— Спасибо, — тихо говорю.
— Перед гонками буду бриться.
— Почему перед гонками?
Он отходит к окну, откуда открывается панорамный вид на набережную. Сколько же стоит аренда этой квартиры?
Настроение Алекса меняется по щелчку пальцев.
— Почитай сценарий. Мы целуемся только после них в случае моей победы.
Сценарий, точно.
Там и сцены ревности, и ссора в ресторане, и загадочное путешествие, мой день рождения, где Алекс дарит мне кольцо, похожее на помолвочное, и… В красках описанное расставание. Это будет пятнадцатого декабря, в финальный день гонки. Конец сезона, конец наших отношений.
— Не мало ли? — пробую звучать уверенно. В конце концов, мы что-то типа партнеров.
— В самый раз. Я бы и эти отменил. Менеджер настоял.
Из вредности хочу накраситься помадой.
Это ужасное чувство, когда я в своей голове представила поцелуй, а Алекс, будь его воля, отказался бы от него.
Без любого блеска для губ я кажусь бледной. Цвет губ сливается с цветом кожи, но…
— Без помады, значит, без помады, — подхожу к окну и встаю рядом с Эдером.
Может, я напрасно злюсь. За все два дня Алекс не сделал мне ничего плохого. Наоборот, дал защиту, дом, еду. Когда я привыкла от мужчин получать только оскорбления и пощечины.
Отец, двоюродный старший брат, первый парень. В своей жизни я ни разу не слышала фразы «я тебя люблю». Или «ты мне нравишься». Поэтому я и в любовь-то не верю. Что мне какие-то поцелуи?…
— Голодная? Уже одиннадцать утра.
Поворачиваем головы одновременно с Алексом. Мы смотрим друг на друга. На моих губах нет помады, но Алекс небритый. Сглатываю, снова представляя, каково это, когда его губы касаются моих.
В животе появляется жар.
— У меня же нет денег.
— Уф, Марта. Угощаю. Все девять месяцев буду угощать, — ухмыляется, вновь поменяв настроение.
Он сам как гоночный болид. То сбрасывает скорость, то набирает. И все это происходит за считанные секунды.
Вдруг становится спокойно. В этот самый момент я поняла, что доверяю Алексу Эдеру.
Глава 8Марта
Мельбурн, Австралия
— Что мне отвечать, если меня спросят про гонки? Я же ничего не знаю, кроме того, что у твоей машины четыре колеса, — сбивчиво говорю.
Волнуюсь не описать как. Это мой первый выход в паддок.
Я — Марта Вавилова, вчерашняя неудавшаяся модель, выхожу из пятизвездочного отеля под руку с Алексом Эдером.
Ослепительные вспышки фотокамер. Нас преследуют репортеры, пока мы не оказываемся в салоне новенького, сверкающего «Мерседеса».
— Говори, что ты под впечатлением, — Алекс машет толпе через чуть опущенный стеклоподъемник. Эдер спокоен.
Машина маленькая. Мы с Алексом сидим слишком близко друг к другу. Ему все равно, что наши бедра не могут отлепиться, для меня же это еще один фактор, из-за которого дергаюсь.
— А… Если ты выиграешь гонку?
Поворачиваю голову.
Шум толпы прорывается в закрытый салон и давит на барабанные перепонки.
— Если для тебя это важно, то сегодня мы можем не целоваться, — непринужденно хмыкает.
К слову, Эдер побрился.
Прижимаю крошечный клатч к животу и медленно, сложив губы трубочкой, выдыхаю воздух. Брюки из синтетической ткани и топ-лиф прилипает, как вторая кожа. Вся одежда люксовая, дорогая.
— Да. Тем более я накрасила губы.
Алекс поворачивает ко мне голову и, нахмурившись, впивается взглядом в накрашенные губы. Я сразу же их поджимаю и чувствую себя школьницей рядом с поп-звездой. Странно, и… Возбужденно.
Усмехается, будто в голове у него пронеслись мысли, которыми он никогда не поделится. Но мне… Интересно узнать о них.
Весь вчерашний вечер и половину ночи смотрела видео с гонок. Подписалась на девушек гонщиков и изучала их профили.
Могла бы позвонить Тане и узнать, что же она испытывала в день, когда вышла в паддок под руку с Майком. Но пока не могу по условиям контракта.
Профиль в моих соцсетях закрыт в отличие от профиля Алекса. А в самолете мы сделали первый снимок, где видны мои ноги, руки и немного лица. Я сидела у Эдера на коленях. После этого пряталась минут пятнадцать в туалете, чтобы «смыть» с себя краску.
Последняя мысль перед тем, как уснула, была: во что я ввязалась?
— Если ничего не получится? Нас раскроют или мы где-то проколемся? — спрашиваю, когда наш «Мерседес» паркуется недалеко от входа.
Через окно вижу окружающих нас людей с кепками, плакатами и фотками в руках.
Алекс не спешит. Я тем более.
— Знаешь, о чем я думаю, когда надеваю шлем и сажусь в кокпит?
— … Знаю.
— Точно. В таком случае, представь, что выбора у тебя нет. А будь выбор у меня, — замолкает. Смотрит в глаза, потом на губы. Стилист накрасил их в розовый. — Я бы тебя убил тем вечером.
Не дожидаясь моего ответа, Алекс выходит под возгласы толпы. Это было жестко и несколько обидно.
Он вице-чемпион и имеет огромную базу фанатов, которые путешествует за ним по всему миру. Алекс скромно улыбается, раздает автографы, фотографируется.
Наблюдаю за ним через окна, пока Эдер не обходит машину, чтобы открыть дверь мне и подать руку.
Отсчет начался, и я уверена, еще не раз буду испытывать то, что испытываю сейчас.
Рука Алекса теплая, большая. Уверенно кладу в нее свою ладонь и чувствую, как он вытягивает меня из машины. Да так, что я почти падаю на него.
Губы близко, дыхание касается щеки. Талия горит от прикосновений.
Нас фотографируют, и Алекс это понимает. Улыбается, и… Целует меня в шею. Шепчет: «Прости».
Тело парализовано, беспомощно смотрю в глаза своему парню.
— У нас предусмотрены санкции за нарушение пунктов договора? — говорю под проникновенный, любопытный взгляд.
Время идет. Мы все еще в какой-то непозволительной близости.
Его кадык дергается, когда Алекс открывает рот, чтобы сказать.
Толпа ревет. Откуда-то доносится музыка из громкоговорителя.
Мои ладошки потеют. Но здесь погода такая: очень душно, жарко и сильно печет солнце. Над Австралией, я читала, озоновая дыра такого масштаба, что людям советуют не находиться на открытом солнце в часы пик. А сейчас он и есть.
— Алекс, время, — прерывает координатор команды «Серебряных стрел». Женщине лет сорок пять. Она в темной форме и с папкой в руках.
На талии чувствую прохладу, когда Алекс отходит. Но он снова протягивает мне руку. Момент, который прописан в договоре: в обществе мы обязаны держаться за руки.
Беру его руку и чувствую, как он сжимает мою. Потом чуть наклоняется.
— Помни, что ты моя девушка.
Фиктивная. Это договариваю мысленно, и вдруг становится неприятно от самой себя.
— Ты модель.
Неудавшаяся. Вновь добавляю.
— Представь, что этот мир покорился тебе. Улыбайся, будь уверенной в себе. Именно такие люди и достигают успеха.
Каждое слово отзывается в сердце. Еще ни от кого я не слышала такую поддержку. Не хочу и думать, что Алекс делает это больше для себя. Если я провалюсь, на его имидже будет черное пятно.
Ну а меня увезут в пустыню, чтобы убить.
— И… Ты красивая, Марта.
А эти слова заставляют меня покраснеть. Хорошо, что можно свалить на солнечные ожоги. Застываю на мгновение и, отрывая через силу свой взгляд от Алекса, улыбаясь толпе. Второй рукой нащупываю солнечные очки, свисающие с шеи, и цепляю их на глаза.
Ух, кажется, песок австралийской пустыни попал под веки.
Эдер прошел курсы каких-то коучей? Иначе я не могу объяснить, почему начала чувствовать себя и красивей, и уверенней. Будто для него.
Алекс улыбается еще своей фирменной, но очень редкой улыбкой, и мой пульс ускоряется, подскакивает с нуля до трехсот километров в час, отдаваясь дрожью в коленях.
— Эй, — зову с легкой хрипотцой, — я желаю тебе победы.
Мы оба знаем, что это значит. Поцелуй. Первый, настоящий.
Представляю его в деталях. И что же творится у меня в голове!
Алекс сдержанно кивает и уходит куда-то, куда мне, очевидно, нельзя. Мы прошли около километра, держась за руки и идя нога в ногу. На нас не смотрел и не фотографировал только ленивый.
Осматриваюсь вокруг и вижу несколько зданий с фирменными логотипами команд. Знаю, что наш — серая эмблема «Мерседес».
Что ж, я уверенная, красивая, и не дура. Поэтому иду к пластиковым дверям, где меня чуть не сбивает напарник Алекса — Майк Марино.
— Ciao, Таня внутри, — говорит быстро и еще быстрее убегает. Оборачивается в последний момент и хмурится. Думаю, Майк еще не в курсе, что я девушка Алекса. Единственная, представленная официально, за всю его карьеру.
Здесь много людей, которые меня не замечают. Ну, почти. Один из ребят вручает мне наушники и словами «Добро пожаловать» испаряется.
Таню нахожу в комнате, где идет трансляция. До гонки есть время, но предгоночные интервью и прочее никто не отменял. Я это выяснила за просмотром вечерних видео.
— Значит, ты и Алекс Эдер… — заставляю себя улыбнуться. Чувствую обиду от Тани. Я и сама бы обижалась.
— Что-то типа того.
— Могла бы и рассказать.
Ох, не могла бы, Танюш. У самой в голове не укладывается. Все очень похоже на сон. Или на бред сумасшедшего.
У меня от подруги секретов нет. Но если и предположить, что я рассказываю всю махинацию со сделкой, поцелуями и прочее, не поймет.
— И когда это вы спелись?
Вспоминаю нашу легенду. От волнения все выветрилось из головы.
— В декабре, что ль? Когда мы отмечали чемпионство Тимура?
— Ну да.
И как злился Эдер, и как ушел, забыв на столе свой телефон, а я его возвращала, пробежав за Алексом пару кварталов.
Интересная выдалась ночка.
На экране крупным планом показывают Алекса. Вот он надевает балаклаву, расправив перед этим волосы. Затем шлем и какие-то ремни.
Атмосфера, что на трассе, что здесь, в штаб-квартире, накаляется. Это почувствует любой, кто включит спортивный канал или войдет сюда.