Так в порту Лондона мы брали топливо для своих нужд по 8 рублей 55 копеек, если переводить на наши деньги, а сами точно такое же, но уже своей выделки, продавали в столице России по 25 рублей за ту же тонну. И это ещё при том, что конкретно данный тип мазута — судовой или же бункерный, называйте, как хотите, не подпадал под акциз у нас в стране! Хоть тут нам с папа́, да и вообще всему населению империи, не подложило правительство очередную свинку, обложив неподъёмным акцизным сбором лишь самый загрязнённый смолами и плохенько горящий топочный мазут нижайшего пошиба, что выделывали на самых допотопных и мелких частных заводиках.
Понятное дело, что, среди прочего, было это всё направлено на разорение этих самых заводиков, дабы после их могли скупить за сущие копейки уже образовавшиеся на российском рынке монополисты. Ведь на сегодняшний день акциз на целый ряд нефтепродуктов составлял в России аж 60 копеек с пуда или же 36 рублей и 63 копейки с тонны. Что, к примеру, почти в полтора раза превосходило цену реализации того же самого мазута в Баку, где специальным указом царя на очень ограниченной территории акцизы не действовали вовсе, да и огромные транспортные расходы ещё не накладывались на этот нужный всем товар.
И как с такими откровенно неподъёмными ценами нам предлагают доказывать населению империи экономическую эффективность тракторов по сравнению с лошадками? Да это, блин, банально невозможно! Это, блин, кошмар! Серьёзно говорю, тут точно Сталина на них всех не хватает!
Но, что по нам действительно ударило серьёзно. Да так, что аж звёздочки в глазах летали, прыгали, сияли и сверкали до сих пор — это попадание под точно такой же акциз бензина. Точнее говоря, не только бензина, а всех до единой светлых фракций переработки нефти. То есть и все типы керосина, и лигроин, и газойль, и вообще всё, что было чуточку светлее чёрного цвета. В том числе и то самое дизельное топливо, что в моё время применялось в тракторах с автомобилями!
Потому и были столь велики объёмы экспорта бензина с керосином из России, что сбыть его на внутреннем рынке по таким аховым ценам — аж в 10 раз дороже, чем в той же Великобритании, не представлялось возможным вовсе. В 10 раз дороже, ё-моё!
Да! Здесь маразм совсем крепчал! Прям становился аж железобетонным!
Зато наконец-то расцвёл пахучими цветами наш резко пошедший в гору шинный бизнес. Что есть, то есть.
Поскольку на всякие сухие фракции переработки нефти акциз не распространялся, мы скупали в Баку по цене сырой нефти все эти подакцизные «грязные» мазуты, который даже за бугор продать не выходило в силу общей ущербности его качества, и прямо там на быстренько построенном заводе перегоняли его в технические газы, нефтяной кокс и, главное, в технический углерод, являвшийся главным составным элементом современной мне прошлому покрышки.
Учитывая это, а также то, что через наши американские активы мы теперь закупали каучук напрямую у «резиновых королей» в Бразилии, а не через 3–4 международных посредников, как это было раньше для России, цена одной покрышки для легковушки нашей выделки приблизилась к 20 рублям. А покупай мы каучук через ту же Лондонскую товарную биржу, там и под 120 рублей цена покрышечки вполне себе могла скакнуть.
И вообще, мы, как заинтересованные личности, весь этот раздутый на бирже каучуковый пузырь великолепно с Михаилом Рябушинским лопнули. Забрызгало усех! Он хоть гуляка и повеса — тот самый Михаил что Рябушинский, но в биржевой торговле — всех собак подъел. А тех, которых не подъел, уж точно понадкусывал.
Как мы там целый год мудрили — можно было фильм снимать про всяких волков из Уолл-стрит. Пускали в ход вообще всё! Включая откровенные враки и дезинформацию, выдаваемую нами через газетные статьи или же шёпотом — только для своих, за истину в последней инстанции. На что вполне себе могли пойти, как крупнейшие потребители автомобильных покрышек в мире.
От наших там поползновений акции почти 250 крупнейших компаний из числа поставщиков каучука скакали вверх-вниз изо дня в день. Играли мы и в рост и в понижение. В иные дни там акции отдельных компаний резко взлетали в 5–8 раз, а после столь же резко пикировали в ноль.
Обрушили в итоге мы позиции почти полусотни бразильских компаний, что промышляли поставками каучука, подгребли их полностью под свой контроль и заработали на этом деле под 20 миллионов рубликов вдобавок — примерно половину от тех сливок, что сняли с бразильянцев лондонские ухари, в компанию которых и мы с Мишей столь успешно затесались. Или же кто-то мог подумать, что нам позволили бы так резвиться, если бы сами английские джентльмены не желали того же точно? Да как же! Счаз! Ведь британцы сами ныне уже достаточно развили свои плантации каучуконосов в Африке и Азии, а потому им конкуренты из Бразилий всяких были больше не нужны.
Теперь вот, после всех торговых пертурбаций, за килограмм каучука мы платили всего 1 доллар США, а не 4,5 как было всего год назад и не все 9, как то было ещё прежде.
Кстати, если кто задумывался над тем, отчего у старинных автомобилей колёса такие узкие и с невысоким бортом — то вот вам всем экономический ответ. Резина стоила безбожно как раз из-за монопольных цен каучука.
Зато теперь нас, Яковлевых, ненавидят, что в Германии, что во Франции. Не все конечно, ненавидят. Нет! Есть и те, кто сильно любят, ценят, уважают! Но вот лишившиеся своих корон «шинные короли» все свои зубы на нас точат. К гадалке не ходи! Ведь мы их рынки завалили своими шинами, что были в 2 раза дешевле прочих и по качеству гораздо лучше таковых.
— Александр Евгеньевич, всё погрузили, нам пора, — протиснулся в мой кабинет Ваня, чтобы отчитаться о готовности конвоя к отправлению.
Вломился мой телохранитель очень боевитым! С американским помповым ружьём наперевес и уже выряженный в пулестойкую кирасу, едва скрывающуюся под длиннополым кожаным плащом.
— Идём, — не став тянуть кота за хвост, поставил я последнюю визу и, отложив ручку, принялся собираться сам. Накинув такой же точно плащ, вооружился, правда, только пистолетом и, мотнув головой в сторону выхода, отправился перевозить несметные богатства.
Уже давно у меня в голове свербела мысль проверить теорию о том, что потопление «Титаника» было не трагическим стечением множества обстоятельств, а чьим-то злым умыслом.
Теорий вокруг этого крутилось масса!
Кто-то утверждал, что на «Титанике» погибли те американские миллионеры, кто мог бы поспособствовать отказу Конгресса в принятии закона о создании ФРС.
Другие настаивали, что это компания-судовладелец подбила бабки и прослезилась по поводу цены эксплуатации подобных грандиозных лайнеров. У неё ведь и так уже один подобный гигантский и прожорливый пароход бегал по маршруту до Нью-Йорка — «Олимпик». Да к тому же третий представитель этой серии судов строился на верфи — будущий «Британик». И деньги от страховки были бы сейчас куда нужней, чем новенький с иголочки корабль. Правда, данная теория слегка разбивалась о тот факт, что застраховали этот самый «Титаник» на 1 миллион фунтов стерлингов, тогда как его постройка обошлась почти в 1,5 миллиона. А 500 тысяч фунтов — это были деньги! За них, к примеру, можно было бы построить полноценный лёгкий крейсер. Да, блин, наш прошлогодний заказ Виккерсу на 4 теплохода обошёлся нам в меньшую сумму!
Были ещё те, кто утверждал, что в пучине морской канул вовсе не «Титаник», а перелицованный на скорую руку «Олимпик», при эксплуатации которого выявили немало проблем технического свойства, которые исправили уже в «Титанике». А от проблемного лайнера избавились таким вот кровожадным, но доходным способом, вместо того, чтоб списывать его в утиль или сбывать на сторону с большой уценкой.
Иные били себя пяткой в грудь, вопя, что всё как раз было наоборот, и преднамеренное уничтожение «Титаника» являлось происками британских, немецких, голландских, французских и всех прочих противников Джона Моргана. Ведь владеющая «Титаником» пароходная компания входила в создаваемый этим американским банкиром синдикат морских транспортно-пассажирских перевозок. Используя сей синдикат, хитрюга Морган, вроде как собирался в ближайшие 5–10 лет захватить весь мировой рынок подобных перевозок, банально задавив всех конкурентов донельзя низкими ценами фрахтов. Но только после того, как получит под свою руку достаточное количество судов всех классов.
Вот так и я решил проверить, кто тут прав, кто виноват. А заодно изрядно заработать, если все эти сторонники теории заговора вкупе были правы. И не просто заработать, а откровенно обворовать все местные страховые общества, участвующие в страховой бирже Ллойда. Ведь Ллойд — это именно что биржа для страховщиков, а не какая-то отдельная компания.
— Эх, красота! — тем временем, пока мы шли к ожидающему нас конвою из набранных в аренду 5-тонных грузовиков, полнящихся вооружённым народом, не смог сдержаться я от возгласа умиления, наблюдая, как в цехе, через который мы проходили, велась конвейерная сборка цельнометаллических автомобильных кузовов.
Да, именно вот это я и предложил чуть более чем год назад Альберту Виккерсу. Стать для нас производителем тех самых кузовов, которые я не желал возить впустую из России. И, как уже можно было понять, не просто кузовов, а инновационных — выполненных лишь из стали.
Нужно же мне было где-то обкатывать эту технологию, да брать на всё патенты, пока никто не опередил. А в преддверии всё ещё очень даже возможной Первой мировой войны, впрягаться в такой риск в России — не хотелось. Что же до Англии — то тут, что сталь, что древесина — всё в итоге привозное. И им по большому счёту всё равно. Зато партнёр мой местный был изрядно счастлив и доволен, так как вошёл в историю Британии ещё и этаким первопроходцем в деле автомобилестроения. Ну и цену конечного изделия это, конечно, тоже поднимало, что позволяло нашим местным конкурентам хоть как-то оставаться на плаву. Но, чую, ненадолго. Ведь тут мы уже в год производили под 15 тысяч машин, тем самым закрывая 85% местного спроса на автомобили.