Против чего должна возражать сахарочек? У меня сейчас мозги взорвутся, ей богу.
— Я так и знала, что учеба в большом городе, а потом и работа со всякими… извращенцами тебя испортит! — всплеснула руками миссис Сантос, а брат с сестрой озадаченно переглянулись. Ага, значит, не я один тут чувствую себя немного ослом.
— Мамуль, ты прости, я по-простецки влезу в вашу непонятную моим отбитым мозгам беседу. А ты случаем не знакома с соседским шерифом Кроули? — вмешался в разговор слепого с глухим сержант с видом «ну а вдруг», явно отвлекая внимание мамиты на себя. Может, они уже привыкли, и эти странности Габриэллы норма? Отлично, Коннор. Спасибо, друг, даже если ты спешил не мне помогать.
— С Майки? Ох, тот еще шалопай. С детства таким был, — миссис Сантос как подменили: встрепенулась вся и засияла улыбкой. — Но я намного лучше знаю его маму — миссис Кроули. Мы с Натали какое-то время состояли в одном комитете, связанном с благотворительностью. Ну, знаешь, детские больницы, приюты, фонды.
— Да? Как интересно, — вывернувшись-таки из моего захвата, активизировалась Перла. — Ты мне не рассказывала никогда. И кто еще состоял в этом комитете?
— О, ты знаешь, леди были все как на подбор, — вдохновленно защебетала Габриэлла, зыркнув все же на меня непонятным взглядом — то ли презрительным, то ли брезгливым. Ладно, принято. Сперва разберемся с маньяком, а потом займусь чудачествами почти фактической тещи. — Кроме меня туда входили миссис Кроули, миссис Андерсон, миссис Борджес…
— Борджес? Это… — словно не веря своим ушам уточнила Перла.
— Супруга окружного прокурора, Аделина Борджес. Мы, конечно, много ей прощали, ибо в ее семье незадолго до этого произошла трагедия. Но это не извиняет того, что вела она себя, как самая натуральная высокомерная дрянь, должна я вам сказать. Смотрела на нас, словно мы черные рабыни с ее тростниковых плантаций. — Тон нашей информаторши стал раздраженным, и она как по щелчку переключилась опять на меня. — А вот кстати, мистер Смит, вы живете один или… с каким-нибудь соседом?
— Эм-м-м… — Вот как ей ответить, чтобы не спалиться, но при этом сказать максимально близко к правде? — Я живу… с соседями, да.
— Их несколько?
Да что же такое-то? Такое чувство, что мой ответ заставил ее сделать охотничью стойку.
— Девять. Нет, восемь. Это парней. Но недавно у нас прибавление случилось, девушки, так что стало двенадцать. А тринадцатая наездами бывает, так что мы ее не считаем. Итого вместе со мной четырнадцать.
— Господь пастырь наш! — сокрушенно пробормотала себе под нос женщина, озадачивая меня еще больше. Хотя куда уж. — Все еще хуже…
— Мамуль, — пощелкал пальцами перед лицом у зависшей миссис Сантос Коннор, — так что эта Аделина Борджес, говоришь, супруга самого прокурора? И давно?
— Что давно? — рассеянно глянула она на сына, но тут же встрепенулась. — Ах, супруга? Насколько я помню, они еще в школе встречались. Две вполне респектабельные семьи, жили по соседству, дети ходили в одну школу — весьма престижную по тем временам. Как-то так получилось, что Аделина и Мартин симпатизировали друг другу, вот, собственно, так и произошло. Натали, помнится, очень радовалась, что ее Майки сразу после колледжа устроился на работу к Мартину. И при этом была страшно расстроена, что эта работа была, скажем так, неофициальной. Мартин так и не согласился взять Майки в штат, хотя мальчик очень старался и прямо из кожи вон лез, чтобы быть полезным, — быстро выдала Габриэлла и сразу без паузы и перехода: — То есть вы говорите, что живете, так сказать, некоей коммуной? И что, у вас, как в коммунах, все общее? Дом, машина, дети…
Ну, вот прямо сейчас, Рауль, ты идешь по очень тонкому льду. Потому что если я скажу «да» — черт, ну ведь у нас с братанами так все и есть ведь — то еще посчитают за мормона какого-нибудь или извращугу. Потому как судя по вопросам наводящим все к тому и идет.
— Мэм, мы все добрые католики, у нас папа ирландец, мы живем по божьим заветам. Господь заповедовал делиться с ближним своим, мы и делимся.
— Всем? — голос миссис Сантос снова взлетел до хрустально звонкого, и она вся как-то выпрямилась, как в струну вытянулась.
— В принципе да. Для своих близких разве что-то можно жалеть?
— А…
При всем моем неимоверном уважении к будущему родству и возрасту вид у нее был охреневший. Ну, по-другому и не назовешь.
— Мамуля, я тут, эй, — вновь помахал рукой Коннор, привлекая к себе внимание. — И долго ли Майки работал на Мартина, м? Что твоя Натали говорила по этому поводу?
— Ияяя… — Габриэлла потерла виски, сильно хмурясь. — Ох, я, если честно, не припомню в деталях, но пару лет точно. Но тогда Майки еще совсем молодым был. Ты, Перла, как раз уехала в свою академию, Коннор еще не вернулся. Да, что-то около того. И я так поняла, что он работал каким-то типа личным помощником Мартина. А потом…
— А что потом?
— А потом… — она замолчала, будто уходя в себя, и внезапно выдала: — А мама у вас есть, мистер Смит? Или у вас два добрых папы католика? Мистер и… еще один мистер Смит?
На этом вопросе зависли все.
— Мамуль, у тебя все хорошо? — осторожно уточнила сахарочек заглянув ей заботливо в лицо.
— Мама у нас есть, — покорно кивнул я, решив, что сегодня совершенно очевидно день каких-то дурацких розыгрышей или просто лунного затмения. Ибо вопросы миссис Сантос все больше походили на реплики из какого-то ну очень неформатного кино.
— И как ее зовут?
— Линда.
— Она родилась женщиной?
— Нет, мэм. Женщиной она стала благодаря нашему папе. А родилась она…
— Я так и знала! — торжествующе воскликнула женщина, заставив нас всех троих вздрогнуть, а потом и офигеть. — Мальчиком!
— Нет, мэм. Как и все будущие женщины ма Линда родилась девочкой.
— Хм, — покачала головой Габриэлла с видом «что-то тут не сходится». — Что-то не вяжется.
— Так. Стоп. С меня достаточно этого идиотского диалога, — вызверилась наконец Перла. — Мама, я требую объяснить, по какой причине ты докапываешься до Рау… Ричарда, черт возьми, Смита, и что это за дурацкие вопросы о родителях и коммунах?
— Да, мамуль. Если честно, у меня тоже уже мозг вытекает, — поддакнул сестре сержант.
Да знал бы ты, Бирн, что творится с моим. Он уже просто тупо перегорел.
— Я всего-навсего пытаюсь выяснить, дочь моя, с какой семьей тебе и, соответственно, нам всем придется иметь дело, если ты начнешь встречаться с… бисексуалом и хиппи, проповедующим свободную любовь, я так понимаю! — нервно выпалила Габриэлла и ткнула в меня пальцем.
Я на всякий случай оглянулся, не стоит ли кто у меня за спиной. Мало ли. Может, там Андерсон этот приперся.
— Кто? — недоуменно моргнула моя девушка, а у меня и воздух в горле застрял.
— Что кто?
— Кто бисексуал? — потребовала уточнения Перла.
— Вот этот вот ваш приятель — мистер Смит, — подергала кистью в воздухе женщина, будто силясь прогнать какую-то ползучую гнусь.
— Я?
— Он?
— Ты?
Хором воскликнули мы трое, вытаращившись друг на друга и на мамиту.
— Мамуль, а ты это откуда знаешь? — прищурился Коннор, опасливо оглядываясь на меня.
— Я сама слышала!
Так, чем дальше, тем страннее. Вот, бля, уже не смешно даже.
— А что вы слышали? — я потер переносицу в надежде на то, что звон в ушах мне просто чудится.
— Я была свидетельницей — хоть и невольной — того, как вы признавались в любви к некоему Лоуренсу. И я совершенно точно помню, что вы сказали «мистер». И я даже немного слышала его голос в трубке. И он точно мужской! — задрав нос, добила Габриэлла. Еще бы «Бинго!» возопила. И вот что мне теперь делать?
Глава 19
— Мама-а-а!!! — взорвалась я окончательно. — Ну это уже ни в какие рамки не лезет! Мало вам было вмешательства в мою личную жизнь, ты теперь и на посторонних переключилась?
— Не смей повышать голос на мать, Перлита! Во-первых, если глаза мисс Кроуч не лгут — а они, увы, до сих пор видят слишком хорошо в ее почтенном возрасте, все идет к тому, что мистер Смит может стать нам никаким не посторонним. Во-вторых, ни во что я не вмешиваюсь. Просто хочу знать, к чему нам морально готовиться. Мы с папой безусловно относимся к приверженцам исключительно традиционной семьи и того же желали бы всем нашим детям, но если уж так все складывается…
— Божечка помилуй! — Коннор даже лбом о столешницу приложился, затрясшись в хохоте. — Вот это фокус!
Вот нисколько не весело. То есть смешно, конечно, но не весело, не-а.
— Стоп-стоп! — тряхнул головой Рауль. — Так, давайте проясним раз и навсегда! Я натурал. Стопроцентный. И никакой не хиппи и не поклонник свободы нравов. Консервативен, старомоден и до мозга костей приверженец идеи, что брак — это исключительно союз одной женщины и одного мужчины.
— Ты не обязан отчитываться! — топнула я ногой в досаде, но Рауль только крепче стиснул руку на моей талии и шепнул в ухо:
— Лучше я сделаю это сейчас, по горячим следам, чем буду долго и нудно ломать голову над тем, чем я не угодил твоей маме.
И, обернувшись к мамите, обворожительно улыбнулся ей.
— Миссис Сантос, я вспомнил тот момент, на который вы ссылаетесь. И скажу вот что. Мистер Лоуренс… м-м-м… как бы так это сказать, личность совершенно уникальная. Начнем с того, что он мой непосредственный работодатель. Который за последние несколько месяцев показал себя не только справедливым и заботливым боссом, но и верным, преданным другом. Поверьте, его не просто любит, а обожает вся моя семья, включая родителей, сестру, братьев и невесток. Временами, конечно же, бывает и так, что мы его столь же дружно ненавидим, но в то же время слушаемся беспрекословно. Он… он стал практически членом семьи, пусть и не по крови. А то, что я ему сказал тогда, во время разговора, что не должен был по идее стать достоянием гласности — это наш шутливый ритуал. Ронни страшно любит, когда его хвалят, поют ему дифирамбы и признаются в любви. Особенно когда он этого действительно заслуживает.