Но как будущий основатель образовательного бизнеса относится к онлайн-обучению?
– Тогда относился резко отрицательно, да и сейчас трезво понимаю, что оно далеко не везде работает. Но мы быстро поняли, что большинство наших клиентов используют онлайн-обучение внутри корпораций – а там у людей всегда есть базовое образование, и повышение квалификации в онлайн-формате действительно работает. Это один из ключевых бизнес-процессов в современных компаниях. И мы предоставили потребителю такую возможность – создали платформу, позволяющую с удобством и легкостью запускать онлайн-обучение. С нашим продуктом учебный курс монтируется в один день – с анимацией, видео, интерактивными заданиями и возможностью обратной связи с учащимися через чаты и системы тестов. За несколько лет мы масштабировали свое присутствие на территории e-learning, рынка электронного обучения, запустили LMS, создание обучающих сервисов – и теперь это наш основной бизнес… К тому, что мы стали интересны фигурантам «большой игры», мы привыкли не сразу. К нам стали приходить какие-то суперкрутые компании, Thomson Reuters, например, громадный американский медиахолдинг. И вот звонят они в какую-то компанию в Йошкар-Оле и говорят: «Продайте нам лицензию на вашу библиотеку!» А мы отвечаем: «Пожалуйста, $150 000». Представляете, какой надо было набраться наглости, чтобы, сидя в Йошкар-Оле, просить $150 000 с Reuters?
– И чем кончилось?
– Заплатили, конечно. Ну если мы лучшие в мире? У нас же, у русских, креативный потенциал хороший, а если его дополнить определенной инженерной культурой, мы можем делать идеальные продукты. И нас тогда не обойдешь, понимаете? Если ты реально выпускаешь что-то лучшее в мире, то независимо от политики и географии у тебя будут покупатели – ты становишься частью заповедной элитной конкурентной культуры, которой почти не касаются внешние катаклизмы: ведь чтобы побеждать, любая компания должна пользоваться лучшими инструментами.
iSpring Юрия Ускова процветает и стабильно растет. Пандемия и перевод значительного числа бизнесов в режим удаленного труда пошли компании на пользу, многократно увеличив спрос на онлайн-продукты и технологии, а последующая санкционная экономическая реальность ударила по iSpring не слишком больно. Все это укладывается в блестящую, но вполне обычную историю успеха. Но вот прибыль Юрий Викторович тратит не совсем обычным образом – на содержание школы и университета, на строительство будущего университетского кампуса и нового здания школы, на деревню для айтишников. И если вы, подобно многим из тех, кто пишет или думает об Ускове, решите, что таким образом он создает для своей компании и отрасли «кадровую подушку безопасности», когорту хороших обученных программистов, то это и так, и не так. По-моему, он эксплуатирует iSpring для того, чтобы делать новых людей.
Но давайте я сначала покажу вам место силы Ускова и самого Ускова – такими, какими я их увидел.
Встреча
Один крупный чиновник, имевший власть над обликом города Йошкар-Ола, произвел интересный архитектурно-градостроительный эксперимент: довольно большой участок в центре города стилизовал под пряничный европейский городок, больше всего похожий на бельгийский Брюгге. В центре города течет вполне полноводная река Малая Кокшага, вдоль нее ухоженные набережные, бордово-кирпичные фасады, ступенчатые крыши – очень прочная иллюзия межпространственного перемещения. Чиновник теперь сидит в тюрьме за банальную взятку, но спустя годы это прегрешение, скорее всего, люди забудут и простят, а кусочек Бельгии останется надолго, если не навсегда. Выходит, не всякая коррупция одинаково бесполезна.
Офис компании Юрия Ускова iSpring, его школа и вуз оказались внутри «Брюгге» или в нескольких шагах от него. И хотя туристический аттракцион вызывает у знатоков ряд вопросов, скажу так: Йошкар-Брюгге и вправду хорош. То, что это цитата, а не самобытное архитектурное высказывание, мы просто принимаем как условие игры. Уместна ли эта цитата? Вполне. Она вписывается в воду и небо, в восход и закат, а в нее вписываются люди. И всех нас, привыкших к серым городским параллелепипедам, простодушно радует любое излишество: цвет, эркер, балкон, мезонин, острая черепичная крыша. И в этот пир избыточного, но остро необходимого сердцу вполне вписывается стеклянный офис iSpring, устроенный по принципу штаб-квартир всех крупных айтишных корпораций – с обилием дизайнерских общественных пространств, предназначенных скрасить лютым одиночкам (каковыми являются многие сильные программисты) коллективное времяпрепровождение.
Двухцветные холлы условно разделены на уютные зоны – тут и кофейный уголок, и великанские кожаные мешки в роли кресел, и подвесные сиденья, и прочее хюгге. Есть и кабинеты, конечно, и опенспейсы, но важно, что на каждом этаже имеются такие вольные пространства, в которых можно не только думать, но и придумывать, – эти холлы с кухнями, кофемашинами (растительное молоко и полезные снеки в ассортименте) и прочим раем для хипстеров. Еще есть стеклянные французские окна, открывающиеся на плоскую крышу, прозрачный внешний лифт. Чем не маленькое приключение? Возможность обзора окрестностей интереснее, чем сами окрестности. Впрочем, из лифта видно будущее – как раз напротив офиса iSpring строится здание школы Ускова. Раньше она занимала два этажа в самом офисе, теперь в ожидании завершения стройки переселена на другую сторону реки, в брюгге-домик университета.
И еще переговорные здесь замечательные, с деревенскими названиями, лучшая именуется «Сеновал». Представьте, как звучит приглашение пройти в переговорную.
В общем, это просторный, разумно устроенный офис, без всяких эшеровских парадоксов. Дизайн опирается на понятную земную символику. Стена лестничных пролетов – с самого верха и до самого низа – художественно изображенный водопад. Вода, начиная свое «падение» на самом верхнем этаже, «обрушивается» на первый во всей своей акриловой красе. Возле кабинетов руководства есть зал трудовой славы, где лучшие сотрудники сфотографированы со светящимися мечами в костюмах джедаев из старых добрых «Звездных войн», так что адресное поколение – фанаты Хана Соло и Люка Скайуокера, а не Гарри Поттера и Сойки-пересмешницы. Средний возраст сотрудников – 30–40 лет.
Усков говорит, что главная статья расходов компании – зарплаты разработчиков и затраты на поддержание вдохновляющей среды. И это хороший выбор приоритетов. Усков не ограничивается соевым молоком, креслами-мешками и даже доской почета со спортзалом – он открывает на первом этаже детский сад для детей сотрудников, а за городом строит деревню для молодых коллег.
И тут – пока я на кухне последнего этажа осмысливал полученные впечатления – в холл вошел Усков.
Здоровый, под два метра, мужик. Слово «мужик» здесь не стоит воспринимать как проявление панибратства; это дань памяти 12 поколениям русских мужиков и баб, которые стоят за Юрием Усковым. А перед Юрием, условно говоря, стоят еще шесть его детей. Триста лет жили Усковы в окрестностях Царёвококшайска – сторожевой русской крепости, с которой начинался город, позже получивший название Йошкар-Ола. Если бы Юрию пришло в голову облачиться в исторический костюм, он подошел бы на роль васнецовского богатыря. Усков не борется с сединой ни на макушке, ни в бороде. Рискну предположить, что это один из сигналов, которые он подает миру: я в юношеские игры больше не играю – я прохожу игру на другом уровне. Мне скоро пятьдесят, я начинающий дед. На самом деле прическа Юрия Викторовича – своего рода произведение парикмахерского искусства, высокий класс барбершопного мастерства. Если отвлечься от богатырей, то ярко-голубоглазый, среброволосый Усков с молодым румяным лицом, щегольскими усами и бородой – удивительное сочетание зрелости и молодости. Немного напоминает хедлайнера рекламной кампании Tele2, только нашему герою есть что сказать, помимо рекламных слоганов.
Очень важно, как человек смотрит. Усков смотрит в глаза и не отводит взгляд. Но это не доминирование, а скорее признак полной открытости. Посыл вербализируется примерно так: «Смотри, считывай, что хочешь и что можешь, мне скрывать нечего, я не вру».
Правда, из того, что человек не врет, еще не следует, что у него душа нараспашку. Речь большинства из нас прошита вводными словами и конструкциями: «смотри», «в общем и целом», «одним словом» и т. п. В этих словах меньше смысла, чем энергии. Они довольно много сообщают о говорящем. Речь Ускова густо прошита словом «понимаете» с вопросительно-утвердительной интонацией. Слово слегка настораживает: оно оставляет собеседнику (и оппоненту) Ускова довольно мало маневров: «да, понимаю» (то есть «согласен») и «нет, не понимаю» («не догоняю», «туплю»). В разговоре с Усковым доблесть собеседника – понимать и соглашаться.
Еще важный момент: Юрий – чрезвычайно системный человек. И разговор его строится тоже системно. Например, спрашиваешь его, что такое качество (этика, эпоха, культура, патриотизм), и в ответ слышишь:
– Десять минут.
Это означает, что тема уже многократно и глубоко продумана, структурирована, доведена до состояния «продукта» – мини-лекции на 10 минут. И всегда найдется короткий, афористичный вариант на 30 секунд.
Ну и, естественно, водолазка. Пиджак – да, но, судя по фотографиям, только в официальных случаях.
Мы с основателем компании идем по офису. Усков поминутно обменивается со встречными парой фраз. Встречные ниже по чину и возрасту. Почти все они обращаются к Юрию без отчества и на «ты». Вспоминается легенда, как молодой актер по ошибке забрел в незнакомый ему голливудский павильон, а там все кому не лень что-то растолковывали пожилому дядьке, которого называли «Ал» и на «ты». И наш молодой актер решил, что Ал – осветитель, а потом выяснилось, что это Хичкок.
Но даже постороннему наблюдателю, который не в курсе, кто кому сейчас пожимает руку, как-то неуловимо станет понятно, что главный здесь – Усков.