— Пока всё, что только возможно, делаем руками экипажа, — ну, эта практика была известна издавна. Нередко экипаж не только осуществлял ремонт кораблей своими силами, но даже принимал активное участие в их достройке, если речь шла о новом судне. — Уж сбить-то заклёпки с требующих замены листов обшивки — большого ума не надо. Главное физических сил побольше приложить. А после останется лишь ждать. Это сейчас, в самом начале войны, неразберихи ещё будет хватать. Но как всё придёт в норму, и нужные люди займут нужные должности, работа будет налажена. Вот увидите. Благо мой экипаж успешно прошёл крещение боем, и в головах многих матросов с офицерами появилось осознание того, что, только действуя совместно, они смогут и приказ выполнить, и сами выжить. А то успел я тут за последние дни наслушаться и насмотреться на то, как обстоят дела у командиров «Дианы» и «Паллады», что, подобно моему «Варягу», до начала войны также долго пребывали в вооруженном резерве. Там чуть ли не каждого отдельного матроса до сих пор офицерам приходится долго и нудно уговаривать выполнить то или иное действо. Да так выполнить, чтобы после за ним не пришлось бы переделывать. Да и матросы те, скажу я вам, никакие не матросы. Просто деревенские мужики, которых в форму одели. Вот ей Богу! Коровы с сёдлами! Большая часть из них и в море-то ни разу до начала этого года не выходила. Но ничего. Дайте только срок, всё наладится.
В принципе, так оно всё и случилось. Худо-бедно, но спустя месяц «Варяг» вывели из дока для продолжения ремонта на плаву и на его место тут же затащили «Палладу», всё это время простоявшую у стенки пирса с огромной пробоиной в борту, ставшей результатом её поражения торпедой с японского миноносца ещё в первый день войны. И примерно в это же время начались активные работы по подготовке к исправлению схожих подводных повреждений на двух пострадавших в тот же день броненосцах — «Цесаревиче» и «Ретвизане».
Не то, что их не пытались как-то начать исправлять ранее. Но делалось всё это спустя рукава и практически на голом энтузиазме отдельных лиц. Будто никому другому этого и не было нужно.
И у источника всех этих резких изменений имелась своя фамилия, а также имя и отчество — Макаров Степан Осипович. Новый командующий тихоокеанским флотом, который и сам прибыл в Порт-Артур, и привёз с собой почти 250 человек судоремонтников с Балтийского завода, водолазов, а также мастеровых с Обуховского артиллерийского завода вместе с целым составом потребных инструментов, материалов и запчастей. Уж кто-кто, а он прекрасно знал о той жуткой канцелярщине, что творится в отечественном казённом судоремонте, вот и озаботился прихватить с собой тех, кто не станет прятаться за сотнями бумажек, лишь бы ничего не делать, а, наоборот, станет делать всё, что нужно, не требуя никаких лишних писулек. Вот что значит опытный человек! Уже со своей «соломой» приехал!
[1] Минреп — трос или цепь для крепления якорной морской мины к якорю.
Глава 7Военно-морской бардак. Часть 2
— Ты, Степан Осипович, не смотри, что он такой малёк, да ещё и наглый не по возрасту и не по чину, — загодя принялся отбеливать мой светлый образ Кази. — Александр Евгеньевич дурного не будет советовать. Это тебе я говорю! Чай уже лет десять минуло, как свёл с ним знакомство. Много споров у нас с ним за это время случилось. И за все эти годы я смог многое о нём понять. Хотя, признаюсь, далеко не всегда вижу те или иные конечные цели многих его действий. Но ещё ни разу он меня не подводил. А потому верь ему. Он многое видит иначе, чем мы, старики.
— Александр Евгеньевич, значит, — окинув меня изучающим взглядом, хмыкнул себе в бороду новый командующий Флота в Тихом океане. Пусть далеко не сразу после его прибытия в Порт-Артур, но Кази всё же смог пробиться к нему на приём и протащить нас с папа́ за компанию. — Тот самый? Как же! Наслышан, наслышан! — вновь усмехнулся он, видимо, припомнив те эпитеты, которыми меня вполне возможно мог награждать Кази в их дружеских беседах в предыдущие годы. — Так значит, говоришь, готов отдать в дар возглавляемому мною флоту целых 18 минных катеров по мере их изготовления и ещё 30 штук переуступить, а также покрывать за свой счёт прочие мои пожелания?
— В пределах разумного, — тут же уточнил я, поскольку тащить весь флот за счёт своей семьи уж точно не собирался. Пупок бы развязался вытягивать из сложившегося военно-морского болота такую бездонную бочку для денежных растрат. — Даже скажу точнее. Можете рассчитывать на сумму в пределах 5 миллионов рублей, — переглянувшись с присутствующим тут же отцом, что одобрительно кивнул мне, озвучил я наш максимум по вкладу в общую победу.
Ё-моё! Пять лямов, как с куста! Да мы на них могли бы себе огромный завод по производству покрышек в будущем построить! Или полноценный рабочий посёлок со всеми удобствами вообще на всех наших работников! Не в столице, конечно, а в ближайшем пригороде Харькова, к примеру. Но, блин, деваться было некуда. Местные снабженцы проворовались так, что на складах не оказалось слишком многого из числа того, что там обязано было храниться. Начиная от мясных консервов со всякими там крупами и заканчивая стальными листами корабельной обшивки. Всему приделали ноги, сволочи! И чтобы скрыть сию катастрофическую недостачу, нынче всячески препятствовали проведению ремонта пострадавших кораблей, отказывая в выдаче материалов под любым возможным предлогом!
Сразу приступившие к делу рабочие с Балтийского завода покуда были вынуждены применять только то, что привезли с собой в товарных вагонах, да то, что в имеющейся кузне выходило выправить и выгнуть взад из числа поврежденных вражескими снарядами элементов корабельных остовов с обшивкой. Получалось… Что-то, в общем, у них при этом получалось. Но прочностные характеристики у таких восстановленных элементов были уже, конечно, не те. А большая часть разбитых механизмов и вовсе не восстанавливались.
Одно тут только радовало. Мы, Яковлевы, ныне могли себе позволить такое финансирование! Так-то!
Если в начале прошлого года нам на счета упали немыслимые прежде 36,5 миллионов рублей. То в январе этого года общая цифра наших суммарных доходов с лицензий и акций оказалась в цифрах всего-то на 6 миллионов меньше. То есть не 36,5 миллионов, а 30,5 миллионов. Но не рублей, а зелёных и мертвых американских президентов! 30,5 миллионов баксов или почти 59 миллионов рублей!
Как нас всех ещё не грохнули за это, я вообще не понимаю! Ведь чисто из человеческой зависти легко могли бы порешить! Чтоб, значит, после раздербанить среди «нужных людей» все наши активы, оставшиеся без хозяйской руки.
И вроде бы понимаешь, что надо срочно нестись в США и вбухивать там очередные миллионы в имеющиеся заводы, развивая те ещё сильней, чтобы нас уж точно никто не смог бы с пьедестала сковырнуть, как бы ни старался. И чтобы лишь мы могли из года в год доить этот невероятный по своей ёмкости и покупательской способности рынок! Но при этом, блин, пока никак не вырваться из этого чёртового Порта-Артура! Нельзя! Вот нельзя позволить Макарову погибнуть при взрыве броненосца!
Уж не помню за очень большой давностью лет, в чём там была причина того трагического взрыва, но то, что вице-адмирал погиб со своим флагманским кораблем — эта информация у меня в голове обнаружилась. Причём погиб довольно скоро после начала войны. То есть ожидать чего-либо подобного следовало в ближайшие 2 — 3 месяца, если не раньше.
В том числе по этой причине я и находился сейчас здесь — на беседе с вице-адмиралом, а не ехал на поезде в Санкт-Петербург, где также имелось очень много забот и хлопот, требующих нашего с папа́ непосредственного участия и самого пристального внимания.
— Хм. Немалая сумма. Очень немалая, — кинув вопросительный взгляд на моего отца и получив с его стороны точно такой же подтверждающий кивок, Макаров принялся в задумчивости барабанить пальцами по столешнице.
Ему, конечно, и прежде доводилось иметь дело с большими деньгами. Причём с куда бо́льшими, нежели сейчас предлагали мы. Но никогда прежде ему не позволялось тратить такие суммы исключительно по своему усмотрению и без всяких проволочек!
Это подкупало! А также изрядно развязывало руки во многих делах. Ведь самое первое, с чем столкнулся вице-адмирал, прибыв на Дальний Восток, стало даже не молчаливое сопротивление всем его начинаниям со стороны местных офицеров и адмиралов мирного времени, которые вообще не желали менять былого подхода к несению службы, а активное противодействие со стороны Главного морского штаба и Морского министерства! То есть тех, кто его сюда же и послал командовать!
Центральные органы управления всей жизнью Российского Императорского Флота раз за разом торпедировали все его запросы и решения, вплоть до вынесения запрета на печать всего-то полутысячи экземпляров книги «Рассуждения по вопросам морской тактики» для раздачи офицерам кораблей, которые прежде подобную книжицу и в глаза-то не видели. Хотя впервые она была выпущена ещё в 1897 году специально для них. Но, увы, активно учились по ней лишь… офицеры японского флота!
А уж как на Макарова взъелись все «свои люди» за то, что он личными приказами принялся снимать с командования кораблями самых неспособных капитанов и ставить на их место тех, кто действительно готов был воевать, а не просто тянуть лямку службы! Какие только угрозы на его голову ни сыпались из-за этого, как со стороны наместника императора на Дальнем Востоке, так и из столицы! И лишь когда он, психанув, заявил всем и каждому, что снимет с себя командование флотом и отойдёт в сторонку, чтобы далее просто смотреть, как всех остальных уничтожают японцы, от него, наконец, отстали. Становиться козлом отпущения вместо Макарова не захотел никто. Ведь все, кто надо, понимали истинное положение эскадры в Порт-Артуре.
Правда, прежде чем отстать, напоследок посоветовали более никого из «нужных офицеров» не трогать. Ведь им срочно нужно было делать карьеру для скорейшего занятия более «вкусных» должностей в столице в министерстве! А он, нехороший такой человек, едва ли не чёрные метки принялся раздавать им всем своими действиями!