— Ну так обеда еще нет!
— Не говори мне, что готовить будешь ты…
— Ну не ты же.
— Останови яхту, я сойду. Mamma mia! Сегодня я буду голодным.
Смеюсь, Алекс подхватывает. Он переоделся в пляжные шорты, а рубашку оставил ту, в которой и приехал, но она полностью расстегнута. Кожа наверняка успела нагреться и хочется прикоснуться, чтобы убедиться в своих предположениях.
— Опять спорят? — спрашивает. Я киваю. — Sie handeln wie Narren (от нем.: Они ведут себя как дураки) — громко обращается к Тимуру и Майку.
Те переглядываются и с равнодушием ведут плечами. Если и поняли, то совсем не придали значения. Вот такой вот стиль их общения, вот такая у них дружба. С нюансами.
Алекс забирает мой недопитый коктейль из рук и делает глоток. Внимательно наблюдаю.
Щеки заливает краской, и их покалывает от взгляда Эдера, который и не думает уводить в сторону свои настырные глаза.
Сафин все-таки останавливает яхту, глушит мотор. Вокруг морская глядь с редкой рябью и миллионами бликов. Легкий бриз развевает волосы, а солнечные лучи продолжают жарить.
И правда, вода должна освежить.
Спускаюсь в каюту, которую нам выделили, и из двух купальников выбираю закрытый. Надо же как-то удивить Алекса. Он уверен, что я нацеплю на себя веревочки.
Смотрю в небольшое зеркало на двери и, открыв ту, едва не падаю в руки Алекса.
В животе все обрывается, как будто мне страшно, но я явно испытываю нечто другое. Уши горят, а вдоль шеи продолжает подниматься румянец. Надеюсь, я выгляжу хорошо. Даже замечательно.
Мысли мечутся. Спросить: он ждал меня? Или случайно оказался здесь, ведь Алекс вряд ли будет плавать.
— Ты быстро, — говорит, спускаясь взглядом к моей груди.
Мне хочется привстать на носочки. Закусив нижнюю губу, подавляю улыбку.
— Просто хочу быстрее занырнуть. Мне жарко.
На пороге заминка. Алекс дергается в сторону, что и я, и загораживает проход. Так повторяется дважды. Это сводит с ума.
Стоило нам разминуться в узком коридорчике, спешу по неудобной лестнице наверх и тут же ныряю рыбкой с нижней палубы.
Прохладная вода мгновенно остужает внутренний огонь. Я чувствую легкость или даже окрыленность. Проплываю под водой несколько метров и только потом выныриваю.
Глаза открываю не сразу. Их пощипывает от ядреной соли Средиземного моря, но когда получается, вижу размытый силуэт Алекса, стоящий на нижней палубе в одних купальных шортах. Его взгляд наведен на меня, как прицел.
В этот момент Тим сталкивает моего гонщика за борт. Игра такая, а я у меня сердце от страха останавливается.
— Алекс! — выкрикиваю. Глазами прочесываю волны, которые возникли после эпического падения.
С гневом смотрю на Сафина и Марино, но им все равно. Они одновременно прыгают в море, вызывая смех своих девчонок.
Где Эдер, черт возьми?
Капли на лице уже не кажутся мне водой. Вдруг я плачу?
Внезапно осознаю, что потерять Алекса для меня становится страшнее всего. До декабря не так много времени осталось, и как мне жить, когда наш контракт закончится, я не представляю.
Тону от этой мысли, и в груди появляется камень, что утягивает меня вниз. Краски меркнут, вокруг будто тучи нависли, но это лишь иллюзия. Погода по-прежнему ясная.
— Эй, ты чего? — Алекс вырисовывается из ниоткуда.
Обнимаю его за шею. Наши лица близко. Можно разглядеть каждую капельку, каждую пору, черточку на радужке. Сейчас глаза Алекса необычайно светлые, почти как небо.
— Ты говорил, что не умеешь плавать, — шепчу с обидой.
— Не умею, — легко отвечает. Но при этом держится на воде уверенно, да и проплыл до меня довольно быстро и далеко. Расстояние отсюда до лестницы на палубу яхты, метров десять.
Обхватываю Алекса ногами под водой. Мы балансируем на грани. Наше дыхание смешивается друг с другом.
Одной рукой Эдер удерживает нас на плаву, другой обхватывает меня за ягодицу. Наглый, наглый гонщик. Нервный смех вызывает.
Сейчас я на вершине счастья.
— Я поняла. Ты не не умеешь плавать, ты не делаешь это как чемпион по плаванию.
— Именно так я и сказал.
С цыком закатываю глаза. Типичный Эдер. И жмусь теснее. Пусть наша сделка плавно идет к своему завершению, сейчас Алекс удержит меня.
К моменту начала шторма Тимур успевает пришвартовать свою яхту. Ветер усиливается, вода перестает казаться лазурной и прозрачной.
Дождь мелкими раздражающими каплями царапает плечи.
Усевшись в машину, вытягиваю ноги вперед.
— Отель в трех километрах, — по-деловому говорит Алекс, пристегиваясь ремнем безопасности.
Поворачиваю голову и откидываю ее на подголовник. Щеки и нос Эдера слегка обгорели.
— И больше с ними я не поплыву. Какие же они… Шумные и громкие.
— Тебе это нравится.
Гонщик берет паузу перед тем, как ответить, но в итоге лишь хмыкает. Бросает взгляд на качающуюся на волнах яхту и плавно стартует. За нами машина Майка Марино, которая, мигнув дважды, прощаясь, сворачивает в другую сторону. Машина Сафина какое-то время едет за нами. Уверена, Тимур мечтает обогнать, но здесь необгонная дорога. Узко и сплошная полоса.
На лице Алекса самодовольная ухмылка.
За один поворот до нашего Тим сворачивает. Мы остаемся одни.
— Хочется, чтобы этот отпуск никогда не заканчивался, — шепчу. В салоне в этот раз тишина, и мой голос наполнен грустью.
— Так не бывает, Марта. Все рано или поздно заканчивается.
— Я подам в суд на небесную канцелярию, — по-глупому или, скорее, по-детски, шучу.
Возвращаюсь мыслями к тому, о чем думала в море.
Все имеет свойство заканчиваться. И даже счастье…
Алекс никак не реагирует. В нашей фиктивной паре он больший прагматик, нежели я.
Небольшой отель утопает в зелени и цветущих кустах. Довольно уютное и уединенное место. Номера здесь, наверное, стоят целое состояние.
Нам выдают карточку от номера на втором этаже. Разглядываю каждый уголок и ценю каждое мгновение. Оно больше не повторится. Нота любого запаха, чужие голоса, смех, вздох Алекса, когда не получается открыть с первого раза — все имеет ценность.
Порог переступаю с осторожностью. А когда закрываю за собой дверь, спиной облокачиваюсь на нее.
Алекс продолжает что-то говорить, рассказывать. Планы на вечер, на завтрашний день и вообще ближайшие недели. У всех гонщиков летний перерыв перед последними этапами чемпионата.
Изучающе впитываю в себя каждую частичку Алекса. То, как он двигается, какой тон его голоса. Как хмурит брови, улыбается, устало вздыхает и, наконец, переводит на меня свой взгляд.
Мое счастье такое зыбкое, такое мимолетное, что я уже не сдерживаю слез. Уголки губ подрагивают. Моя неподвижность неестественная. В груди распирает от чувств.
— Подари мне что-нибудь на память, — прошу.
— Зачем?…
Нервно провожу рукой по волосам. Они спутаны. Что-то внутри меня сжимается и не позволяет вдохнуть полной грудью.
Алекс отбрасывает рубашку, которую успел снять, и надвигается уверенными шагами.
— Марта, так тебе будет только больнее.
Да мне уже больно! Как ты не понимаешь? Как ты не видишь? Я истекаю тоской, когда ты рядом, когда между нами нет ни миллиметра свободы.
Упрямства мне не занимать, поэтому смотрю в глаза Эдеру и даже не моргаю. Ничто не заставит это сделать.
— Хорошо, — соглашается.
Я становлюсь ребенком в ожидании единственного подарка на день рождения. Пусть это и дурацкая дешевая раскраска с лесными зверями.
Гонщик кажется чуть смущенным, застигнутым врасплох. А потом я понимаю почему. Он из кармана спортивной сумки достает монету. Это дирхам. Протягивает ее, разворачивая мою ладонь внутренней стороной.
— Твой первый секрет, — и зажимает мою ладонь в кулак.
— Хранил все это время?
— По-моему, она приносит удачу. Я в это не верю, конечно, но…
— Конечно, приносит. Это же моя монета, — мой смех звучит грустно.
Повисает неловкость.
— Я рад, что ты тогда позвонила мне.
Алекс нависает. Его рука упирается в дверь слева от меня.
— Не жалею, что мы встретились. Во второй раз.
Он искренен сейчас, но мне этого мало. А как добиться большего, не знаю. В чем-то даже устала. Сложно пробиться туда, где уже занято.
Облизываю губы, и Алекс накрывает их своими.
Его рука скользит по моему голому бедру. Он доходит резинки моих трусов и ныряет под них.
Все происходит очень быстро.
Платье лежит у моих ног. Я абсолютно голая, и Алекс целует мою шею и грудь. Монета продолжает лежать в моей руке. Поглаживаю Эдера только свободной ладонью.
Дрожу то от дикого холода, то от жгучего зноя. Прижимаюсь к Алексу бедрами и шепчу запретные слова: «Люблю тебя». Эдер затыкает мой рот яростным поцелуем.
Эти слова ему не нужны. Они рушат его устоявшийся мир, и Алекс цедит какие-то ругательства на немецком.
Каждая моя мышца напряжена. Даже губы. Серые глаза Алекса наполнены паникой и желанием.
— Люблю… — повторяю.
Кружу взглядом по застывшему лицу.
Алекс подхватывает меня и несет к кровати.
Нервы натягиваются, в ушах стоит шум, будто закипает вода. Я глубоко вздыхаю и отпускаю себя.
Эдер зарывается в мои распущенные волосы носом и пальцами. Массирует, вдыхает морской аромат и соль. Я чувствую запах его кожи и пряной корицы.
Задерживаю дыхание, когда Алекс медленно в меня погружается. Мы смотрим в глаза друг другу, и я приоткрываю рот, чтобы поцеловать гонщика.
Задыхаюсь, мои бедра сжимают его таз. Прошу большего, двигаясь теснее.
Мы стонем одновременно. Медлительная, убивающая ласка будто бы для меня, только для меня. Улыбаюсь, не скрывая безумства и удовольствия.
В эту минуту он только мой. И счастье только мое.
Мне хорошо между ног и очень больно в сердце. Оно готово разорваться от противоречивых ощущений.
Алекс покрывает поцелуями мое лицо и шею. Улетаю от его касаний. Он проводит руками по груди и животу, сжимает ягодицы.