Наш предыдущий разговор с моим «пассажиром» завершился на том, что я изъявил желание лично оценить всех местных криминальных шишек, прежде чем принимать по каждому из них какое-то конкретное решение. Всё же валить их всех одного за другим — без разбора, было бы в корне не верно. На их местно, несомненно, пришли бы новые люди, на которых с самого нуля пришлось бы начинать собирать информацию. А не прийти такие не могли, поскольку итальянская община отсюда никуда не делась бы — это раз. И я не смог бы сидеть в Детройте безвылазно, дабы плести свою паутину тёмной стороны общества — это два.
Я же, блин, технарь! Автомобилестроитель! А не «Крёстный отец» какой, чтобы менять свой существующий образ жизни на управление личным преступным сообществом. Сидеть здесь на постоянной основе мне было вообще некогда! Иных забот хватало с избытком! И потому сейчас я собирался лишь застолбить за собой место в местной бандитской иерархии, обозначить свою территорию со своими интересами, возможно, наладить определённое сотрудничество в некоторых сферах, да продемонстрировать потенциальным конкурентам готовность действовать жёстко, в ответ на любые угрозы в свой адрес. Тем более что до принятия в США «Сухого закона», деньги в местном криминальном бизнесе водились, по моим меркам, откровенно смехотворные. Уж точно не стоящие траты моего драгоценного времени и внимания!
Как донёс до меня Муромцев, те самые 100 тысяч USD, которые с меня желали получить какие-то покуда неизвестные архаровцы, являлись квартальным, а то и полугодовым доходом любого из местных «донов». А всякая шушера калибром поменьше о столь солидных заработках могла лишь только мечтать.
При этом для меня те же самые 100 тысяч USD являлись чистой прибылью нашей семьи всего за 1 день работы всех наших заводов. Так-то! Что называется, почувствуйте разницу!
Тут ведь абсолютно весь преступный мир Детройта в год не зарабатывал столько, сколько мы уже сейчас получали своим честным трудом! А ведь года через два наш доход обязан был удвоиться, как минимум! И нафига тогда козе баян?
Но в том-то и заключалась немалая проблема, что мне никак нельзя было пускать ситуацию на самотёк!
Во-первых, чтобы продолжать зарабатывать на наших предприятиях столь же приятные глазу суммы без всяких там эксцессов с опасениями, мне требовался покой и порядок в городе, генерирующем подавляющую часть наших доходов. Всё же промышленные диверсии ещё никто не отменял. А именно к диверсиям на наших производствах дело так-то потихоньку шло, поскольку никакими иными методами всем потенциальным конкурентам с нами было не сравняться. Любой другой вариант потребовал бы от них вложений сотен миллионов долларов в развитие своих имеющихся заводов.
Во-вторых, уже лет через 10 торговля алкоголем обещала стать самым выгодным бизнесом во всех окрестных штатах. А тут, прямо за рекой Детройт, граница Канады, где этот самый алкоголь можно было бы производить тысячами тонн совершенно легально. Город же Детройт в этом случае мгновенно превращался в идеальнейший хаб по перевалке контрабандной алкашки не только для всего штата Мичиган, но и для Нью-Йорка с Чикаго. Что в свою очередь сулило даже не миллионы, а сотни миллионов долларов ежегодной прибыли! Сотни миллионов, ё-моё! И упускать такие бешенные деньги я уж точно не был намерен. Но с целью сохранения должной чистоты собственного имени тут требовалась определённая прослойка.
Итальянцы же, наряду с ирландцами, держали здесь изрядное количество салунов и винных магазинов. То есть уже располагали выстроенной системой хранения, доставки и реализации подобного товара. В том числе в прилегающих к Детройту мелких городках. Тогда как мне заниматься этим было откровенно некогда. Да и наше, российское, народонаселение в Штатах являлось куда как более скромным в количественном плане. Особенно хоть как-то относящееся ко мне, а не, к примеру, те, что нынче проживали в том же Нью-Йорке.
Вот и приходилось ввязываться во всё это болото самому с прицелом на продуктивное партнёрство в будущем, вместо того, чтобы придать дело максимальной огласке через тех же падких на сенсации газетчиков, да пообещать выплатить за голову шантажиста, к примеру, 50000 долларов. Но лишь за голову! Без тела! И с железобетонными доказательствами вины владельца этой самой головы! А то, зная не местных «местных», можно было ожидать натурального ажиотажа по сдаче этих самых голов. Небось, мешками бы тащили, добывая те по ходу дела чуть ли не на соседних улицах в промышленных масштабах. С этих деятелей сталось бы!
— Понятненько, — проводил я взглядом итальянца, обратив внимание на то, что он не стал садиться в какой-либо автомобиль из числа припаркованных неподалёку, а отправился по своим делам пешком в гордом одиночестве. — Теперь куда ехать прикажете, господин хороший? — усмехнувшись про себя, я принялся отыгрывать роль водителя такси, под которого сейчас и маскировался.
— Прямо и через два перекрёстка направо, где почти сразу увидите винный магазин. Он-то нам и нужен, — не стал запутывать меня названиями местных улиц Евсей Дмитриевич, так как я всё равно их не знал. А забивать столь лишней информацией свою голову — просто посчитал ненужным делом. — Там штаб-квартира братьев Адамо. Вито Адамо — это мозг, а Сальваторе Адамо — кулаки.
— Так близко? — уже приблизительно зная общую особенность планировки улиц Детройта, не смог скрыть своего удивления.
— Да, господин Яковлев. Итальянцы, не смотря на определённые разногласия в своей среде, живут здесь сравнительно плотно, так что городские штаб-квартиры разных «донов» находятся очень близко друг к другу.
Так мы с ним весь день и колесили по городу, где моё внимание обращали, то на одного, то на другого человека.
Сперва были итальянские «доны» с их немногочисленными «лейтенантами», среди которых только Фердинанд Пальма, да Джо Мосери — тот самый «король итальянской общины», были признаны Муромцевым относительно договороспособными индивидуумами, тогда как братья Адамо и братья Джанолла оказались охарактеризованы в откровенно негативном ключе.
И это было плохо, поскольку именно два последних семейства контролировали половину местного рынка палёного алкоголя. Так что хотелось мне того или нет — с одной из этих двух шаек предстояло развивать сотрудничество, тогда как вторую — пускать в расход, не церемонясь. В том числе в целях устрашения оставшихся.
Ведь криминальный мир везде и всюду понимал лишь одни единственный язык — язык силы. И всё! А всякие там романтизированные взгляды на «воровские понятия» существовали лишь для оболванивания всевозможных неокрепших умов или просто дебилов. Но это в свою очередь вовсе не означало, что я сам не стану пользоваться данным методом оболванивания. Мне ведь в будущем свои собственные дебилы в качестве практически бесплатного «уличного пушечного мяса» тоже будут потребны.
После же итальянцев мне продемонстрировали тройки и пятёрки молодых людей, что то и дело попадали в зону нашей видимости по мере продвижения по городу. Ирландцы, поляки, немцы, евреи — в среде каждой из этих групп мигрантов имелись свои «короли улиц». Они-то и состояли на карандаше у нашего с папа́ человека. Ведь таксисты, набранные большей частью из числа поляков да российских евреев, получали у Евсея Дмитриевича дополнительные денежные бонусы за интересную информацию, принесённую на хвосте, которую те могли почерпнуть в течение рабочего дня. Так что сотрудники у него все, как один, завсегда были разговорчивыми с пассажирами и держали ушки на макушке, когда где-либо ждали клиента. Ну и в среде своих земляков активно «варились» конечно же! Куда уж тут без этого!
Но если немцы с поляками по большей части были охарактеризованы, как «безобидные» карманники, да форточники с медвежатниками, то немногочисленные ирландцы и многочисленные евреи поливались грязью основательно. Те же итальянцы на их фоне выглядели вовсе ангелочками какими-то.
А вечером я принялся за рассылку коротеньких записочек тем своим людям, что как раз были со знаком «–». Их тут пока наличествовало не сказать, что сильно много. К той семёрке «недобросовестных арендаторов», которых я вместе с их семьями спровадил сюда, добавилось не более полутора десятков бывших «колтовских» — все, кто не только уцелел за прошедшие годы проживания в США, но вдобавок не смог найти себя на этой «земле обетованной».
Этих брали на роль простых топтунов, курьеров, боевиков да просто в качестве того самого «уличного мяса». Всё равно на что-то большее они банально не годились. Так сказать — расходный материал в грядущих разборках.
И вот, казалось бы, под моей рукой имелось всего каких-то 22 мало на что годных «криминальных элемента». Даже скорее «полукриминальных». Вроде — капля в море. Пшик, а не количество!
Но, учитывая нынешние реалии, это уже была сила. Ведь под рукой тех же братьев Адамо ходило всего-то 6 человек, так сказать, боевого состава. А братья Джанолла вовсе полагались более всего на очень многочисленную родню, что расселилась не только по всему Детройту, но и в ближайших к нему городках. Как таковых же бойцов у них было человек восемь. Не более того. Что на фоне российских бандитских группировок 90-х годов, насчитывавших порой по несколько тысяч человек с сотнями «бойцов», смотрелось откровенно смешно.
Однако, как уже было сказано, сие являлось реалиями сегодняшнего дня. И единственное, что не позволяло вот таким вот «грандиозным» мафиозным структурам исчезнуть в один миг под атакой те же ирландцев или евреев, был фактор общины.
Да, тут каждый окучивал исключительно «свой огород». Интернационал покуда был редок. Разве что в Нью-Йорке уже начинали складываться редкие банды из представителей разных народов. Но вот в Детройте пока что царило чёткое «разделение труда» по национальному признаку. Как и разделение территорий, а также сфер влияния.
Именно поэтому в уже выстроенном и всё ещё продолжающем активно застраиваться «русском квартале», организованной преступности всё ещё не имелось. Было сунувшиеся сюда пара компашек бандитствующей еврейской молодёжи — выходцев из России, мигом огребли таких люлей от представителей рабочего класса, что вовсе забыли сюда путь. Да и мы с папа́ не оплошали в этом плане. Частное охранное предприятие «Гвардия» начало нами формироваться в одно время с отправкой первой группы рабочих. И уже сейчас насчитывало 138 чоповцев, набранных из числа ветеранов войны с Японией и бывших пограничников.