Призываю всех: смотрите на этикетку. В этом маленьком квадратике больше правды, чем во всем изделии.
– Наши изделия продаются так хорошо, что даже нет необходимости наклеивать на них ярлык Made in… (директор по производству компании Moncler).
Это все равно что сказать: людям так нравится моцарелла, что ее производители вовсе не обязаны гарантировать ее происхождение.
С другой стороны, до недавнего времени Moncler сохранял операционную штаб-квартиру во Франции, в Гренобле. Это было сделано для того, чтобы, по словам синьора Руффини, сохранить идентичность марки. Реальная же причина заключалась в том, что коммерческое законодательство Франции не предусматривало обязательного указания происхождения одежды на этикетке. Как только оно это предписало… Руффини быстро перебрался в Италию!
– Товар производится для продажи, его покупают, и ладно! (анонимный трейдер).
– Сейчас это вопрос глобализации, и с этим мало что можно поделать (Джорджио Армани, дизайнер).
Под понятием глобализация скрывается тот факт, что марки, продающие пиджак за 1000 или 2000 евро, шьют его на тех же фабриках, на тех же производственных линиях и теми же руками, что и те, кто одновременно производит такой же товар, но продаваемый намного дешевле 1000 евро. Добавьте сюда то, что ткани и аксессуары имеют практически одинаковую стоимость!
Побочные эффекты
Парадигма экономия любой ценой привела к целому ряду побочных эффектов.
Например, попытка сэкономить на материалах со временем привела к использованию все более низкокачественного сырья.
Следствием, фактически побочным эффектом является то, что крупный бренд использует дешевые материалы, которые легко воспроизводимы и настолько доступны, что их в состоянии приобрести любые производители.
И тогда случается так, что владелец фабрики, чтобы лучше сбалансировать свои личные счета, имеет возможность купить ткань, которая по всем параметрам аналогична той, что используется в производстве оригинальной одежды, и шить из нее подобные изделия для дизайнера имярек.
То же самое касается этикеток и бирок. В Турции продаются их абсолютно точные копии для любых брендов.
Модель – не проблема, ее не надо копировать или красть, она уже есть у фабрики! Дом моды передает ее фабрике, когда заказывает производство своей одежды. Таким образом, она шьет левую одежду в полном соответствии с оригиналом.
В результате получается артефакт, назвать который подделкой язык не поворачивается. Он обладает всеми признаками оригинала. Фактически он таковым и является.
Он производится на том же конвейере.
Теми же людьми.
На тех же станках.
Из идентичных материалов (включая бирки, ярлыки и аксессуары).
В чем же разница? Никакой!
Это абсолютная копия оригинала.
Теоретически она может даже превосходить оригинал качеством пошива.
Вот и получается, что подобная перспектива привлекает многих непривередливых владельцев бутиков, особенно дорогих, расположенных там, где царит наибольший спрос – на центральных и торговых улицах и площадях красивых и богатых городов.
Владельцы магазинов снимают с левой дизайнерской одежды до 150 процентов сливок, но, правда, и сильно рискуют. А вдруг в конце сезона продаж выяснится, что дизайнер не угадал с моделью, и может случиться так, что на складе магазина скопится столько нереализованных ее копий, что, если не удастся распродать их в следующем сезоне, то придется отдавать их за гроши магазинам сток-продаж.
Как устоять перед соблазнительным предложением производителя, предлагающего товар, абсолютно идентичный брендовому оригиналу, но с существенной скидкой? Как устоять перед ценой настолько низкой, что на нее можно сделать 400–500 процентов наценки? Как правило, торговцы раздумывают недолго.
Одно время даже в моем городе, Салерно, пошли слухи, что в некоторых самых шикарных магазинах в центре города наряду с настоящей одеждой продаются и подделки, и отличить одно от другого практически невозможно. К этому относились как к городской сплетне, но я, услышав ее, лишь горько улыбнулся.
Вот тебе и сплетня!
Когда я работал в компании Moncler, где бы я ни был – в Болгарии, в Румынии, в Молдове, – я своими глазами видел подобное дублирование. Производились оригинальные пуховики Moncler в том количестве, которое мы заказывали, и немалое число альтернативных пуховиков той же модели, иначе называемых параллельными.
Moncler – это лишь один пример. Но подобное происходит со всеми крупными брендами, которые переезжают за границу и делают выбор в пользу легкодоступных материалов.
Производитель думает: Moncler платит мне 10 евро за пошив одного пуховика. Armani – 30 евро за пошив одного костюма. Почему бы мне, вынужденному производить это все по их ценам, не прибавить к тем двум тысячам изделий, которые они мне регулярно заказывают, еще четыре-пять тысяч сделанных для себя?
Продавец думает: они заставляют меня платить за их продукцию слишком дорого, на ней я смогу заработать не больше 100–150 процентов, рискуя тем, что какое-то количество изделий останется у меня на складе. Так почему бы мне к десяти регулярно покупаемым оригиналам не добавить двадцать параллельных?
Тем более что разницы между оригиналом и параллелью все равно нет. Речь идет не о подделках, которые делают в Китае и которые можно встретить на прилавках продавцов подержанными DVD.
Разница исключительно в цене.
Прежде всего, в цене, которую продавец платит производителю. Но этой мелочи покупатель, то есть конечный потребитель, не может ощутить на себе, поскольку ему всучили нужную вещь по цене оригинала.
Так что, когда вы заходите в красивый бутик, чтобы купить предмет своей мечты, и испытываете приятные минуты и даже некоторое волнение, знайте, что велика вероятность того, что вещь, за которую вы дорого заплатите, не будет иметь никакого отношения к Armani, Prada, Moncler и прочими грандам моды.
Но это не важно! Уверяю вас, все одинаково, ведь даже я, сталкиваясь с некоторыми видами изделий, не нахожу никакой разницы.
Хуже другое – новости об этом быстро распространяются, в результате чего престиж марки Made in Italy в мире падает.
А мы, итальянцы, бывшие когда-то лучшими в этой отрасли, сейчас теряем способность производить высококачественные вещи. И с потерей собственных профессиональных и опытных рабочих этого статуса уже не восстановить.
С их уходом мы теряем огромный багаж знаний и мастерства, благодаря которым наша продукция ценилась во всем мире.
Все остальное – это просто вещь, которую любой может имитировать в совершенстве.
Это все равно что не знать больше, как делать хорошее вино.
Это все равно что во Флоренции разучились принимать туристов.
Глава 20. Контракт
Сплошное лицемерие
Ниже приведены несколько наглядных пунктов трудового договора, который обычно предлагается поставщику-производителю продукции. С небольшими комментариями.
Ст. 5 – Гарантии рабочего места.
Поставщик гарантирует, что продукция будет производиться на рабочих местах, машинах и оборудовании, отвечающих требованиям безопасности, гигиены и охраны здоровья […].
Я проехал несколько миллионов километров и посетил огромное количество предприятий и мастерских. И не стал бы утверждать, что в странах Восточной Европы и в некоторых дырах здесь, у нас, всегда соблюдаются требования гигиены и безопасности.
Одно можно сказать точно: для заказчиков и руководителей производств это не имеет большого значения, поскольку они продолжают производить свои коллекции даже там, где условия труда работников критические.
И Ремо Руффини из Moncler, и его директор по производству, и его начальник отдела кадров прекрасно знают, что, если побывать в тех местах, где они шьют свои пуховики, можно запросто подхватить какую-нибудь инфекцию.
Giorgio Armani и Prada, имеющие производство в Приднестровье, должны бы знать, что там у входа на фабрики стоит вооруженная охрана. Они правда не знают или просто делают вид, что не знают? Или, может быть, они думают, что это мера безопасности для защиты швей, которые трудятся по 10–12 часов за несчастные 100 долларов в месяц?
Ст. 5, п. 3 – Рабочие.
Поставщик гарантирует, что производство продукции будет осуществляться без какой-либо формы незаконной эксплуатации труда, включая детский труд, и что будут соблюдаться все трудовые нормы, применяемые в таком случае […].
Платить 230 евро в месяц рабочему там, где цены на продукты в супермаркете чуть меньше, чем в Италии (например, в Румынии), я считаю формой эксплуатации.
Импортировать рабочую силу за десятки тысяч километров от Италии ради того, чтобы платить меньше и заставлять работать больше, я считаю современной работорговлей.
Заставлять сотни людей работать по 10 и более часов в день и шесть дней в неделю, принуждая жить в нескольких шагах от рабочего места, – это подло!
Тот, кто учинил подобные издевательства, должен быть привлечен к уголовной ответственности. Только за то, что он придумал и запустил в действие такую систему, есть все основания для того, чтобы его судить и поместить за решетку, а не на обложку журнала Panorama.
Ст. 6 – Цены.
Установленные цены, указанные в заказах, являются фиксированными и неизменными в течение всего периода, необходимого для выполнения поставки, даже в случае форс-мажорных обстоятельств, требующих от поставщика более длительного периода времени для производства продукции, чем предполагалось […].
Производство одежды не похоже на изготовление автомобиля, или, по крайней мере, на его изготовление определенным способом и в соответствии с надлежащими стандартами. Здесь ручной труд составляет 80 процентов. На любом этапе производства может возникнуть множество проблем, которые необходимо учитывать, чтобы вовремя скорректировать процесс без ущерба для качества продукта, но их не всегда можно предусмотреть.