Хотя… я в очередной раз поймала взглядом его силуэт и глубоко вздохнула, отпуская себя как-то всю и сразу.
Поздно ведь рефлексировать, Перла. Все уже случилось. Пусть все идет как идет. А потом… ну выживу как-нибудь, если что.
Глава 20
Я устроился в маленьком кафе практически напротив офиса сахарочка. Уж вход отсюда точно просматривался, и ее стройную фигурку в форме при все желании невозможно было пропустить. Наводить лишние движняки я не видел смысла. Моя работа сейчас — бдить, сидя на заднице терпеливо, что тот пес-телохранитель, и тем временем заняться исполнением своей части работы по добыванию инфы. Кое-что я уже и сам накопал, но для того, чтобы залезть чуть глубже, мне нужны…
— Ронни? — услышав протяжное и такое характерное «Альоу-у-у», я опешил и даже отодвинул трубку от уха. — Я вроде Ноа набирал. Прости, наверное, перепутал впопыхах…
— Нет-нет, птенчик, ты все верно набрал, просто наш белокурый нано-ангелочек сейчас чуть-чуть занят, а телефон бросил возле моего кресла. И знаешь, я даже рад, что так все сложилось. — Дьявол, меня уже настораживают эти вкрадчивые нотки в его голосе. — Потому что иначе ты бы снова дал ему братско-дружеское поручение, которое папочка Ронни не одобрил бы.
— Мистер Лоуренс… — я решил добавить немного официоза в голос. И Ронни тут же его подхватил, не дав себя перебить.
— Мистер Брукс, родственные связи не отменяют необходимости соблюдать пункты подписанных контрактов всеми участниками шоу. Боюсь, ваши любимые повелители чужих паролей и логинов, Фино и Ноа, в ближайшее время будут слишком заняты другими более легальными и законопорядочными заданиями, полученными от непосредственного руководства, то есть от меня.
Вот как так? Не орет, вообще голоса не повышает, а я отчетливо улавливаю лязганье холодного металла и «не забывайся, блядь, засранец» посыл. И даже словно воочию вижу, как обманчиво расслабленный на первый взгляд модник, наверняка снова выряженный в тряпки от кутюрье зубодробительного сочетания ядовитых оттенков, подбирается и вместо легкомысленной бабочки становится похожим на смертельно ядовитого шершня.
— Черт, Ронни. Это и правда невероятно серьезно. Практически дело жизни и смерти… — Нет-нет-нет, без наших Тимона и Пумбы я сам не раскопаю всего. То есть кое-что еще нарою, но моих умений вместе с умениями сержанта не хватит, чтобы залезть в армейские базы. Сука, плевать на гордость, я умолять не стреманусь, потому что нужно.
— Но кроме Ноа и Фино есть другие специалисты, чье участие в одной запутанной и опасной авантюре, затеянное одним моим непослушным кареглазым любимчиком, не скажется на карьере всех моих сладких пупсиков. Ты меня понял?
Э-э-э… то есть мне начальственно велят уже, а не по-дружески советуют полностью слить ему все подробности?
— Так ты мне поможешь? — решив не хаметь сходу, во избежание, так сказать, аккуратно уточнил я.
— А куда я денусь? — От его воодушевленного тона я даже мысленно представил, как Ронни всплеснул руками, псевдококетливо морща нос. И на душе отлегло. Поможет. — Но все мои любимые птички, несущие золотые яички, были, есть и будут вне подозрений! Их любопытные клювики должны оставаться чистыми, даже если они пытаются засунуть их в нечто коричневое и дурно пахнущее.
Ну, боюсь, мистер Лоуренс, как минимум один из твоих птенцов измазался дальше некуда, увы.
— Только, Ронни… — я запнулся, осознавая, что обязан с кристальной ясностью донести до него, во что втягиваю. — Тут и правда дело очень серьезное. Такое, что жо… седалище могут в ответ поджечь не по-детски, а то и что похуже.
— Ну же, я жду. Тик-так, — словно и не слыша моего предупреждения капризно протянул наш демон-хранитель. — Ты хоть представляешь, сколько стоит минута моего времени, яблочко ты мое в карамели?
Не став больше испытывать его терпение, я огляделся, удостоверившись, что нашего разговора в этот раз точно никто не мог услышать, и вывалил свой запрос по личности окружного прокурора и его близких, в общих чертах предварительно введя в курс дела.
— Принято, птенчик кареглазенький, — в своей обычной манере провещал Ронни и вдруг опять обратился мистером «Лоуренс-стальные-сука-яйца» в единое мгновение. — А теперь поведайте-ка мне, мистер Брукс, ожидать ли мне в ближайшем будущем вашей попытки внести в изначальный контракт изменения, касающиеся вашего семейного положения?
Я моргнул, прикидывая, какими карами мне может обернуться эта самая попытка. Огромная неустойка, прощайте, шоу, рекламные контракты и бабки дурные, которые особо до сих пор и тратить толком не научился. Но по-настоящему обеспокоило только одно.
— Ответ утвердительный, мистер Лоуренс. Откажете мне в помощи на этом основании?
— Мистер Брукс, то, что вы меня совершенно не знаете, очевидный факт.
Ого, а вот этот разлив жидкого азота в голосе нечто совершенно новое! Такого от него я еще не слыхал даже в моменты крайней злости.
— Поэтому я не стану считать себя оскорбленным вашим предположением, что наши финансовые разногласия могут заставить меня отказать в помощи там, где дело касается жизней важных для меня людей. Ожидайте звонка с результатами в ближайшее время.
— Ро…
Отключился.
Хрясь тебе, дебилу, по морде. Потому как заслужил.
Не мешкая я напечатал «Прости идиота» с кучей сложенных в молитвенном жесте ладошек и отправил Ронни.
Когда мы с Перлой выпутаемся из всего этого дерьма, я буду готов понести любую заслуженную кару от нашего всемогущего и милосердного шоу-бога.
Тем временем принесли мой заказанный завтрак, но посидеть спокойно, поглощая вкуснющую яичницу с беконом, что почему-то умеют готовить так бессовестно вкусно лишь в маленьких провинциальных забегаловках, мне было не суждено.
Звякнул колокольчик, и в дверь вошел мой недосоперник Андерсон. И не зацепился же рогами своими за косяк, смотри. А судя по тому, как бельмами гневно сверкает и целеустремленно двинул по проходу между столами четко в мою сторону, имеет мне что-то предъявить. Ему так кажется, ага.
— Я знаю, кто ты такой! — заявил он, плюхаясь на стул напротив без приглашения.
Манеры — говно.
— И я тебя не рад видеть, так что здороваться не стоит, — прихлебнул я кофе.
— Отвали от Перлиты, зубоскал заезжий! — наклонился он через стол, прищуриваясь на меня якобы угрожающе. — Думаешь, если у нее брат калека, то за девушку вступиться некому и можно голову ей дурить безнаказанно?
Твое счастье, придурок, что сержант не слышит, как ты его калекой назвал. А то уже свои зубы глотал бы.
— Желание вступиться за девушку уважаю. А за попытку навязываться и лезть в ее личную жизнь можно получить пиздюлей.
— Ты еще угрожать мне будешь?
— Угрожать не буду. Бить — да. Но исключительно за дело.
— Да кем ты себя возомнил? Ишь ты приперся, звезда залетная! Думаешь, если телки все от таких, как ты, млеют и дуреют, то и все вокруг так? У нас с Перлой все давно и серьезно! Ты приехал и уехал, а мне все только на руку, ясно? Будет потом по гроб жизни мне благодарна, что я ей эту интрижку прощу, что ее на весь город опозорит и замуж возьму.
Втащить ему за одну только фантазию о том, что он может мою девочку под венец повести, хотелось очень сильно. А еще за это злорадное предвкушение-пренебрежение во взгляде склизком. Эдакое ожидание будущего самоутверждения за счет унижения Перлы. Да сосешь ты, уебок. Не знаешь ты совершенно моего сахарочка, если фантазируешь в эту сторону. На хер она тебя послала бы, даже сложись все так, что я, мудак, уехал и бросил бы. А этому не бывать. И бить твою рожу холеную — добавлять забот опять же моей девочке. Ты же галопом побежишь жалобу строчить, скуля, как та сучка.
— Что же ты так ерзаешь и стараешься, убогий? — только и спросил я, прихлебывая еще кофе. — Если все так, как ты себе тут придумал, то чего суету наводишь?
Его рожу перекосило от злости.
— Потому что мне противно знать, что она путается с тобой, как последняя ш…
Ну вот что тут было поделать?
Да, я ему втащил. Так, что мудак опрокинулся вместе со стулом и так и остался лежать. Нет, ну что я могу поделать с обстоятельствами непреодолимой силы, а? Пусть бы по мне проходился вдоль и поперек, но Перлы ни единым словом трогать не позволю.
— Ну все, ты попал, Брукс! — еще стоя на четвереньках и утирая кровь, прошипел козлище винторогий.
Опа-опа. Неужели и этот чистоплюй на досуге посматривает шоу, на которое западают либо действительно инженеры и механики, которые и вправду могут оценить именно то, что мы делаем руками, либо дамочки, которым не хватает брутальных мужиков в реальном окружении? На первого он не похож. На вторую тоже не тянет, учитывая его далеко не платонический интерес к сахарочку.
— Я тебя засужу! — злорадно-торжествующе оскалился он, поднимаясь. — Иск на такую сумму вкачу — по миру пойдешь и забудешь, как чужих девушек таскать!
А-а-а, ну, даже если я не выясню, откуда ему знакомо все шоу в целом и моя рожа в частности, то ПОЧЕМУ он до меня доебался, уже кристально ясно. Чувачок решил бабла срубить. Облом-облом, парнишка. Ни хера у тебя не выйдет.
— Миссис Эриксон, пойдете моим свидетелем! Он напал на меня, вы видели? — только встав опять на две ноги, обратился он к официантке, она же, видимо, и хозяйка заведения — миловидной женщине средних лет.
— Прошу прощения, Тедди, слабеть что-то зрение стало, возраст, знаешь ли, — пожала дама плечами, явно преувеличенно растерянно захлопав глазами.
— Да при чем тут ваше зрение, вы же в трех метрах от нас стояли и все слышали и видели! Этот мерзавец оскорблял меня и напал!
— Да неужели? А с моего места это выглядело, будто ты пытался сказать нечто гадкое о нашей Перлите, а потом упал со стула, ударившись о край стола. Надеюсь, тебе не придет в голову подать в суд на заведение? Наша мебель исключительно надежна и проверена временем.
— Что?! Какая, к чертям, мебель?! — взбесился он окончательно, шагнув в сторону женщины. — Вы рехнулись или все уговорились тут с этим Бруксом?