А потом, вдруг, впервые все стало реальным.
Параллельные фильмы разом обрели новое содержание, которое он не принимал в расчет: новые реплики, новые сцены, новые персонажи, действующие не по сценарию. Три случайных обрыва разбили иллюзию. Стало невозможно видеть в происходящем драму на телеэкране. Эти люди существовали. Сходили с картинки. А если они реальны, то, значит, и уязвимы. И он сам стоял здесь с настоящим пулеметом, который давал восемьсот смертельных выстрелов в минуту.
Сначала из машины вышел старый охотник, оставив жену на пассажирском сиденье. Он был в камуфляже и в кепке с катафотами, открыл багажник, вытащил футляр с охотничьим ружьем. И решительно направился прямо к пулемету, нацеленному прямо на него. Прямо на него.
– Какого черта вы тут делаете?
Феликс целился прямо в него.
– Уходите сейчас же!
Но старик стоял как вкопанный, смело глядел в дуло, снимая с предохранителя собственное ружье.
Или он, или старик. Выбора нет.
Они целились друг в друга, и Феликс знал, что сейчас выстрелит. И в эту минуту жена вышла из машины и закричала на мужа, дергая его за куртку:
– Бенгт, пожалуйста, перестань! Идем, идем со мной, сию минуту!
Еще бы чуть-чуть. И совершенно реально.
Потом Лео вышел из банка, бодрой походкой, как обычно, когда чувствовал себя на седьмом небе… и вдруг замер, похолодев от ужаса.
В сумке у Лео послышался хлопок. Густое красное облако вырвалось сквозь молнию, пятная его тонкие кожаные перчатки, проникая в рот, ноздри, глаза.
Ампула с краской, черт бы ее побрал!
Два миллиона, а может и больше, уничтожены.
Все было под контролем. Я контролировал весь банк. Мы договорились. А она все испортила.
Он пинком распахнул стеклянную дверь, держа перед собой дымящуюся сумку, точно бомбу с часовым механизмом, перешагнул через клиентов, по-прежнему распластанных на полу.
– Я же вам сказал! Каждый вернется домой, к семье, если вы сделаете все, как я сказал!
Он точно знал, где она – под столом второй кассы.
– Петра!
Еще не остывшая чашка кофе так там и стояла.
– Петра, встаньте!
Она встала, посмотрела на него – и глаза у нее были вовсе не такие, как раньше, теперь в них читалось презрение.
– Блин, вы подсунули ампулу с краской! Я вам доверял, а вы обманули мое доверие!
– Я сделала свою работу.
Голос выдавал страх, но говорила она без тени сомнения.
– Вы в ответе за их жизнь! Вы виноваты!
И он начал стрелять. Не целясь. Просто жал на спуск, пока магазин не опустел. Стрелял по ударопрочному стеклу, по спинкам стульев, столам, стенам, потолку. И все это время она стояла, глядя на него. Сквозь слезы. Уверенная, что сейчас умрет.
– Вы, черт побери, виноваты!
Затем он вышел с сумкой в руках, из которой по-прежнему сочился красный дым. Остался еще один банк.
Феликс никогда не видел Лео таким, тем более когда ему было важно сохранять спокойствие, – а он потерял самообладание, палил почем зря просто от злости, полностью потеряв контроль. Как Иван, думал Феликс, Лео потерял контроль, когда женщина обманула его и он вернулся, чтобы ее наказать. С крыши автомобиля не разглядеть, задел ли он кого. Хотя вряд ли. Но реальность, явившаяся вместе со стариком и его охотничьим ружьем, подступила теперь еще ближе: он видел мельчайшие ее детали, чувствовал реальность всеми фибрами.
Теперь вот младший брат.
Винсент первым подошел к третьему банку, к запертой двери, поэтому ему пришлось прикладом и стволом автомата вышибить окно, разбить телеэкран, затем он вбежал внутрь. Приказал всем лечь на пол, как было велено, все подчинились.
Кроме одной пожилой женщины.
Она шла к нему, протягивая руку, словно просила о чем-то, может, просила выпустить ее. Протянутую руку Винсент истолковал превратно. Феликс видел, как младший брат обернулся и одним движением снял оружие с предохранителя, не сразу сообразив, что пожилая женщина не представляет угрозы. Увидев направленное на нее оружие, она взмолилась о пощаде, да так громко, что даже в машине было слышно:
– Не стреляйте! Пожалуйста, не стреляйте!
Доля секунды – и Винсент нажал бы на спуск. Младший братишка едва не убил человека. И в тот миг, когда Винсент застыл без движения, направив винтовку в пол и пытаясь осмыслить, что едва не совершил, Феликс, как никогда, ярко и живо ощутил реальность происходящего.
Затем, почти так же внезапно, три параллельных фильма вернулись в предусмотренное русло.
Грабители покинули третий банк через ощетинившуюся острыми осколками дыру в разбитом телеэкране, бегом метнулись к машине, побросали в багажник сумки и открыли боковую дверцу, а Феликс тем временем убрал пулемет и сел на водительское сиденье.
Секунды спустя они уже лавировали между автомобилями, замершими от ужаса на дороге.
Винсент прикинул, что они мчатся по очень узкой дороге на скорости километров сто двадцать в час. Холодный воздух задувал в дыру, крыша дребезжала. Впереди Лео яростно рылся в сумке, полной красных купюр. – Черт! Черт-черт-черт! Два миллиона! И все красное!
Винсент до сих пор чувствовал, как напрягся палец на спуске, когда он смотрел на морщинистое лицо и седые волосы и слышал крики о пощаде.
Смелая тетка, думал он. И операционистка тоже смелая, ведь, несмотря на испуг, сделала то, что полагалось по инструкции, подсунула краску в пачки денег, которых требовал грабитель.
– Вот стерва, все красное! – снова выкрикнул Лео.
Винсент смотрел в дыру на верхушки деревьев. Лес
стал гуще. Они уже за городом, осталось всего несколько километров до лесной дороги, на которую свернет Феликс.
– А вы двое? Сколько взяли?
– Не знаю, – ответил Яспер.
– А ты прикинь, блин!
– Максимум… четыреста тысяч. Всего. Хранилище в первом банке было совершенно пустое.
Ответ неправильный.
Сумка отрикошетила от стенки, когда Лео швырнул ее назад.
– Паршивых четыреста тысяч!
Верхушки деревьев уже не сливались в единую массу, Винсент различал отдельные деревья. Они сбросили скорость, съехали с шоссе, а когда Феликс снова прибавил ходу, неровная поверхность застучала по днищу.
Немного дальше влево – к защитительной темноте за стеной. Лесная дорога распрямилась и пошла в гору. Они добрались до середины холма, когда раздался первый глухой хлопок. Винсент услышал его и ощутил. Отчетливый удар. Следующий удар был еще сильнее, будто от деревянной кувалды. Вот тут-то они и начали терять скорость. И он мгновенно понял, в чем дело.
Совершенно особенное ощущение, когда мотор отказывает.
Фургон остановился на крутом склоне, Феликс врубил ручник и выпрыгнул наружу.
– Бобик сдох! Не заведется!
С фонариком в руке Феликс нырнул под машину.
– Бензопровод, Лео. Полный каюк!
– Ты уверен?
– Да.
– Сперва эта поганая краска, а теперь это… Черт\.. черт, черт!., придется толкать машину наверх, а потом откатить ее по возможности подальше. Остаток пути пешком. Мы опоздаем по меньшей мере минут на двадцать!
Восемь молодых рук толкали тяжелый фургон вверх по холму, и каждый метр отнимал чуточку оставшегося времени. Когда они оказались на гребне, Феликс прыгнул за руль и, пока колеса не стали окончательно, проехал сотню-другую метров и свернул прямо в лес. До цели еще километра два. Они побежали.
Грузовичок стоял там, где они припарковали его около часа назад, на обочине у разворота, окруженный деревьями, валунами и небольшой грудой бревен. Если бы какой-нибудь прохожий мимоходом из любопытства заглянул внутрь, он бы увидел именно то, что сейчас увидели Винсент, Лео и Яспер, когда распахнули заднюю дверцу. Тюки колючего, грубого, ворсистого утеплителя. Они запрыгнули в кузов, пролезли между тюками к стенке, отделявшей кузов от кабины, и убрали ее. Иллюзия. Съемная стенка, за которой открывалось секретное помещение, которое они соорудили на прошлой неделе в Тумбе, у себя в гараже. Здесь они останутся всю дорогу до Гётеборга и следующей смены транспорта.
– Опоздали на двадцать семь минут, – сказал Лео.
У полицейских было достаточно времени, чтобы перекрыть дороги.
Феликс почти закончил, переоделся из грабительской в рабочую робу, поскольку он будет за рулем.
– Дважды постучишь в стенку, если нам надо будет снять оружие с предохранителя. О’кей?
Феликс кивнул и поправил фальшивую стенку.
В тесном секрете царила кромешная тьма.
Теснота, Винсент сидел впритирку к Лео, чуть ли не на нем, когда машина вперевалку выехала с проселка на асфальт. По другую сторону, тоже впритирку к Лео, сидел Яспер. Кругом непроглядная чернота, живая, органичная, вещественная, прорастающая из стенки в кабину, где сидел Феликс. Всякий раз, как Лео коротко и глубоко вздыхал, Винсент чувствовал на щеке теплое дуновение.
И всякий раз, как машина чуть замедляла ход, темнота словно бы затягивала их, движения машины отдавались в груди.
Но не сейчас.
Феликс вправду остановился.
Они услышали первый стук. Потом второй.
Винсент почувствовал, как Лео повернулся, снимая с предохранителя свой автомат, и Яспер последовал его примеру, щелкающий звук прокатился от стены к стене. Винсент понял, что именно этого ждал всю ночь и весь день.
Все полетит к чертовой матери.
Он знал, как выглядит пост заграждения. Два патрульных автомобиля с включенными синими мигалками. Четверо полицейских – один поднимает знак с надписью “ПОЛИЦИЯ”, останавливает машины.
Ночью Феликс тоже не спал. Ничего не говорил, но Винсент видел по глазам. Тридцать часов без сна.
Он опустил стекло; сквозь тонкую стенку они все услышат.
– Будьте добры, ваши права.
Голос нестарый. Чуть постарше Лео. Потом тишина. Феликс держал бумажник в нагрудном кармане и сейчас, наверно, достает.
– Куда направляетесь и откуда?