Пораженный Антон всё не мог оторваться от карты.
– Да, в масштабах ты не усох. Но всё-таки, я-то тебе зачем? Ведь в самом деле, к банку никогда никакого отношения…
– Та натаскаешься. Сам видел, сколько на мне всего. И переложить не на кого. Даже не представляешь, как остро не хватает надежных людей. Таких, шоб не предали и не обокрали. Давай, – бьем по рукам и – побежали. Вместе любую глыбу сдвинем и на любой Эльбрус залезем. Руку на подвиг! – Листопад требовательно выставил лапу для рукопожатия.
– Что ж? Если на подвиг, – Антон втиснул руку в объемистую, как ковш, листопадову ладонь.
Хоть и не привлекало его высокогорье, но не оставлять же в одиночестве без страховки рвущегося к вершине друга. Да и цель того стоила.
– Вот и отлично, – облегченно констатировал Иван. – Тогда получай…
Он вытащил из ящика стола и протянул Антону техпаспорт на автомашину ВАЗ-2109 и ключи. Техпаспорт, как с удивлением увидел Антон, оказался оформлен на его имя.
– А как ты думал? – захохотал Иван. – Я ж не могу позволить своему боевому заместителю разъезжать по Москве на чем попало. Имидж, понимаешь! Можешь считать, что получил в качестве аванса.
Избегая новых препирательств, нажал на кнопку вызова.
– На сегодня все дела по боку. Отметим наше воссоединение. Тут в гостинице «Россия» открыли первый по Москве японский ресторан. Кусачий, правда, падла. На той неделе с тремя нефтярями поужинали, – пришлось восемьсот бакеров выложить. Зато – прикольно. Суси или там мраморное мясо прямо на самолете из Токио. Да еще при тебе жарят! Посидим. Повспоминаем. Ломанем, пока при памяти. Посвинячим, как в былые годы. Вдвоем. Шоб никакого бабья. Только ты и я.
В кабинет зашел Маргелов:
– Едва разогнал. Такие назойливые. Прут и прут. Президенту уж и не отдохни.
– Познакомься, Маргелыч! – перебил Иван. – Наш новый вице-президент…Доверенный! Так шо, пока вникает, всякую помощь – немедленно.
Листопад внушительно погрозил пальцем. Как бы передавая Антона под особую опеку.
Маргелов изобразил на неулыбчивом лице некое подобие хмурой приязни. Но в глубине глаз легко угадывалась досада, – делить президентскую благосклонность он ни с кем не желал.
– Я чего заглядывал-то, Иван Андреевич, – пробурчал он, угрюмостью напоминая о незаслуженно понесенной обиде. – В «предбаннике» фифочка появилась. Говорит, вы ей назначили.
Он справился с запиской:
– Анжела Рахно какая-то. Отфутболить?
Листопадова физиономия сделалась кислой:
– Совсем вылетело. Зови!
Маргелыч вышел.
– Я тут телку одну время от времени.. ну, и так далее, – Иван изобразил похабный жест. – Теперь просит пристроить племянницу. Из Украины, видишь ли, приехала. Вроде как поступила в университет и ищет приработок. Щас побыстрому куда-нибудь на полставки пошлем и – рванем на холостяцкие «гульки»!
Он предвкушающе потряс кулаком.
Тугую дверь с усилием приоткрыли, и в образовавшуюся щель втиснулась визитерша.
Иван, оборвавшись, сглотнул слюну. Невольно потеребил узел галстука Антон.
У входа, страшно стесняясь, переминалась рослая девушка с русыми, сплетенными в косу волосами и чуть раскосыми, по-детски доверчивыми глазами. Она со страхом огляделась в жутко огромном кабинетище. Угадав направление мужских взглядов, стыдливо одернула короткую юбчонку.
– Мне тетя сказала…, – пролепетала она. – Может, позже?
«Вылитая юная Вика», – подумал Антон и по лицу Ивана понял, что мысли их совпали.
Листопад поднялся, пересек кабинет, строго вгляделся в раскрасневшееся девичье личико:
– Анжела Рахно?
– Да, я от тети…
– Так шо ж ты, понимаешь, ждать занятых людей заставляешь, – строго упрекнул Иван, с наслаждением наблюдая, как наливаются краснотой бархатистые, будто шкурка персика, щечки. Вгляделся в назревающий на пухлой губке герпес. Строго насупился:
– Это ещё шо?
– Вавка выскочила, – девушка потерянно прикрыла рот. – В метро просквозило. Но она быстро пройдет! И потом это не заразно.
– Ишь ты, вавка, – озадаченно покачал головой Иван. Скосился на Антона. «Не трожь девчушку», – ответил тот взглядом.
Но остановить возжелавшего Листопада было невозможно.
Иван заговорщически склонился к розовому ушку, шепнул, намеренно сглатывая окончания:
– Суси хочешь?
Так что получилось что-то вроде «сосать».
– Что?! – девушка отшатнулась, боясь поверить в то, что ей послышалось. И, надеясь, что всё-таки не расслышала.
Листопад, довольный собой, расхохотался. По его мнению, шутка удалась.
– Су-си! Японская еда такая. Мы как раз с моим боевым замом обсуждали, что скверно это – идти в ресторан без женской компании. Так что едешь с нами. Будешь группой эскорта. Там и поговорим, – оборвал Иван возможные возражения.
Возражений не последовало. Тем более, судя по расширившимся глазёнкам, что такое «группа эскорта» по-московски, юная провинциалка тоже пока не знала.
Антон наблюдал за трепетной девчушкой, за азартно косящим Листопадом и с некоторой горечью понял, что все эти пробелы в образовании будут восполнены в самое ближайшее время.
Служебный роман
Третий месяц работал Антон в «Илисе», просиживая по десять часов ежедневно над бесчисленными документами, требовавшими оперативного решения. А после еще по три часа, взбадривая себя кофе, изучал бесконечные законы, нормативные акты, банковские и холдинговые инструкции. И если поначалу сотрудники, приходившие за подписью, едва скрывали пренебрежительные ухмылки при виде то и дело попадавшего впросак выскочки, то через пару месяцев они же стали забегать за советом, – Антон оказался человеком очень обучаемым. И – наблюдательным. Первое интуитивное чувство неудовлетворенности, что ощутил он, наблюдая за работой Ивана, окрепло.
Основные усилия Листопада сосредоточивались на поглощениях. Переговоры, сложные финансовые схемы, неожиданные комбинации, в результате которых он завоевывал всё новые предприятия для собственной империи, увлекали его. Он летел вперед, словно Чапай на капелевцев, захватывая по пути обозы и пленных и устремляясь дальше. Напор и атака стали его стихией.
Но следом должны идти спецподразделения – сортировать добычу, конвоировать пленных, осваивать новые территории.
А вот таких сплоченных команд Антон в «Илисе» не обнаружил. Самому же Ивану заниматься будничной, рутинной работой, в которой нет выхода фантазии, но зато требуются терпение и усидчивость, было скучно и тоскливо. Да и невозможно объять необъятное. Меж тем именно это Листопад пытался сделать.
Созданная им громоздкая, многоступенчатая махина с сотнями сотрудников, тысячами рабочих на предприятиях и десятками подсобных служб вся была замкнута на президента. А потому в его отсутствие то и дело давала сбои. Механизмы со скрипом проскакивали, а то и работали вхолостую.
По мнению Антона, привыкшего к системности, необходимо было срочно провести структурную перестройку компании, так, чтоб каждое направление замыкалось на одного из замов, полномочного принимать оперативные решения. Он подготовил свои соображения и стал искать случай обсудить их с Листопадом. Увы, сделать это оказалось неожиданно непросто, – Иван «задураковал».
Весь банк и весь холдинг судачили о новом и, кажется, нешуточном романе президента с молоденькой, только принятой на работу Анжелой Рахно. Косвенных признаков тому было полно.
Главное подтверждение – трудоголик Листопад в головном офисе стал появляться урывками. Забегая либо с утра, либо под вечер на три-четыре часа, в своей манере, «на коленке», разгребал очередную накопившуюся лавину проблем и исчезал вновь. В неотложных случаях на выручку приходило новомодное диво – увесистый мобильный телефон с раскачивающейся антенной, который таскал за ним охранник.
Но и телефон то и дело оказывался «вне зоны действия сети».
Только два человека ничего не знали о романе, – сам Иван и Анжела. Потому что романа пока не было.
Всё для Ивана оказалось куда как непросто. Уже через неделю Листопад стал, поддразнивая, называть новую подругу «Анжела, русская душою».
В самом деле, дочь днепропетровских учителей, она оказалась из тех редких, сохранившихся кое-где в глубинке барышень, что взросли на русской классике, разделяли переживания Татьяны Лариной и готовились пробивать себе дорогу в жизни не с помощью физических данных, а с помощью данных природой способностей, – в ожидании неизбежной и большой любви, которая однажды придет и озарит ее на всю оставшуюся жизнь. Избранник рисовался ей решительным надежным парнем, мускулистым, чувственным, но одновременно интеллигентным и в меру мечтательным.
Собственно таковой в ее жизни появился, – одноклассник Сергей из родного Днепропетровска. Или, как называла его сама Анжела, – Сергунчик. С восьмого класса самую красивую пару в школе окрестили женихом и невестой. После выпускного вечера они до утра неистово, в засос целовались у него дома. Будь Сергунчик понастойчивее, скорее всего они тогда же сделались бы любовниками, – внутренне Анжела была к этому готова. Но, увы, к тайной её досаде, стеснительность и мечтательность в нем возобладали над страстностью.
Они условились дать годичное испытание собственным чувствам и расстались – после соответствующих клятв и заверений. Жених подал документы в Днепропетровский университет, а заплаканная невеста отправилась штурмовать Москву и, вопреки прогнозам, с первого захода поступила на престижный менеджерский факультет.
Иван Андреевич Листопад в представления Анжелы об идеальном мужчине не вписывался совершенно. Не молодой, далеко за тридцать, огромный и громкий, не знающий удержу в желаниях и не принимающий отказа, он обрушился на робкую девушку, как лавина. Собственно поначалу она и воспринимала его как стихийное бедствие. От которого надо либо спасаться, либо как-то ему противостоять.
В первый же раз, когда Листопад попытался облапить ее, Анжела со страхом уперлась ручкам