Пришлось две недели пролежать в постели, глотая всякую горькую гадость, вливая в себя декалитры чаёв и микстур, да получая в «нижние полушария мозга» один за другим уколы пенициллина.
Да, да! Его, пусть и не сильно великими объёмами, уже начали выпускать на фабрике Сергея Николаевича Виноградского, что очень так возможно в итоге спасло мне жизнь. Организм-то у меня, конечно, был молодым и откормленным, но пневмония — это пневмония. С ней шутки были плохи даже в будущем. Что уж было говорить про нынешние времена.
[1] СКС — самозарядный карабин Симонова образца 1945 года под патрон 7,62×39-мм.
Глава 16Стреляли…
Позёвывая со сранья, так, что едва не вывихивал себе челюсть, я ехал в своём лимузине на занятия в родной институт, одновременно краем глаза оценивая в тусклом свете фар качество работы дорожной снегоуборочной техники.
В целях развития своего бизнеса вообще и моторизации городского хозяйства в частности, мы относительно легко договорились с властями Санкт-Петербурга о показательной уборке ряда столичных улиц силами наших самосвалов и специальных снегоуборочных машин. Естественно, договорились об уборке, осуществляемой за наш счёт. Ведь денег в городском бюджете, как всегда, имелся жуткий дефицит. Но зато и география этой самой уборки чётко совпадала с маршрутами следования автобусов нашего автобусного парка, а также затрагивала те улицы и набережные, по которым мы, Яковлевы, изо дня в день разъезжали по своим делам.
А что? Имеем право так-то! Как говорится, кто девушку ужинает, тот её и танцует. Всё равно в связи с наступлением зимы со строек высвободилась немалая часть техники, которую мы и решили применить почти по прямому назначению.
При этом гусеничные трактора отправились трудиться на ближайшие лесоповалы в качестве тягловой силы. Тогда как наши самосвалы в последние дни стали едва ли не самыми распространенными автомобилями на столичных дорогах. Народ реально провожал их вытаращенными глазами, видя, сколь много снега те способны увезти за раз.
Потому мой многотонный бронированный лимузин сейчас шёл, словно приклеенный, по не сильно толстому специально накатанному волокушами слою снега, даже не думая застревать в каких-нибудь непроходимых сугробах, на которые каждой зимой Санкт-Петербург становился изрядно богат.
Не все, далеко не все улицы, улочки и многочисленные переулки столицы вычищались от снега. В иных местах сугробы можно было повстречать аж в человеческий рост высотой с прорытыми в них тропками, где двум людям уже было бы не разойтись. Потому многие автолюбители запирали своих стальных коней в гаражи до наступления апреля-мая.
Но мы-то были не такие! Мы, Яковлевы, уже были слишком сильно развращены комфортом передвижения в превосходном личном авто, отказаться от чего не имелось никакой возможности, коли уж финансы позволяли не ущемлять себя в этой толике удобств даже зимой.
Ну и проблема сосулек, конечно, также играла немаловажную роль. Что через 100 лет, что сейчас — сосульки-убийцы являлись бичом вообще всех жителей столицы, вынужденных постоянно смотреть вверх, идя по тротуарам, что по делам, что направляясь от дверей домов к тем же ожидающим их у дороги саням. Поди, узнай, когда очередной сосульке вздумается рухнуть вниз тебе на темечко!
Мне и самому, что в этой жизни, что в предыдущей, не единожды приходилось попадать под «сосулькопад», когда прямо рядом с тобой ухает в снег здоровенная глыба мёрзлой воды. В такие моменты ты сразу становишься верующим человеком. Причём, уверуя, что в Бога, что в Удачу разом.
Так что личный автомобиль являлся вдобавок отличнейшей защитой от сосулек. Не то, что та же складная матерчатая крыша обычной легковушки могла бы выдержать падение с высоты нескольких килограмм льда. Вовсе нет. Но вот уберечь своего владельца от длительного нахождения в опасной зоне могла самим фактом своего существования.
Я даже начал подумывать обыграть каким-либо образом сие наблюдение в деле продвижения автомобильной культуры в широкие массы, как внезапно оказался прерван. Очень нагло прерван, между прочим!
Нашу машину резко обошла слева какая-то неожиданно выскочившая из зимней утренней тьмы легковушка, едва не столкнувшись при этом с едущей ей навстречу лошадью, запряжённой в сани, а после прямо мне в лицо уставились дула трёх револьверов и тут же воспоследовали вспышки выстрелов.
Какую-то долю секунды я фиксировал всё это своим взглядом, а после по кузову и бронестёклам последовали удары пуль, заставившие меня резко прикрыть рукой глаза и сползти максимально вниз на своём сидении.
Уж не знаю, на что рассчитывали атаковавшие мой транспорт ухари, шмаляя в нас из револьверов. Но если уж на испытаниях броня подобной машины успешно держала винтовочные выстрелы, произведённые едва ли не в упор, то мягкие свинцовые пульки она не заметила вовсе.
Разве что внешний декоративный корпус нам, конечно, попятнали слегка, проделав в нём с дюжину пробоин. Однако даже попавшие под обстрел боковые окна — моё и водительское, трещинами не пошли, обзаведясь всего-то едва заметными сколами.
— Ох! Душу твою в Бога в мать! — не стал сдерживать свои эмоции водитель.
Он, конечно, прекрасно знал, что машина защищена на высшем уровне, но всё равно обычные человеческие рефлексы сработали, заставив его вжать голову в плечи и дернуть руль резко в сторону, отчего нас стало заносить кормой, то влево, то вправо. Мы даже, кажется, протаранили и опрокинули при этом чьи-то сани.
Правда останавливаться, дабы извиниться перед потерпевшими и предложить им помощь, мы, естественно, не стали. Не до того нам было как бы прям сейчас.
— Что творят гады! Нет, что творят! — тут же воскликнул сидящий рядом с постепенно выравнивающим машину шофёром Михаил и одним отточенным движением извлёк из специального зажима в бардачке уже почти готовый к бою пистолет-пулемёт. — Ну, я их сейчас! — переведя предохранитель в положение автоматического огня, шустро передёрнул он затвор.
— Не стоит, Миша, — на удивление ровным голосом остановил я порыв своего телохранителя опустить дверное окно, чтобы, высунувшись по пояс, дать очередь-другую по принявшейся удирать от нас легковушке. — Столица всё же. Власти могут не понять, если мы начнём войнушку с активной массовой стрельбой. А потому поступим по-другому. Боря, — на сей раз обратился к уже явно очухавшемуся водителю, — тарань его. Заходи чуть сбоку и тарань в район заднего колеса, а после жми на газ по полной, чтобы его занесло, развернуло поперёк дороги и перевернуло от последующего удара нашим бампером. Зря у тебя что ли под капотом дремлют почти 200 лошадей?
Двести — это я, конечно, преувеличил слегка. Даже лучшие образцы нашего мотора, питаемые лучшим бензином, выдавали 185 сил. Не более того. Но вот для красного словца действительность я чуть преувеличил. Хотя, что 185, что 200 сил — тикающему от нас пепелацу было явно всё равно не скрыться. Даже сейчас он с трудом уходил в отрыв, хотя мы всё ещё держали скорость в 15 верст в час, с которой ныне дозволялось ездить автомобилям по городским улицам.
И тут прежде едва шелестящий мотор моего «Превосходства» натурально зарычал всеми своими 12 литрами рабочего объема. Борис даже не стал переходить на более высокую передачу, а двигаясь всё так же на второй, постепенно, чтобы избежать пробуксовки колёс, принялся вжимать педаль газа в пол.
Вжало ли нас при этом в кресла от ускорения?
Нет. Не вжало. Не та динамика была у моего люксового броневика.
Но то, что мы начали весьма быстро нагонять напавших, можно было рассмотреть невооружённым глазом. Что ни говори, а моща движка и солидный вес машины сейчас решали. В то время как автомобиль преступников то и дело мотыляло по изрядно накатанному полозьями саней снегу, когда тот обходил попадающихся на пути извозчиков, наш «Русь» шёл ровно туда, куда направлял его «рулевой», словно тяжёлый атомный ледокол играючи преодолевал весенний подтаявший лёд.
— Дух, цок, дух, дух, цок! — видать, находящийся в преследуемом нами авто народ не оценил в должной мере наше желание свести с ними куда более близкое знакомство и, сумев перезарядить револьверы, вновь принялись поганить внешний вид моей машины. Так что каждый новый глухой звук означал расплющивание очередной пули о лобовое пуленепробиваемое стекло, а каждый звонкий — говорил о появлении во внешнем корпусе авто очередной пробоины. — Дух, цок, дух, дух, цок, цок, цок!
— Хрякс! — а это уже мы ответили по полной мере.
Стоило только носу нашего лимузина максимально сблизиться с задней частью вражеской машины, как Боря слегка двинул рулем вправо, одновременно с этим ещё чуть-чуть прижал ногой педаль газа, и после уже резко дернул руль влево.
Как я его и просил, он ударил бампером чётко в правое заднее колесо преследуемого нами автомобиля, отчего тот резко повело, занесло на укатанном снегу и… после двух переворотов через крышу выкинуло к чертовой матери на ледовое покрытие Большой Невки.
Мы как раз двигались по Сампсониевской набережной, когда всё произошло. Вот через ограждение этой самой набережной чужую машину и перекинуло, не в последнюю очередь благодаря натуральной покатой стене из снега прикрывшей каменные ограждения и явно созданной с помощью отвала наших снегоуборочных машин.
Пока ещё не сильно хорошо схватившийся речной лёд тут же проломился под тяжестью машины, отчего та за какие-то считанные секунды скрылась в полынье вместе со всеми своими пассажирами, выбраться которым помешала вмятая в салон крыша. Зря они её вообще подняли, видимо, желая скрываться от чужих глаз до самого последнего момента нападения.
Таким вот образом я в полной мере упустил свой шанс с пристрастием пообщаться, как со стрелками, так и с их сообщниками или нанимателями. Что называется — мертвец надёжно хранит тайну. А тех мертвецов впоследствии полицейские достали баграми из воды аж 3 насквозь промёрзших штуки. Лишь один куда-то затерялся, видимо уплыв по течению.