- Меня собственно Сергей зовут, если Вам угодно. И вообще хотелось бы не в таком тоне...
- Любишь боярыню? - строго вопросил Иван.
- Прекрати куражиться, - сдавленно попросила Анжела.
Сергей вскинул голову:
- Можете иронизировать сколько угодно, но мы действительно любим друг друга. И если Вы порядочный человек... - Еще бы! Уже я ли не порядочен? Уж я ли не благороден? Отпускаю с миром, дети мои, - Иван отер с глаза несуществующую слезинку. - Так шо помоги невесте собрать шмотки и - дуйте отсюда до ближайшего шалаша. Шоб я вас больше не видел!
Сергей тревожно стрельнул глазами на поникшую Анжелу.
- А ты как рассчитывал? С чем пришла, с тем и уйдет, - Листопад наклонился и бесцеремонно охлопал Анжелу по низу живота. - Как, подруга дней моих суровых? Готова в рубище, так сказать, за любимым? У него-то, похоже, тоже рубище. Чего зыркаешь? Гардеробчик, кстати, тоже на мои "бабки" образовался. Так шо долго собираться не придется.
- Сволочь! Какая же ты сволочь! - бессильно выдавила девушка.
- Не хочешь, стало быть, Золушкой заново? - по-своему расшифровал ее ругань Иван. Заметил, как подобрался и вскинул голову Сергей. - Кажется, женишок созрел шо-то нам сообщить высоким штилем. Ишь какой цаплей глядит. Ну, ну, удиви! - Не знаю, можно ли Вас чем удивить и пронять. Но, поймите, наконец, я люблю Анжелу, - объявил Сергей. - И не надо нас запугивать. Если уж на то пошло, готов взять ее без всяких денег!
- А деньги без неё?
Анжела обмерла. Сергей осекся.
- Что? - переспросил он.
- Тридцать тысяч долларов! - отчеканил Листопад. - И исчезаешь отсюда, как сон, как утренний туман.
- Что Вы себе позволяете?
- Тридцать пять.
- Я понимаю, что Вы обижены на Анжелу. Но чтоб настолько!..
- Сорок! Смотри, не проторгуйся. Еще раз вякнешь про любовь да обиды, ни цента не дам.
Сергей оскорбленно замолчал. Иван понимающе прищурился.
- То-то. Решайся, дурашка! Сороковник - это квартира в Москве плюс еще остается куча "бабок" на жизнь. Ты таких денег до конца жизни не заработаешь! А тут - одним касанием, - раз и в дамки! - змеем-искусителем зашептал Иван, не забывая исподтишка подмигивать затаившейся Анжеле. Сергей украдкой отер выступивший на лбу пот.
- Я полагаю, такой разговор в присутствии женщины оскорбителен и неуместен, - объявил он. - Нам, конечно, есть что обсудить как мужчинам. И, если Вы настаиваете, мы могли бы встретиться...
- Уже встретились! - Листопад отмел квелую попытку увильнуть от немедленного объяснения. - Решайся - здесь и сейчас. И кончай зыркать!
Сергей безуспешно искал взгляд девушки, но та упрямо смотрела себе под ноги. Сергей подошел к ней, опустился рядом на колено. Искательно заглянул в лицо.
- Анжелочка! - мягким, прерывающимся голосом произнес он. - Ты ведь знаешь, дороже тебя у меня никого. Но, может, тебе самой так лучше? Ведь всё разом потеряешь! А что я дам взамен?..Я, конечно, сделаю, что смогу. Но...
- Пошел вон! - обессиленно пробормотала девушка.
- Да ты не так поняла! - Сергей обиженно вскочил. - Я же о тебе только. Одно твоё слово!..
- Тебе ж сказано, - пошел вон! - Листопад грозно поднялся. - Или проводить?
Наступая на пятящегося жениха, выдавил его в прихожую. Ткнул в джинсу:
- Тоже, поди, на мои "бабки" куплено. Ладно, хрен с тобой, дарю. А вот ключ верни на базу.
Заторможенный и униженный, Сергей принялся копаться в карманах. Скосился на гостиную.
- Так когда мы могли бы?... - сдавленно произнес он.
- Шо могли бы? - Иван отобрал ключ.
- Ну, Вы ж предлагали... - он умоляюще показал глазами на кресло, за которым на полу затих предмет торга. И тут же испуганно вздрогнул, - Иван раскатисто, привлекая внимание Анжелы, загоготал.
- Ишь каков бойкий Сергунчик оказался! Чистый сутенер. Втянулся, похоже, за чужой счет жить. А за шо тебе давать? Я предлагал, шоб отступился. А ты ж не отступился. Это тебя послали. Стало быть, отступного не заслужил. Анжелк! А може, пожалеем, дадим чего-ничего на трамвай?!
- Гады, - сдавленно донеслось из гостиной.
- Слышал? Стало быть, не судьба, - Иван сожалеюще пожал плечами. - Так шо, пшел вон, гнида!
Короткая возня. Дверь захлопнулась.
Вернувшийся Иван подсел к рыдающей Анжеле.
- Полно тебе. Все они нынешние такие.
Теперь он чувствовал к оскорбленной, униженной девушке жалость и нежность. Приобнял. Под его рукой она выжидательно затихла.
- Вот и славно. Вот и снова вместе. Уж я-то тебя не обижу. Завтра покажу, какое колье привёз, - беспорядочно оглаживая плечи Анжелы, бормотал Иван. И уже, сопя, в нетерпении стаскивал с нее халат.
На амбразуру!
С возвращением Листопада деловая жизнь в институте забурлила.
Антон взвалил на себя техническую подготовку к аукциону.
Воспрянувший Петр Иванович, как и было договорено, беспрерывно ездил по банкам, выбивая кредит. Так что вскоре вся Москва знала, что директор ВНИИ РЭС повсюду ищет денег для выкупа собственных акций. И, кажется, готов согласиться на самые унизительные условия.
Листопад же, назначивший себя первым заместителем Гендиректора, сосредоточился на изучении финансовых документов.
Уже на следующий день он, к отчаянию Петра Ивановича, лишил его единственной надежной опоры, - уволил зама по финансам. И, странное дело, вдруг оказалось, что аренда - вещь все-таки прибыльная. При этом по этажам Иван не бегал и публично не матерился. Просто выложил перед арендаторами суммы недоплат и кротко разъяснил, что, дабы не потерять веру в человечество, ничего не хочет слышать об "откатах", что до него здесь практиковались. Но тем, кто через неделю полностью не погасит задолженность, охрана перекроет вход в здание. А потом бегайте по судам, сколько дыхалки хватит. Так что - с пионерским приветом!
И пересохшее русло начало заполняться влагой, а вскорости в институтскую кассу по нему побежал резво журчащий, золотоносный ручеек.
Сотрудники приободрились. С теми же, кто нешуточно нацелился любыми способами уехать из России, Иван от имени института заключил договор, - они заканчивают свои темы. А по достижении результата институт помогает им оформить гранд, выделенный для российских ученых, в которых заинтересованы США. И уезжают они не мойщиками окон, а высокооплачиваемыми научными сотрудниками в элитное учреждение.
После этого захиревшая с голодухи научная мысль забила ключом.
* Всё шло бы расчудесно, если бы не сам Иван. Истомившийся без любимой и вновь обретший ее, он жадно, забыв обо всем, бросился наверстывать упущенное. Почти в открытую перебрался жить к Анжеле. Дома, к отчаянию Таечки, появлялся лишь урывками. Встречаясь в институте с дядькой, обсуждал неотложные дела и к вечеру, боясь расспросов и упреков, поспешно исчезал до следующего утра.
Петр Иванович до поры отмалчивался. Но было заметно, как накапливается в нем обида и как всё труднее сдерживать ему нарастающее раздражение. В конце концов неизбежное произошло, - недовольство выплеснулось наружу.
В один из вечеров, отпустив участников вечерней планерки, Петр Иванович предложил Ивану задержаться. Понявший, о чем пойдет речь, Иван подобрался и насупился.
Какое-то время тяжело молчал и дядька. Достав коробок, он зажег спичку и принялся перекатывать меж пальцев. Оба неотрывно следили, как догорает слабеющий огонек.
- У Таечки вчера нервный приступ случился, - сообщил Петр Иванович. - Пришлось "скорую" вызывать.
- Не знал, - буркнул Иван. - Сегодня заеду.
Неудачная эта фраза будто освободила Петра Ивановича от привычной деликатности, дотоле мешавшей объясниться.
- А откуда тебе знать?! - внезапным фальцетом выкрикнул он. - Ты ж дома не бываешь. Полтора месяца как вернулись. Сколько раз ночевал? А у меня не костылёвская ночлежка. Тут семья твоя!
- Дядя Петь! - осаживающе пробормотал Иван.
- Я тебе не дядя Петь! Я тебе сейчас отец жены твоей. Знаю: завёл бабу. И понять могу, - кто без греха прожил? Но что ты-то творишь? В открытую. На разрыв. Она и без того сына потеряла. Или забыл, чем всё чуть не кончилось в восьмидесятых? Хочешь чтоб как с моей женой?!..
Он прервался. Боясь привлечь нечистую, испуганно поплевал через плечо.
- Перекрестись ещё, - дерзко посоветовал хмурый Иван.
Старый атеист не медля истово перекрестился.
- Еще? Или хватит? - мрачно вопросил он. - Что хошь сделаю, чтоб дочь в обиду не дать. Никому не дать! И без того исстрадалась.
Он перевел дыхание.
- Влюбился я, дядя Петь, - через силу признался Иван.
- Если б еще без любви, так вовсе б поганец был, - дядька жестко прищурился. - Но мне на твою любовь растереть. Дочь дороже. А ей, чтоб в себя прийти, надо либо опять с тобой, охломоном, к которому присохла, либо уж разом знать - нет тебя и больше не будет. Так что выбирай.
- Может, и впрямь ей лучше без меня? - робко протянул Иван. - По мне, так куда лучше. Беда, что она так не думает. Всё надеется. Но если надумал уходить, то совсем. Отовсюду. Был и - нет!
- Отовсюду - это что?.. Никак из института гонишь?
- Гоню! - отчеканил Петр Иванович. Угадав по ивановой усмешке, что тот собирается сказать, опередил. - И денег мне твоих не надо.
- Да без моих денег из-под тебя институт выгребут, - напомнил Иван. Со скрытой угрозой в голосе.
- Пусть! Что будет, то будет! Раз станешь чужим, отходи в сторону.
Иван опешил, - такого поворота он не ждал. Тон Петра Ивановича не оставлял сомнений в его решимости исполнить угрозу.
- У меня в моторе, похоже, керосину совсем немного осталось, - Петр Иванович потыкал себя в область барахлящего сердца. - Но что осталось, то пущу ей на обогрев. Рассчитывал на тебя, думал, новых внуков нарожаете. Притретесь. Но раз нет, так нет.
Голос его подозрительно задрожал. Боясь выказать слабость, он прервался, выхватил новую спичку и, казалось, погрузился в созерцание огня.