток первому секретарю Хорезмского горкома партии. Мусияченко провел удачную оперативную операцию, в ходе которой удалось „выкрасть“ из овчарни родного брата этого секретаря горкома сейф, в котором оказалось около миллиона рублей и золотых изделий на такую же сумму. Почти на всех купюрах экспертиза обнаружила отпечатки пальцев первого секретаря горкома…
Много безобразий было выявлено в хлопкоочистительной промышленности и ряде других отраслей экономики, где обнаружилось немало подпольных цехов.
Подробная справка по всем этим вопросам была доложена Н. А. Щёлокову. Требовалась дальнейшая квалифицированная работа для изобличения зарвавшихся расхитителей и взяточников. Но для этого надо было получить согласие Ш. Рашидова. С такой надеждой Николай Анисимович доложил эту справку Л. И. Брежневу, но тот, не задумываясь, начертал на ней: „Направить тов. Рашидову, в республике сильная партийная организация“. После этого был наложен строгий запрет выезжать нашим сотрудникам в командировки в Узбекистан по конкретным делам».
Однако в Советском Союзе «антикоррупционным» ведомством был в гораздо большей степени КГБ, чем МВД. Милиция имела мало возможностей бороться с преступностью в тех случаях, когда та сращивалась с партийной или советской властью. В силу целого ряда объективных причин.
Возьмем уровень области. Начальник УВД назначается с согласия первого секретаря обкома, то есть плотно контролируется по партийной линии[37]. Главный областной милиционер регулярно докладывает «первому» криминальную обстановку. При визитах в область более высокого руководства начальник УВД отвечает за организацию этих мероприятий и в них участвует, можно сказать, последним вставая из-за праздничного стола. На мелкие грешки местных властей, понятно, он закрывает глаза. Но, предположим, он сталкивается с фактами серьезных злоупотреблений, с которыми не хочет мириться. Как поступает честный начальник УВД? Доверительно сообщает о своих проблемах министру. Просит перевести его в другой регион. Что больше может он предпринять? А менее честный начинает сам «сращиваться» с этой властью, надеясь на ее покровительство — ведь «сильный» первый секретарь не даст в обиду своего главного милиционера. Проиллюстрируем это на примере. В Академии МВД при Крылове подготовили достойного милицейского руководителя для Томской области — Виктора Петровича Бомонина. Совпал и другой фактор: областью в те годы руководил славившийся нестяжательством первый секретарь Егор Кузьмич Лигачев. Бомонин и Лигачев долгое время работали душа в душу (об этом сказал автору в телефонном разговоре сам Егор Кузьмич). Но могли быть совсем иные примеры, скажем, на юге России или в некоторых национальных республиках.
У начальника областного управления КГБ положение принципиально иное. Он назначается из Центра. На встречах с первым секретарем докладывает то, что считает нужным. Чекисты не имеют права вести разработку сотрудников партийного аппарата, только кто же верит, что они совсем этим не занимаются?[38] Негативная информация в отношении первых лиц области имеет обыкновение стекаться сама, она может всплыть в случайном разговоре в автобусе или при допросе уголовника. Сотрудник милиции в таком случае обязан провести проверку полученных сведений, при подтверждении — возбудить уголовное дело либо забыть о том, что он узнал. А чекист может положить бумагу в сейф — до лучших времен. Милиция работала на реализацию дел, КГБ прежде всего — на сбор информации. И в этом также существенная разница между ними[39].
В общем, партийные руководители на местах имели возможность контролировать начальников милиции, а их старших соседей побаивались и предпочитали с ними не ссориться.
В случаях, которые мы описали, милиция на региональном уровне могла покрывать коррупцию, противодействовать борьбе с ней. Но ведь в МВД имелись не только территориальные органы, но и «отраслевые» — главки, центральный аппарат, в которых, как мы видели, при Щёлокове подобралось немало людей, для кого борьба с преступностью являлась делом жизни. Они тоже препятствовали «любым» действиям Алидина и его коллег? Предъявите факты — их нет. Заслуженный юрист России, генерал-майор В. Ф. Статкус при Щёлокове возглавлял следственную часть МВД (до 1975 года). В частности, Владимир Францевич непосредственно участвовал в расследовании экономических преступлений в Грузии, результатом чего стала смена власти в республике в 1972 году. Он утверждает, что в своей практике ни разу не получал от министра указания или просьбы приостановить дело в отношении кого-либо. Вновь отсылаем читателя к книге И. И. Карпеца. Среди упреков, которые высказал министру Игорь Иванович, мы не найдем такого — в укрывательстве коррупции. Подобных указаний начальник союзного угро от него не получал. А как иначе? Щёлоков ведь в министерстве был не сам по себе.
Его подпирало общественное мнение, позиция его подчиненных, среди которых превалировали люди порядочные, профессиональные и достаточно независимые. Он их сам подбирал. Неужели для того, чтобы потом просить их укрывать преступления?!
В расследовании громких «коррупционных» дел конца 1970-х — начала 1980-х годов сотрудники МВД принимали самое деятельное участие, хотя лавры раскрытия в период борьбы с «брежневщиной» зачастую присваивали другие. Впрочем, принципиальные люди тогда были во всех ведомствах: и в Генеральной прокуратуре, и в КГБ, и в МВД…
Теперь обратимся к конкретным примерам.
Алексей Иванович Сафонов возглавлял милицию Тульской области 14 лет, из них пять — при Н. А. Щёлокове.
Областной центр по меркам Москвы — «большая деревня». Здесь от людей ничего не скроешь. Все в Туле знают, что генерал Сафонов взяток не брал. За 14 лет ни один грязный слух не прилип к Алексею Ивановичу. Он пришел в МВД из партийных органов (как Щёлоков), довольно быстро освоился в милиции и завоевал уважение подчиненных как грамотный руководитель и порядочный человек.