— Но в качестве императорского поезда он, как по мне, уже никуда не годится. — Окинув взглядом все вагоны, насколько только хватало расстояния, я принялся уточнять, — Вы же однажды уже побывали в железнодорожной катастрофе и должны прекрасно помнить, что стало с теми деревянными вагонами, — напомнил я Романову о сходе с рельс состава аж 20 лет назад, когда императором являлся ещё Александр III.
— Да. Такое не забудешь, — как-то отстранённо кивнул государь, видимо, уйдя на время своими мыслями в воспоминания о тех событиях.
— А ведь техническая мысль тем временем уж точно не стояла на месте. Те же американцы уже начали осваивать технологию производства куда более крепких и надёжных вагонов, выполненных исключительно из стали. Тогда как мы на своём заводе в Харькове, уже лет пять как изготавливаем бронированные поезда и дрезины. Тут, уж простите, сам Бог велел задуматься о заказе новейшего добротно забронированного и максимально крепкого цельностального состава для перевозки вас и ваших близких, — выдал я на гора.
А чего время зря терять? То, что мы находимся как бы в отпуске, не должно мне мешать подыскивать дополнительную работёнку для ХПЗ. А то после завершения войны с Японией, боевую железнодорожную технику у нас как-то резко перестали покупать.
Люди и производственные мощности при этом, конечно, не простаивали. И паровозы, и автомоторисы, и трактора завод изготавливал в достойных объёмах, даже не смотря на несколько прошедших на нём крупных стачек.
Но нам кровь из носу требовалось постепенно перенимать передовой опыт и отходить от «деревяшек», чтобы не отстать от мира на очередные десятилетия. И почему бы первым заказом чего-то подобного было не стать новому императорскому составу? Престиж опять же какой-никакой для предприятия. Что отнюдь немаловажно!
— Хм, — окинув вслед за мной своим взглядом вагоны, задумчиво хмыкнул император, которому, видимо и хотелось, и кололось. Хотелось, понятное дело, получить описываемые мною куда более безопасные вагоны. Кололось же финансирование подобного приобретения из своего кармана. Ведь, кто бы что ни думал, но лишних личных средств у императора не сильно-то и много водилось. Что ни говори, а ежегодных трат, связанных с содержанием двора и семьи, имелось у него с избытком. А тут ещё я, искуситель, вылез со своим очередным предложением, явно тянущим на миллионные затраты. — Вы полагаете, что блиндирование вагонов нам действительно необходимо? Всё же поезд — это не автомобиль. Побольше будет. — Предпринял он попытку убедить хотя бы самого себя, что пока и на таком составе поездить ещё можно.
— Я всё же полагаю, что необходимо, — решил настоять на своём. — Ведь если даже исключать вариант возможного подрыва на фугасе, — а я знал, что его отца и деда не единожды пытались укокошить именно путём закладки фугаса под железнодорожные пути следования царских поездов, — современные пулемёты не оставят ни малейшего шанса на выживание пассажирам деревянных вагонов.
— В каком смысле? — тут же подобрался император, чей взгляд из блуждающего стал весьма цепким и хмурым.
— Просто я в пути от безделья прикидывал, как легче всего было бы организовать нападение на подобный состав, — принялся пояснять свою мысль, отмечая, как вокруг у всех присутствующих на перроне уши начали чуть ли не шевелиться в попытке повернуться в нашу сторону. — И пришёл к выводу, что самым простым способом было бы подкатить в самый последний момент к железнодорожному полотну полдюжины крытых телег, в которых размещалось бы по 2 станковых пулемёта в каждой, да и расстрелять разом из дюжины подобных «машинок смерти» все пассажирские вагоны проходящего мимо поезда. Уж поверьте мне на слово, та плотность огня, что сможет создать дюжина творений господина Хайрема Максима, не оставит никому из пассажиров ни малейшего шанса на спасение. Ленты-то там можно сшить и на 500 и даже на 1000 патронов, так что в процессе им даже перезарядка не потребуется. Превратят вагоны в дуршлаг за считанные секунды. Достать же нынче пулемёты, даже станковые, вполне возможно любому частному лицу. Были бы средства. Я себе домой, к примеру, две штуки прикупил. Правда, не нашего изготовления, а выделки завода Виккерса, что помогло мне обойти закон о запрете приобретения оружия отечественного армейского образца.
— Зачем? — слегка опешил от такого откровения монарх, мгновенно припомнив, что наш дом так-то находится как раз напротив Зимнего дворца. Он сам не единожды проходился по нему своим взглядом, когда рассматривал окрестности в окно своего рабочего кабинета.
— Чтобы было, — пожал я плечами в ответ. — Мало ли что в жизни может приключиться. Вот, к примеру, повадился к нам некоторое время назад стучаться в двери некий господин из городской управы. Всё ему что-то приходилось не по нутру во внешнем виде нашего семейного гнёздышка. Как не придёт, всегда очередную бумаженцию с претензией и штрафом приносит. И вот, представьте себе, стучится он опять недели две назад. А я в это время как раз прилаживаю один из пулемётов к подоконнику ближайшего к нему окна. Ну, дабы не гонять никого к двери, открываю я, значит, окно, навожу на этого самого господинчика свой пулемет, звучно так передёргиваю затвор, загоняя патрон в патронник и смотря на него своим прищуренным глазом через прицел, мило так интересуюсь, что ему, окаянному, от нас опять понадобилось.
— И как? Ответил? — явно заинтересовался Николай Александрович, с трудом сдерживая одновременно не наигранное удивление, определённое негодование на мои действия и… улыбку.
— Он тогда, конечно, больше икал, чем говорил. Но, да. Ответил — сделав драматическую паузу, расплылся я в слегка хищной улыбке. — Ничего! Ничего ему, как тогда выяснилось, от нас не было нужно. Просто адресом ошибся. И клятвенно меня при этом заверял, что более не будет ошибаться этим самым адресом. Никогда!
— А вы что же? — подтолкнул меня к продолжению повествования царь, когда очередная сделанная мною пауза подзатянулась.
— А что я? Естественно, вошёл в положение. Мало ли кто может ошибиться! Все мы люди, все мы человеки. И после попросил этого самого человека, раз уж он всё равно находился под рукой, пройтись туда-сюда по улице, чтобы я смог проверить, насколько легко отслеживать потенциальную мишень из моего пулемёта. Углы-то обстрела надо было понять. А минуты через две искренне поблагодарил его за помощь и закрыл окно. Что уж там с ним потом было, то мне не ведомо.
— Негоже так поступать с государственными служащими, — смог-таки подобрать цензурные слова, дабы охарактеризовать мои выкрутасы, император. Хотя было видно — сам с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться от души. — И давайте сейчас сделаем вид, что это была байка.
— Как скажете, — тут же проявил я верноподданнические чувства, безоговорочно приняв предложенные правила игры.
— И пулемёты свои вы всё же, будьте добры, от окна убрать, — тем временем продолжил наставлять меня на путь истинный Николай II.
— Всенепременно, — вновь склонился я в лёгком поклоне, принимая его правду. — Сразу, как вернусь домой, так и отставлю в сторонку. В прихожую поставлю. Чтоб, значит, первым всех гостей встречал своим суровым видом. И человечка рядом посажу. Бывалого. А то и двух. На всякий случай.
— Пусть так, — тяжело вздохнул мой собеседник, понимая, что законными методами он не мог мне запретить владеть таким оружием. Больно уж дырявым являлось отечественное законодательство в этом плане. — А за что хоть придирался к вашему дому описываемый вами господин?
— Тут я могу лишь предполагать, что из-за большой любви к деньгам, — позволил я себе пренебрежительно фыркнуть. — Кто-то явно выплатил ему или же его руководству немалую сумму, чтобы он нам время от времени портил жизнь. Больно уж многим мы потоптались по мозолям, выстроив в столице уже три десятка пятиэтажек и продолжая возводить очередные современные доходные дома с комфортными и доступными для мастерового люда квартирами. Многие рантье на этом фоне получили грандиознейшие скандалы со стороны своих жильцов и в конечном итоге потеряли очень немалые деньги, будучи вынуждены пойти на значительное уменьшение собственных цен.
Да, не будь ситуация в стране в последние годы столь напряжённой в плане движения революционных масс, фиг бы кто сбавил цены. Однако же страх за свою жизнь победил жадность. И те, кто самолично управляли своими жилищными активами, в конечном итоге прислушались к всё более и более ропчущей толпе квартиросъемщиков. А следом за ними пришлось подтянуться и всем прочим. Так сказать, под давлением масс и обстоятельств.
Таким вот образом нам вышло хоть в чём-то облегчить жизнь простых рабочих и служащих столицы. Всяко плюсик пошёл в карму. Глядишь, когда-нибудь зачтётся где-нибудь потом.
— Вот как? — непритворно удивился государь. — До меня когда-то доводили информацию, что ваша семья выкупила солидные участки земли в Санкт-Петербурге. Но я полагал, что вы устроите на них очередные заводы с фабриками.
— Нет. В этот раз мы сочли необходимым позаботиться о простых людях и потому взялись за жилищное строительство, а также за устройство двух ремесленных училищ. Ведь мало построить самый современный завод. Для него ещё требуется найти или же воспитать надёжные кадры. Что мы и озаботились заранее осуществить, издавна имея планы устроить в России весьма крупное автомобильное производство.
— Похвально, — Николай Александрович не смог не признать факта нашей заботы о его подданных. — Кстати об автомобилях, — кинул он взгляд в сторону показавшейся впереди железнодорожной платформы с закреплённой на ней одной из машин. — Вы всё же уверены, что готовы расстаться с подобной красотой, фактически подарив лимузин совершенно незнакомым вам людям?
— Что? Жаба задушила, так как они не станут очередным подарком твоей семье? Или кто-то из многочисленной родни пожелал обзавестись таким же лимузином на шару? — подумал я про себя. Вслух же произнёс совершенно иное. Кое-что высокопарное! — Престиж страны дороже любых денег! Всё равно, ещё только начиная разрабатывать данный автомобиль, мы с отцом сразу понимали, что окупить все затраты на разработку и последующее производство не сможем ближайшие лет пять, а то и все десять. Хорошо если по итогу выйдем в ноль.