А вообще вся эта банковская суета началась ещё в 1901 году. Как раз в разгар экономического кризиса. Тогда-то я впервые и обратил внимание на то, что творится в банковской сфере стратегического для нашей семьи города. А, обратив внимание, стал думать и соображать, как бы это всё пустить нам на пользу. Вот и пустил, как смог. И даже ни о чём не жалею. Пока что.
Я ведь, что ни говори, разве что внешне и гормонально являлся восторженным вьюношей со взором горящим. Разум же давно и прочно принадлежал старому замшелому цинику, познавшему эту жизнь со всех её сторон. Потому всякие там чувства и сердечные страдания с метаниями решил оставить в прошлом. В общем, выбирал себе невесту разумом. Ну и глазом, конечно же. Куда же мы без глаза! Без глаза мы никуда! Становление большим любителем выпить в мои планы уж точно не входило.
Хотя, что тут скажешь? Самому-то себе врать не будешь. Не Клаудия Шифер мне досталась, конечно. Скорее — Зинаида Рубероид. Импортозамещение, так сказать, как оно есть. Но да где наша не пропадала! Наша везде пропадала! Эх.
В общем, у очень многочисленных братьев Рябушинских, которых насчитывалось аж 8 штук, имелись ещё и сёстры. В количестве аж 11 штук!
Да! Их отец — Павел Михайлович Рябушинский, оказался изрядно плодовит! И никого не оставил без наследства! Хотя на нашем нынешнем фоне всё то наследство вместе взятое уже не выглядело чем-то умопомрачительным.
И вот из числа этих 11 штук женского полу, две девицы как раз были примерно моего возраста. И мой выбор пал на ту, что была на год меня постарше.
Выбрал чисто из-за имени. Надежда! А всё потому что вторую из всё ещё незамужних сестёр звали Александрой. И приведи я в наш дом её, нас бы — Саш, стало бы аж 3 штуки на шестерых Яковлевых! То есть вовсе перебор!
Говорю же! Циник я старый, хоть и ныне снова молодой.
И если лично я был просто удовлетворён тем, что у меня появились «броня» от всяких прочих «видных вертихвосток» алчущих наших миллионов, то мама́ приняла мою молодую супругу с должным радушием. Больно уж они по характеру оказались схожи. Эмансипе там тоже бил через края по нынешним-то временам, что так-то многих потенциальных женихов от неё и отпугивало. А мне на то было вовсе пофиг. И не такого повидать успел. Зато уже совсем скоро, едва ли не на следующий день после свадьбы, мы могли начинать крутить наши денежки аж через 3 становящихся «родственными» нам частных банка, принадлежащих Рябушинским! Чему там, в этих самых банках, были только рады!
Современная техника, отличное оружие, новейшие заводы. Это всё, конечно, было хорошо и нужно. Но спасти страну именно таким образом, каким желал бы то осуществить я, оно бы всё не помогло. А вот деньги! Очень большие деньги! Вполне себе конкурентоспособные с забугорным частным капиталом! Да направленные в нужное русло! Это уже могло много чему поспособствовать!
Мы-то с папа́ хоть и умные, что пробу ставить некуда, но… технари-с. Ни разу не финансовые воротилы. Мы можем эффективно тратить деньги на устройство новых фабрик и заводов. Но не умеем ими управлять! И вот теперь мы находились на пути создания отечественного финансового монстра, который уже вскоре мог бы затыкать за пояса сильнейшие банковские дома Европы. Да, не сегодня и не завтра, и не через год-два. Но вот уже лет через пять — уж точно.
Глава 19Планы и размышлизмы
К середине 1906 года, когда я уже вовсю намыливал лыжи в Штаты, со мной всё-таки соблаговолили встретиться на самом высоком уровне, дабы обсудить так и не закрытый вопрос финансовой поддержки Макарова и ряда его начинаний. Что называется, бабло победило даже снобизм 80 уровня присущий всем монархам.
К этому времени Степан Осипович, сдав дела на Дальнем Востоке вице-адмиралу Рожественскому, тоже прибыл в столицу и даже занял кресло морского министра, в котором ему теперь предстояло как-то удержаться. И не просто удержаться, а осуществить новую кораблестроительную программу, потребность в которой возникла сразу же с началом уже отгремевшей войны с Японией.
И привлечь меня, а также всю мою семью через мою скромную персону к этой самой программе для фракции императора было жизненно необходимо хотя бы только для того, чтобы никто другой не привлёк нас, Яковлевых, со всеми нашими финансами к какой-либо иной фракции при дворе монарха. А ведь этих самых фракций более чем хватало! И каждая из них полагала единственно верным лишь своё видение будущего России.
Хотя, будь мы не столь непомерно богаты, и обладай состоянием всего в «каких-то» полсотни миллионов рублей, такого внимания нам, естественно, было бы не видать. Поскольку деньги деньгами, а принадлежность к самому высшему обществу — это принадлежность к самому высшему обществу. Чужих в этот закрытый клуб не допускали, чётко очерчивая границу.
Но тут речь шла о действительно невероятно больших частных деньгах, как уже имеющихся в наличии, так и потенциально способных упасть в наши руки. Продажи-то автомобилей с каждым новым годом лишь увеличивались, в связи с чем из года в год росло и наше семейное состояние. Росло на зависть всем и каждому! Потому и игнорировать наши скромные персоны всевозможные заинтересованные лица не могли себе позволить.
Вот и выпала мне возможность оценить границы дозволенного. Всё же я прекрасно осознавал, что далеко не все мои желания имели шанс на реализацию в условиях нынешнего российского общества с его сословностью, коррупцией, местечковой раздробленностью и прочими нехорошими излишествами. Однако же озвучить их было необходимо.
— Сперва предлагаю определиться с тем, что конкретно вы ожидаете получить с моей стороны, — по завершении взаимных приветствий, обозначил я своё видение будущей беседы сидевшим за одним со мной столом государю и вице-адмиралу. Хотя правильнее было бы сказать, что это я получил дозволение разместиться за одним с ними столом. — Понятно, что речь пойдёт о некой финансовой поддержке, осуществлённой в той или иной форме. Но мне необходимо знать детали, чтобы понимать, как и чем я могу быть вам полезен. — Да, это уже был не первый разговор на данную тему. Но он был первым с непосредственным участием самого императора. И потому необходимо было озвучить всё здесь и сейчас, чтобы впоследствии ни у кого не возникло обид и вопросов связанных с каким-либо недопониманием.
— В настоящее время мы осуществляем кораблестроительную программу, принятую моими предшественниками в 1904 году, по которой предполагалось построить для Балтийского флота 6 новейших броненосных крейсеров, — получив дозволение от монарха, первым взял слово новый морской министр. — В соответствии с ней предполагалось построить 3 корабля типа «Баян» и 3 гораздо более мощных корабля, кои можно охарактеризовать, как значительно улучшенные броненосцы-крейсера типа «Пересвет». — Насколько я понимал, последний представлял собой тот самый «Рюрик» за номером «2», что являлся флагманом балтийцев на протяжении Первой мировой войны известной мне истории мира. — Но средств на полное её выполнение, как оказалось, не нашлось. Были заложены лишь первые корабли каждого типа, тогда как флот очень сильно нуждается в скорейшем пополнении новыми вымпелами.
— Анахронизм, — не сдерживаясь, показательно тяжёло вздохнул я, тем самым демонстрируя собравшимся моё отношение к подобным типам кораблей.
— Что касается крейсеров типа «Баян», да, могу с вами согласиться, что они уже несколько устарели по своей конструкции и характеристикам. — Макаров, долгое время квартировавший на этом самом крейсере и даже воевавший на нём вынужденно частично согласился со мной, так как понимал, о чём я говорю. Крейсер действительно оказался так себе. — Но мы уже приобрели лицензию на постройку подобных кораблей и по цене они выходят куда как предпочтительнее иных, более мощных, крейсеров. А бюджет моего министерства, увы, сильно ограничен.
— Слишком дорого обошлась нам война с японцами. Никто не ожидал столь колоссальных затрат, — слегка поморщившись, принялся пояснять свою позицию Николай Александрович, чтобы я чётче понимал реалии момента. — И хоть я имею разумение, что наш флот требует коренного усиления, средств на то в бюджете нет. А брать очередной срочный кредит у зарубежных банкиров в ближайшие пару лет очень нежелательно. Потому сейчас мы не можем позволить себе насыщать флот мощными и дорогостоящими кораблями.
— Понятно. Благодарю за пояснение, — склонил я голову в лёгком поклоне. — Но, увы, не могу с вами согласиться в этом вопросе. Более того, скажу так — сейчас мы слишком бедны, чтобы позволять себе покупать дешёвые вещи. Особенно те вещи, что даже не смогут нам толком послужить по прямому назначению.
— О чём вы говорите? — нахмурился император в ответ на мою не сильно патриотическую речь.
— Чтобы ответить на ваш вопрос, ваше величество, прежде я должен уточнить и господина вице-адмирала один момент. — Дождавшись же едва заметного кивка в качестве дозволения, я поинтересовался у присутствующего тут моряка, — Степан Осипович, что вы слышали о таком типе кораблей, как линейные крейсера?
— Признаться честно, прежде мне не приходилось слышать о подобном классе крейсеров, — повернувшись к Николаю II, расписался в собственной некомпетентности в данном вопросе министр.
Ну да, кто я такой, чтобы ответ давали именно мне, а не сидящему тут же монарху?
— Это новейший тип крейсеров, которые англичане заложили на своих верфях, — не стал я создавать интригу и тут же выложил известную мне информацию. — В плане защиты они равноценны лучшим броненосным крейсерам из ныне существующих, способны выдавать скорость свыше 25 узлов и несут вооружение новейшего английского линейного корабля — «Дредноут». Про последний-то вы, надеюсь, уже успели получить более-менее достоверную информацию?
— Да, — поджал губы Макаров. — «Дредноут»… поражает. Если, конечно, его характеристики не были преувеличены.
— Ну вот. А теперь представьте себе огромный 25-узловой броненосный крейсер, несущий точно