– Возьми мой джип, – добавляет он. – Я поеду на автобусе с командой, так что машина все равно не понадобится.
– Можно взять с собой Элли?
– Конечно. – Гаррет целует меня в плечо, и у меня по телу пробегают мурашки. – Бери с собой кого хочешь. Нам нужна поддержка. Играть на чужом поле тяжело, потому что за нас никто не болеет.
Я сглатываю странный комок в горле.
– Ладно. Думаю… так и сделаю.
Мы снова молчим, и я вдруг обнаруживаю, что мне в ягодицу упирается что-то твердое.
– Ты серьезно? – смеюсь я. – Опять?
Он хмыкает.
– Кто у нас на днях издевался над моими способностями? Стыдно. Дурашка.
Все еще смеясь, я переворачиваюсь на другой бок и прижимаюсь к нему всем телом.
– Второй раунд? – спрашиваю я. Он находит мои губы.
– Угу.
Глава 30
– Просто не верится, что все это происходит на самом деле, – заявляет Декстер – раз в тысячный, наверное, – с заднего сиденья джипа Гаррета.
Сидящая рядом с ним Стелла вздыхает и соглашается с ним – тоже раз в тысячный:
– А я знаю, ясно? Мы едем в машине Гаррета Грэхема. Мне так и хочется представить себя Керри Андервуд[41] и нацарапать свое имя на кожаной обивке.
– Не смей! – приказываю я с водительского сиденья.
– Успокойся, не буду. Но я чувствую, что если не оставлю свою метку в этой машине, то никто не поверит, что я ехала в ней.
Черт, я тоже не верю, что она едет в этой машине. Я не удивилась, когда Элли обрадовалась возможности поехать со мной, – ведь она все еще собирает сведения о наших с Гарретом отношениях, однако я пришла в полное изумление, когда Стелла и Декс изъявили настойчивое желание поехать.
В начале пути оба как минимум дважды спрашивали у меня, есть ли что-нибудь между мной и Гарретом. Я отвечала, как обычно: «мы просто тусуемся иногда». Но теперь мне трудно убедить в этом даже саму себя.
По дороге мы слушаем музыку. Мы с Дексом поем, и наши гармонии, как это ни странно, великолепны – почему, черт побери, я не попросила его спеть со мной дуэтом? Стелла и Элли даже под дулом пистолета не смогли бы попасть в ноты, но на припеве они присоединяются к нам. В общем, когда я заезжаю на парковку перед хоккейным стадионом, мы все в приподнятом настроении.
Я раньше не бывала в Гарварде, и мне жаль, что сегодня нет времени, чтобы осмотреть кампус. Мы уже опаздываем, и мне приходится поторапливать своих друзей, чтобы успеть найти места. Меня поразили размеры и современное оснащение стадиона, а также количество зрителей, собравшихся на матч. К счастью, находятся четыре свободных места как раз рядом с сектором «Брайара». Из еды и напитков мы ничего не покупаем, потому что в машине объелись чипсами и попкорном.
– Итак, как играют в эту игру? – спрашивает у меня Декстер.
Я усмехаюсь.
– Ты серьезно?
– Да, серьезно. Я, Хан-Хан, черный мальчик из Билокси[42]. Что, черт побери, я могу знать о хоккее?
– Резонно.
Пока Элли и Стелла оживленно обсуждают семинар по актерскому мастерству, я коротко объясняю Декстеру, чего ему ждать. Но когда игроки появляются на катке, вдруг понимаю, что сама плохо себе это представляла. Я впервые смотрю хоккей вживую и не ожидала таких диких криков толпы, такого оглушающего рева динамиков и такой молниеносной скорости у игроков.
На черно-серебристой фуфайке Гаррета стоит номер сорок четыре, но я и без номера знаю, где он. Он – центр нападения, и едва судья производит вбрасывание, он тут же забирает шайбу и передает ее Дину, которого я считала крайним нападающим, но он оказывается защитником.
Все мое внимание сосредоточено на Гаррете, поэтому я не замечаю других игроков. Он… завораживает. Он и так высокий, а на коньках кажется огромным. И он такой быстрый, что я просто не успеваю следить за ним. Он буквально летает по льду, охотясь за шайбой, которую у нас отбирает «Гарвард», и делает пасы с мастерством профессионала. «Брайар» ведет благодаря голу, забитому, как объявляет комментатор, «Джейкобом Бердероном», и до меня не сразу доходит, что это Берди, темноволосый старшекурсник, с которым я познакомилась в «Малоуне».
Часы на табло показывают, что кончается первый период, и когда я уже думаю, что «Гарварду» счет не сравнять, один из нападающих команды соперников мощным броском отправляет шайбу мимо Симмса в ворота.
Едва только игроки скрываются в раздевалках, Декс пихает меня в бок и говорит:
– А знаешь, это не так уж и плохо. Может, я тоже начну играть в хоккей.
– А ты кататься умеешь? – спрашиваю я.
– Не-а. Но вряд ли это так сложно, а?
Я хмыкаю.
– Лучше занимайся музыкой, – советую я. – А если ты на самом деле решил уйти в спорт, играй в футбол. Ты будешь в самый раз для Брайара.
Как я слышала, наша футбольная команда показала худший результат за многие годы, выиграв всего три из восьми игр. Но Шон говорил, что у них все равно есть шанс реабилитироваться после сезона, если, цитирую: «они, мать их, возьмут себя в руки и начнут, мать их, выигрывать». Мне искренне жаль Бо, на той вечеринке я получила огромное удовольствие, поболтав с ним.
Стоило мне подумать о Бо, как перед моим внутренним взором появляется лицо Джастина.
Черт.
У нас же с ним в воскресенье вечером свидание за ужином.
Как же я могла забыть об этом?
«Потому что ты слишком увлеклась сексом с Гарретом».
Ага, именно так.
Закусив губу, я спорю с самой собой, решая, что делать. Я всю неделю не вспоминала о Джастине, однако это не отменяет того факта, что я думала о нем весь семестр. Ведь что-то же привлекало меня в нем, и я не могу это игнорировать. Кроме того, я не знаю, что происходит между мной и Гарретом. Сам Гаррет эту тему не поднимал, а я не знаю, хочу ли я быть его девушкой.
Что касается парней, то у меня есть определенное представление о своем избраннике. Мирный, серьезный, легкий на подъем. Творческий, если мне повезет. Занимается музыкой – это всегда плюс. Умный. Саркастичный, но не язвительный. Бесстрашный в проявлении своих эмоций. Кто-то такой, с кем мне будет… спокойно.
У Гаррета есть некоторые из этих качеств, но не все. И вряд ли слово «спокойствие» точно описывает то, что я чувствую в его обществе. Когда мы спорим или обмениваемся саркастическими замечаниями, по моему телу будто пропускают электрический ток. А когда мы обнажены… такое впечатление, будто во мне одновременно запускаются все праздничные салюты Дня независимости.
Наверное, это неплохо?
Черт, не знаю. Мой опыт отношений с парнями не является чередой успехов. Что я вообще знаю об отношениях? Как я могу быть уверена, что Джастин – «тот самый» парень, если я практически не общалась с ним?
– И почему они называют это складкой[43]? – удивленно спрашивает Декс после начала второго периода. – И почему это звучит так пошло?
Элли, сидящая с другой стороны от меня, наклоняется вперед и улыбается Декстеру.
– Детка, все, что касается хоккея, звучит пошло. Пять отверстий[44]. Тычок[45]. Через заднюю дверь[46]. – Она вздыхает. – Поехали как-нибудь ко мне домой, ты услышишь, как мой папа, когда смотрит хоккей, постоянно кричит «Вставляй!», а потом мы поговорим с тобой о пошлости. И о том, что такое «неудобно».
Мы с Дексом хохочем так, что едва не валимся с кресел.
Мы с ребятами выходим из гостевой раздевалки, продолжая радоваться победе над принимающей командой. Хотя последний, очень красивый гол, обеспечивший нашу победу, забил один из наших второкурсников, я твердо уверен, что Ханна – это мой талисман, и должна присутствовать на всех наших играх, потому что последние три раза, когда мы играли с Гарвардом, нам сильно надирали задницы.
Мы с ней договорились встретиться после игры за пределами стадиона, и, когда я выхожу, она, естественно, уже ждет меня. С ней Элли, а еще какая-то незнакомая мне темноволосая девица и огромный темнокожий парень. Я очень удивлен, когда выясняется, что он не футболист. Потому что он должен был быть футболистом. Максвелл тут же кончил бы, будь у него в команде такой громила.
Едва Ханна замечает меня, она отходит от друзей и спешит ко мне.
– Привет. – У нее, как это ни странно, застенчивый вид, как будто она не знает, что делать, то ли обнять меня, то ли поцеловать.
Я решаю ее дилемму, обнимая и целуя ее, и в этот момент слышу торжествующее: «Я так и знала!». Это кричит та девица, которая не Элли.
Я отстраняюсь и улыбаюсь Ханне.
– Ты про нас никому не рассказывала, да? Держала все в тайне?
– Про нас? – Она вопросительно изгибает брови. – Я не думала, что есть мы.
Сейчас точно не время для обсуждения статуса наших отношений – если таковые имеются, – поэтому я лишь пожимаю плечами и говорю:
– Как тебе игра?
– Очень напряженная. – Ханна хитро усмехается. – Кстати, я заметила, что ты не забил ни одного гола. Расслабился, да?
Моя улыбка становится еще шире.
– Уэллси, я искренне извиняюсь за это. Обещаю в следующий раз показать класс.
– Уж будь любезен, покажи.
– Специально для тебя сделаю хет-трик[47]. Что на это скажешь?
Моя команда проходит мимо, направляясь к автобусу, однако я еще не готов расставаться с Ханной.
– Я очень рад, что ты пришла.
– Я тоже. – Судя по тону, она действительно рада.
– Ты свободна завтра вечером? – Завтра у команды еще одна игра, но дневная, и мне ужасно хочется остаться с Ханной наедине, чтобы… да. – Я тут подумал, что мы могли бы встретиться после того, как я вернусь с… – Я замолкаю, когда краем глаза замечаю, как отец спускается по ступенькам стадиона, и тут же напрягаюсь.