Намекающе козырнув, он вышел.
Кравчук беспокойно огляделся.
- Имейте в виду, я этому вашему холую уже сказал: пока не отмените незаконный арест, разговаривать без адвоката не стану. Хошь на части режь! А станете наседать, сухую голодовку объявлю.
Резать его на части у Антона не было желания, да и силенок бы не хватило. Потому он молча перевернул постановление и придвинул к доставленному. А сам с любопытством наблюдал за мимикой человека, неожиданно для него самого обретшего свободу.
- Опомнились, стало быть, - констатировал Кравчук, как показалось Антону, с некоторой досадой. Похоже, егерь относился к категории "страстотерпцев".
Он отодвинул постановление:
- Тебя, что ль, благодарить? - Я из Москвы, проверяющий. А благодарить надо ваших товарищей. Они волну протеста подняли.
- Волну. То-то что волну, - пробурчал вместо благодарности егерь. - Побулькала и вроде как ничего не было. Вот ты зачем сюда приехал? - Да так, сущие пустяки. Всего-навсего Вас освободить, - хмыкнул уязвленный Антон.
- Ну, освободил. И что толку? Завтра уедешь. Помчишь отчитываться, что восстановил, значит, справедливость. А в чем она, ты себя спросил? Меня отпустил. Может, выгонишь кого-другого из мерзавцев. Остальные, само собой, покаются. И - заново покатило.
- Что заново-то? - А всё! - он потряс увесистым кулаком. - Беспредельщики как были при всемогуществе, так и состоят. А стал быть, как топтали мать- природу, так заново продолжут. Взять хоть озеро наше Ледовое. Заповедное. Так налетели стервятниками с разных сторон. Почуяли добычу. Уже сеткой металлической берега огородили так, что мужики из деревень подойти не могут. Поганых табличек, как это? "Приват", - понавешали. А наши районные обормоты и рады с чужой руки жрать. За бесценок в карман мать-природу запродать готовы. Что они, что председатель колхоза. Председатель - предатель! Халявщики! Делят не своё. Потому меня и загнали за тридевятьрешетку, чтоб помешать не мог. Сначала стреляли дважды, дом пожгли. А теперь вишь как - радикально. Давил и давить буду, как паразита вшу, - он ловко прищелкнул ногтем по столу, будто в самом деле вошь раздавил. - А они, как ты уедешь, меня заново посадят, чтоб в ногах не путался. Или опять, чего хуже, отмостырят. С них, безнаказников, станется. И цель свою все равно достигнут! Озаренный неожиданной мыслью, Кравчук прервал страстный монолог и, лукаво поглядывая на москвича, задумался. - Вот ты скажи. Тебе как важно, - отчитаться или правду истины установить? Тяжело сопя, он навалился на разделявший их хлипкий столик. - Желательно и то, и другое, - Антон на всякий случай незаметно отодвинулся.
- Так и я к тому! - обрадовался егерь. - Вот и давай вместе правду до конца уличим. Едем к ночи в Красный Бор. Они ж, небось, на радостях, что меня посадили, всей кодлой окаянной браконьерить рванули. Я тебе рупь за сто даю, мы их там подсечем. Что мэра, что прокурора. А то и вместе с московскими.
Впечатленный напором, Антон принялся прикидывать, как бы поделикатнее, не обижая, выпроводить ретивого егеря. В сущности, свое дело он сделал. Ночные засады на руководителей района в программу командировки никак не вписывались. Вистов, как говаривал преферансист Плешко, не наберешь, а вляпаться на мизере - делать нечего.
Сомнения его Кравчук расшифровал по-своему:
- Не дрейфь, москвич! Если что, я тебя в сторонке спрячу. Важно, чтоб рядом. Одному-то мне веры нет. А так, задержу при тебе, чтоб убедился и засвидетельствовал потом у себя в столицах. Тогда совсем другой звон пойдет, а? Эх, мне бы выходы на эту самую Москву, я бы их всех поджал. Уж как бы поджал!
Как у большинства провинциальных российских правдорубов, в Кравчуке жила вера в центральную власть, в ее всесилие и справедливость.
Он ухватил Антона за бицепс, страстно задышал.
- Так что, Москва? Махнем рейдом по беззаконникам? Или ну его - спокойней в гостиницу на бочок и с плеч, как говорится? Тогда уж лучше сажай взад. А то ведь я и один пойду!
То ли водка по жилам загуляла, то ли невозможным показалось бросить в одиночестве только-только вызволенного человека. Антон вскочил ухарски:
- А! Где наша не пропадала? Поехали!
* На территорию заповедника "Красный бор" егерский УАЗ въехал по темноте. Перед этим Кравчук с час попетлял по окольным лесным дорогам.
- Каждый раз проверяюсь, - обьяснился егерь. - Они ж, сволочи, слежку за мной приставили, чтоб знать про планы. А я их с хвоста сбрасываю. Иной раз нарочно в другую сторону выйду, а потом лесами и - в обход, где не ждут. Прям война! Только ты мне, московский человек, ответь, почему в этой войне я вроде как за беззаконного партизана? Ведь государством же поставлен! Или ему, государству, всё нипочём?
На одной из лесных тропок машину оставили, переоделись в приготовленные сапоги и штормовки. Антону была выдана заряженная пулей двустволка-вертикалка. Сам Кравчук с ижевским карабином на плече шел через чащобы, перемахивая через овражки, с такой уверенностью, с какой Антон среди ночи в собственный туалет не хаживал. Если что и сдерживало упругий егерский шаг, так это компания москвича, который поторапливался следом, но неловко, - то и дело оступался. Особенно, как совсем стемнело. Давая возможность обессилевшему спутнику слегка отдышаться, Кравчук неохотно остановился. Подтянул сосновую ветку, с наслаждением обнюхал. - Сегодня точно пойдут на кабанов, - азартно прошептал он. - Скорей всего возле гостевой зоны на крышах засеку сделают. Там место прикормленное. Туда и подкрадемся.
- Со стороны кабанов? - опасливо пошутил Антон.
Кравчук издал сдержанный смешок:
- Не боись, паря. Какие из них стрелки? Да еще наверняка выпивши. Скорей всего промажут.
"А если нет?" - вертелось на языке у Антона. - Важно их опередить, - у Кравчука на уме было своё. - Если еще на номера не встали, перехватим по дороге к засеке, прямо на тропе. А, пожалуй, лучше дать им сперва стрельнуть раза-другого, чтоб уж намертво прихватить. Как думаешь, Москва?
- Нет уж, давайте по возможности без пальбы, - поторопился осадить горячего егеря Антон. Он уже проклинал себя за опрометчивость, - а ну как и впрямь наткнутся на браконьеров, и те откроют пальбу? Убить, может, и не убьют. Но хорошо же будет выглядеть представитель министерства, ввязавшийся в перестрелку. - Эх вы, кабинетные души! - засмеялся совершенно счастливый Кравчук. И нетерпеливо зашагал дальше.
Через пятнадцать минут окончательно выдохшийся, посбивавший ноги о каряги и корни Антон уткнулся в темноте в спину замершего егеря. - Идут! - прошептал тот. Усталость с Антона разом смыло подхватившей волной возбуждения. Хотя сам он ничего не слышал.
- Через пару минут услышишь, - успокоил чуткий Петрович. - Человек пять. Не таясь идут. Видать, пьяные, стервецы.
Он ухватил Антона за рукав и быстро повлек в сторону бугра.
- Значит, ты здесь лягай, в сосняке. А я с другого краю зайду, поближе. Говорить с ними стану - лежи - не дыши. Только если стрельба или сам команду подам: "Предупредительный"! - тогда в воздух пальнешь и отползешь метров на десять. Оттуда - еще раз. Это чтоб думали, что нас много. Стратегия!
Кравчук хвастливо постучал себя по виску. Подтолкнул подбадривающе Антона:
- Эх, друг Москва, порадеем за мать-природу!
Еще не договорив, он растворился во тьме.
"Вот уж ввязался", - Антон тоскливо взвел курки. "Не дай Бог, конечно".
И тут, наконец, расслышал приближающиеся голоса. Кажется, кто-то рассказывал анекдот. Судя по гоготу остальных, - похабный.
- Остановиться, где стоите! - врезался в многоголосье решительный баритон Кравчука.
Озадаченную паузу прервал недоуменно-насмешливый южный говор:
- Это шо еще за голос из помойки? Выдь покажись на люди.
- Я егерь Кравчук. Нахожусь вместе с командой при исполнении.
В рядах охотников возникло замешательство. Похоже, кто-то что-то торопливо разъяснял.
- Да ты, оказывается, самозванец! - глумливо констатировали в глубине. - Мне доложили, - настоящий Кравчук арестован. - Повторяю, я егерь Кравчук. Со мной вооруженные люди. Вы застигнуты с оружием на территории заповедника. Во избежание кровопролития требую сдаться!
- Эва куда перевернул, - вроде как удивился беспредельной человеческой наглости тот же голос. - Соратники! Други! Нас пытаются взять на хапок! Настоящий егерь Кравчук сейчас сидит в тюрьме. А под его личиной на нас напали браконьеры. Слушай мою команду! Занять круговую оборону. Не посрамим компанию "ИЛИС". Не позволим губителям природы безнаказанно поганить своими соплями святую заповедную землю! Прицелиться на звук! Заодно погляжу, как мои телохранители стрелять умеют. Может, зря вас держу?!..А ну, негодяи, выходи разоружаться или!... По моей команде!.. Голос наполнился отчаянной, очень знакомой решимостью. Антон больше не сомневался. Рискуя быть подстреленным, он вскочил:
- Иван, уймись! Нашел время хохмить. Кравчук, не стрелять!
Он быстро зашагал к тропинке, то и дело оступаясь.
Навстречу выступила крупная тень, склонилась поближе, пытаясь разглядеть.
- Да я это, я, - глухо подтвердил Антон, в горле у которого, признаться, пересохло.
- Херувимчик! - опознавший Антона Листопад обхватил его за плечи и с силой прижал. - Откуда? - Я-то как раз действительно с егерем Кравчуком...Александр Петрович, выходи...Я теперь, Ваня, работаю в МВД. Капитан милиции. Кравчук был незаконно задержан, и я освободил его. А вот ты как здесь? В заповеднике. С оружием. Чуть в стороне остановились двое крепких парней с автоматами, - верно, тех самых телохранителей.
- Я-то? Да мы вчера контракт подписали. Хозяева пригласили обмыть в гостевом домике, - Листопад оглядел подошедшего с карабином наизготовку Кравчука. Глаз его озорно закосил. - И тут вдруг узнаём!..