– Теперь так мало джентльменов.
В Агнессе Валерьевне было всего чуть-чуть больше, чем надо. Но именно это излишество придавало ей особую сексапильность, которую она сама осознавала.
Меж ними, будто сами собой, установились немного игривые отношения, что при желании легко могут перерасти в близость.
Против близости Антон не возражал. Был он по-прежнему одинок, и знакомство с незакомплексованной женщиной сулило тихие беспроблемные радости на некоторое время.
Другое дело – покупка недвижимости. Здесь необходимо было всё тщательно взвесить.
Вопреки ожиданию Антона, здание не пустовало. Правда, прежних кружков и секций больше не было, – освободившиеся площади заняли бесчисленные арендаторы. На месте старых табличек красовались свежие – «Клуб знакомств», «Магия, привороты», «Эзотерика».
– Для детей ничего, конечно, не осталось? – догадался Антон.
– Что поделать? Рынок, – Агнесса скорбно вздохнула. – Пытались как могли, сохранить. Всё-таки детское творчество. Святое. Но – отсутствие финансирования, сами понимаете.
Она заметила скептическую мину на лице посетителя.
– Впрочем, если банк захочет восстановить… В порядке, так сказать, спонсорства.
– Это вряд ли.
– Я так и думала. Кому сейчас дело до чужих проблем?
Они поднялись по лестнице на второй этаж. Агнесса замешкалась.
– Вот тут у нас, правда, незадача, – посетовала она. – Музыкальная школа. Старого директора год назад проводили на пенсию – честь по чести. Назначили новую, из молодых. Рассчитывали на взаимопонимание. Все равно часть классов пустует. Думали аренду посадить. Так какое там? Склоку подняла. Писать во все инстанции припустила, – мол, разворовывают. Вот как угадать человека? Вы уж с ней поаккуратней. Не говорите пока, что закрывать думаем. А то вони подымет. Потом как-нибудь по факту расторгнем.
– Где директор? – остановила она показавшегося в коридоре преподавателя.
– Урок у нее, – суховато отреагировал тот, ткнул в сторону одного из классов и поспешил скрыться, – на этом этаже Агнессу Валерьевну не жаловали.
– Может, не стоит прерывать? – забеспокоился Антон. Из-за двери доносилось пиликанье скрипки.
– Ничего. Мы тоже не прохлаждаться пришли, – Агнесса воинственно насупилась, будто в предвкушении драчки, и сильно, гораздо сильнее, чем требовалось, толкнула дверь.
Возле окна со скрипкой у плеча застыла девочка шести лет. Сидящая на стуле спиной к двери молодая женщина поправляла ее пальчики на струнах:
– Выше, выше. И – смычок жестче. Пальцы должны довлеть над скрипкой, нависать, как коршун над добычей. Тогда и звук будет глубокий.
Она то ли расслышала шум за спиной, то ли пахнуло ветром:
– Закройте дверь. У нас урок.
В горле у Антона заклокотало, – еще со спины он узнал Лидию.
– Придется оторваться, – желчно отреагировала Агнесса Валерьевна.
Лидия раздраженно повернулась, готовая к отпору, и – увидела Антона:
– Нашел-таки, – просияла она.
«Нашел», – хотелось соврать Антону.
Агнесса Валерьевна следила за внезапной взволнованной встречей с нарастающей подозрительностью. С чисто женской интуицией она поняла, что намечавшийся перспективный роман с молодым банкиром рискует быть сорванным в самом начале.
– Похоже, вы знакомы, – неприязненно констатировала она.
– И давно, – подтвердил Антон.
– Безумно давно, – уточнила Лидия.
– Тогда придется познакомить вас заново, – Агнесса Валерьевна с показной иронией наклонила голову. – Это вице-президент банка «Илис». А это директор нашей музыкальной школы. Которую, как я понимаю, в ближайшее время придется закрыть.
– Что значит «закрыть»?! – личико Лидии вспыхнуло негодованием.
– Закрыть – это значит освободить здание от лишних обременений, – с удовольствием разъяснила Агнесса Валерьевна.
– То есть школа, сделавшая двадцать выпусков, девять учеников которой поступили в консерваторию и Гнессинку, – это для вас обременение?! – гневно вскричала Лидия. – Да для вас всё, что мимо кармана проскочит, – обременение!
Агнесса Валерьевна страдальчески посмотрела на Антона, – вот видите, я же предупреждала.
– А что вы собственно ко мне цепляетесь? Вот ваш знакомый. К нему и апеллируйте, – она ехидно повела рукой в сторону Негрустуева. – Они теперь тут, можно сказать, хозяева. Они и закроют.
– Это так? – Лидия с холодным недоумением оглядела смешавшегося Антона. Он отвел глаза.
– И ты туда же! – выдохнула она. – Господи! Что ж вам неймётся-то? Итак уж всё позакрывали. Такие детские кружки были! А изостудия! На выставках по Москве первые места брали. И где это всё?..Теперь до нас добрались. Как же рука поднимается? Своё, нарождающееся, – и под корень. Будто сорняки! Городские власти, и те отступились.
Не сдержавшись, она шмыгнула носом. Стыдясь слабости, полезла за платком. Выносить женские слезы Антон так и не научился.
– Я поговорю с президентом, чтобы школу приняли на баланс банка, – пообещал он. – Буду настаивать, – заверил он.
– Вот и славно. Глядишь, всё и образуется, – обрадовалась Агнесса Валерьевна. – Тогда не будем больше мешать.
Она подхватила Антона под локоть.
Ноздри Лидии встревоженно затрепетали.
– Собственно, урок закончен, – пробормотала она.
– Но вы ведь опаздываете, Антон Викторович, – напомнила Агнесса Валерьевна.
Посеревшая Лидия куснула губу.
– Мы теперь, наверное, часто будем видеться? – торопливо предположила она. – Ты ж будешь нашим, как это говорят? Куратором, да?
– Вряд ли. Хотя всегда, как говорится, к услугам, – Антон выдернул из кармана визитку, протянул с фальшивой развязностью. – Привет маленькой хранительнице семейного очага.
Посетители вышли. Потерянная Лидия осталась стоять.
– Кто-то грозил угостить меня чашечкой кофе, – Агнесса Валерьевна, увлекая гостя к лестнице, игриво прижалась к нему. Будто ненароком, провела ноготками по руке.
Антон до неприличия резко отпрянул.
– Извините, но мне надо вернуться…
Лидия помогала ученице уложить ноты в огромную, в половину ее самой, папку, когда дверь вновь распахнулась.
– Я тут подумал: раз ты тоже закончила, так, может, пообедаем вместе? – с плохо давшимся удальством предложил Антон.Антон отвез Лидию в уютный итальянский ресторанчик неподалеку от банка, куда они иногда заскакивали перекусить с Листопадом. Один из первых итальянских ресторанов по Москве.
Сбросив шубку на руки спутнику, Лидия, не дожидаясь его, прошла в зал.
Антон замешкался, получая номерки. Дверь вновь распахнулась. Выбежала Лидия. Губы ее были оскорблённо поджаты. Следом в фойе вышел метрдотель.
– Пошли отсюда, – потребовала она. – Занято у них, видишь ли, – для белой кости. Похоже, мы с тобой рылом не вышли.
– Ну отчего же? – Антон недобро прищурился. Подманил метрдотеля, который, признав вип-клиента, с приветливой улыбкой заспешил навстречу.
– Так дама с вами! – упреждая гнев гостя, всплеснул он руками. – Что ж не сказали? Официант молодой, дурачок совсем. В людях ещё не разбирается. По одежке судит.
Лидия, скрывая стыд, нахмурилась, – она была в рабочей серой юбке и темной кофточке.
– А вот для опытного глаза настоящая женщина всегда и во всем угадывается, – заглаживая неловкость, метрдотель деликатно подхватил Лидию под локоток и повлек через зал в сторону окна. – Здесь у нас лучшие места на ваш выбор.
Лидия мстительно ткнула в единственный стол с табличкой «Заказано».
В секунду табличка оказалась снята, кресло перед гостьей отодвинуто. По знаку метрдотеля возник официант с двумя толстенными, кожаными картами в руке.
– Мне как обычно, – отмахнулся Антон.
Он подманил поджидающего сомелье в фартуке.
– Бутылочку красненького. Только не эту муть. А ту, что в последний раз подавали.
С понимающим лицом сомелье удалился.
Антон перевел взгляд на спутницу. Лидия, поначалу заглянувшая в меню с важностью светской дамы, сидела побледневшая, со страхом глядя на колонку справа.
– Это что, в долларах? – пробормотала она, стараясь, чтоб не услышал поджидающий заказа официант. – Может, пойдем отсюда, пока не поздно?
– Разреши, я сам для тебя закажу, – предложил Антон. Не переворачивая меню, ткнул для официанта в несколько строчек. – Даме вот это и это. И на горячее вот это.
Лидия, следившая за его пальцем, потерянно хихикнула.
– Половина моей зарплаты, – сообщила она, дождавшись, когда официант отойдет. Тоскливым взглядом обвела позолоченный, увешанный зеркалами зал, посередине которого в фонтане плескались золотые рыбки. – А лучше б уйти.
Вернувшийся сомелье продемонстрировал им темную бутылку, ловко скрутил пробку, плеснул немного вина на дно бокала, протянул бокал Антону.
– Даме, – переадресовал тот.
– Для чего это? – испугалась Лидия.
– Попробуй. Не понравится – откажемся.
После выпитого тяготившая Лидию неловкость понемногу рассеялась, и в глазах ее запрыгали прежние, хорошо Антону памятные бесенята.
– Значит, привел меня сюда хвоста распустить, – подмигнула она. – А ты сильно переменился, Антошка. Забронзовел.
– Сам так думал. А теперь вижу, что не очень. Знаешь, я ведь тебя на самом деле разыскивал, – с внезапной решимостью признался Антон. С радостью почувствовал, что узкая женская ладонь накрыла его руку. – То есть не то чтоб по адресному. Собирал концертные программки, – всё твою фамилию искал. Столько макулатуры скопил, – в прежние времена хватило бы обменять на том Дюма.
Рука ее отодвинулась, бесенята исчезли.
– Зря, выходит, тратился. Ни Дюма, ни меня. Вот эти подвели, – Лидия с горьким лицом пошевелила пальчиками. – Сначала перезанималась. А потом просто стало понятно, что ожидания, скажем так, оказались завышенными. Не получилась, увы, солистка. Так что Паганини в могиле успокоился, – одним конкурентом меньше. Перевелась на концертмейстерство. Пыталась аккомпанировать. Теперь вот утешаю себя тем, что учить детей тоже кто-то должен.