Наступает тот самый момент, которого я страшусь. Время подчеркнутого кивка и молчаливого ухода прочь.
Кивок я получаю.
А вот прочь он не уходит.
Я едва не падаю от изумления, когда отец говорит:
– Гаррет. На пару слов.
От звука его низкого голоса у меня по спине бегут мурашки. Как же люто я ненавижу этот голос. Как же люто я ненавижу его лицо.
Я люто ненавижу все, что имеет отношение к нему.
Моя реакция заставляет Ханну встревожиться.
– Это?..
Вместо того чтобы ответить, я с неохотой отхожу от нее.
– Сейчас вернусь, – бросаю я.
Отец уже на полпути к парковке. Он даже не считает нужным обернуться, чтобы проверить, иду я за ним или нет. Как же, ведь он Фил Грэхем, ему даже в голову не приходит, что кто-то не жаждет общаться с ним.
Однако ноги все равно несут меня к нему. Я замечаю, что кое-кто из моих ребят замер у дверей автобуса и с любопытством наблюдает. Некоторые открыто завидуют. Господи. Если бы они знали, чему они завидуют!
Когда я подхожу к отцу, я не утруждаю себя любезностями. Я просто спрашиваю:
– Что тебе надо?
Как и я, он сразу берет быка за рога.
– Я рассчитываю, что в этом году на День благодарения ты приедешь домой.
Мой шок выражается в резком смехе.
– Нет, спасибо. Я пас.
– Нет, ты приедешь домой. – Жесткое выражение на лице подкрепляется суровым взглядом. – Иначе я сам тебя приволоку.
Я не понимаю, что происходит. С каких это пор, черт побери, его стало волновать, приеду я или нет? Я не приезжал с тех пор, как поступил в Брайар. Учебный год я провожу в Гастингсе, а летом работаю в строительной компании в Бостоне и экономлю каждый цент, чтобы потом платить аренду и покупать продукты, так как я не хочу брать у отца больше денег, чем это необходимо.
– А какое тебе дело до того, как я провожу праздник? – спрашиваю я.
– Мне нужно, чтобы в этом году ты был дома. – Он цедит слова сквозь стиснутые зубы, как будто перспектива моего приезда радует его еще меньше, чем меня. – Моя девушка готовит праздничный ужин, и она требует, чтобы ты присутствовал.
Его девушка? Я и не думал, что у него есть девушка. Не грустно ли, что я ничего не знаю о жизни собственного отца?
Однако от моего внимания не укрылось и еще кое-что. Это она требует, чтобы я присутствовал. Не он.
Я твердо смотрю ему в глаза, такие же серые, как у меня.
– Скажи ей, что я заболел. А еще лучше, скажи, что я умер.
– Не испытывай мое терпение, мальчишка.
О, что мы слышим? «Мальчишка»? Он всегда так называл меня, прежде чем дать мне под дых, или ударить меня по лицу, или в сотый раз сломать мне нос.
– Я не приеду, – холодно говорю я. – Смирись с этим.
Он придвигается ко мне, его глаза недобро блестят из-под козырька бейсболки с эмблемой «Брюинз», а голос напоминает шипение.
– Послушай-ка, ты, неблагодарный кусок дерьма. Я прошу тебя о малом. По сути, я вообще ни о чем тебя не прошу. Я позволяю тебе делать все, что ты хочешь, я плачу за твою учебу, за твои учебники, за твою экипировку.
От этих слов у меня от гнева скручивает желудок. В компьютере есть файл, в котором я документирую все, что отец когда-либо оплатил, чтобы потом, когда я получу доступ к своему трастовому фонду, можно было выписать чек на конкретную сумму, вручить папаше и сказать ему «скатертью дорога».
Однако срок оплаты следующего семестра – в декабре, за месяц до получения доступа к трасту. А моих накоплений для оплаты не хватит.
Что означает, что я еще на какое-то время остаюсь в финансовой зависимости от него.
– Я жду от тебя только одного, – заканчивает отец, – что ты будешь играть как чемпион. Как чемпион, которого сделал из тебя я. – Его губы кривятся в уродливой ухмылке. – Что ж, настала пора платить по счетам. Ты приедешь домой на День благодарения. Понятно?
Мы сверлим друг друга взглядами.
Я мог бы убить этого человека. А если бы я знал, что это сойдет мне с рук? Я бы точно убил его.
– Понятно? – повторяет он.
Я коротко киваю и, не оглядываясь, ухожу.
Ханна ждет меня у автобуса, ее зеленые глаза омрачены беспокойством.
– Все в порядке? – тихо спрашивает она.
Я судорожно втягиваю в себя воздух.
– Да, все в порядке.
– Точно?
– Все в порядке, детка. Честное слово.
– Грэхем, залезай в автобус! – кричит позади меня тренер. – Ты всех задерживаешь.
Каким-то образом мне удается выдавить из себя улыбку.
– Мне пора. Может, все же встретимся завтра после игры?
– Позвони мне, когда закончишь. Я тогда буду знать.
– Вот и хорошо. – Я целую ее в щеку и иду к автобусу, где тренер уже нетерпеливо постукивает ногой.
Он смотрит на Ханну, которая вернулась к своим друзьям, а потом криво усмехается.
– Симпатичная. Подружка?
– Еще не знаю, – честно отвечаю я.
– Да, вот так обычно и бывает. Все карты – у баб, а мы, как всегда, в неведении. – Он хлопает меня по плечу. – Залезай, малыш. Пора ехать.
Я расстегиваю куртку и занимаю свое обычное место в первом ряду рядом с Логаном, который как-то странно смотрит на меня.
– Что? – ощетиниваюсь я.
– Ничего, – беспечным тоном отвечает тот.
Я знаю Логана достаточно давно, чтобы понять: «ничего» в его устах означает диаметрально противоположное. Однако он молча втыкает в уши наушники и всю дорогу старательно игнорирует меня. Только минут за десять до Брайара он вдруг вытаскивает наушники и поворачивается ко мне.
– К черту, – решается он. – Я все-таки скажу.
Тревога тут же начинает кружить во мне, как стервятник над падалью. Я искренне надеюсь, что Логан сейчас не объявит о своем интересе к Ханне, потому что, если окажется, что интерес у него есть, наши с ним отношения здорово осложнятся. Я оглядываюсь по сторонам, но ребята либо спят, либо слушают музыку. Старшекурсники на заднем ряду хохочут над чем-то, что рассказывает Берди. Никто не обращает на нас внимания.
– В чем дело? – тихо спрашиваю я.
Он устало вздыхает.
– Я все думал, стоит тебе говорить или нет, но, черт побери, Джи, я не люблю, когда кого-то выставляют дураком, тем более моего лучшего друга. И я решил подождать до конца игры. – Логан пожимает плечами. – Я не хотел портить тебе настроение перед игрой.
– О чем ты говоришь, старик?
– Вчера вечером мы с Дином закончили Хэллоуин у Максвелла, – начинает Логан. – Там был Кол и…
Я прищуриваюсь.
– Что «и»?
Логан мнется, и от этого мне становится еще тревожнее. Он не из тех, кто ходит вокруг да около, значит, сейчас речь идет о чем-то очень серьезном.
– Он сказал, что в выходные у него свидание с Ханной.
У меня останавливается сердце.
– Чушь.
– Я тоже так подумал, но… – Снова пожатие плеч. – Кол настаивал, что это так. Я решил, что ты должен знать, на тот случай, если он не заливает.
Я сглатываю, у меня в мозгу происходит бурная мыслительная деятельность. Главенствующее положение занимает мысль, что все это чушь, однако в глубине души у меня остаются определенные сомнения. Ведь Ханна появилась с моей жизни именно из-за этого недоноска Кола. Из-за того, что он ее очень сильно заинтересовал.
Но это было до того. До того как мы с ней поцеловались…
Но после поцелуя она все равно пошла на вечеринку, чтобы увидеться с ним.
Верно, мысленно соглашаюсь я. Ну, это было после поцелуя, но до всего остального. До секса. До тех секретов, что мы открыли друг другу. До того как я лежал, прижимая ее к себе.
«Говорил тебе, болван, что все это было ошибкой».
Сидящий во мне циник устраивает в моем сознании полнейший хаос, на меня вдруг наваливается страшная усталость. Нет, Кол наверняка заливал. Не может быть, чтобы Ханна согласилась на свидание с ним и не предупредила об этом меня.
Точно?
– В общем, я подумал, что ты должен знать, – заканчивает Логан.
Это очень трудно – говорить, когда у тебя комок в горле, но мне все же удается выдавить:
– Спасибо.
Глава 31
Я получаю сообщение от Гаррета в тот момент, когда собираюсь ложиться спать. Мы с Элли вернулись в буквальном смысле пять минут назад, и меня удивляет, что Гаррет снова дает о себе знать. Я думала, что он рухнет в постель сразу, как переступит порог дома.
Он: Надо поговорить.
Я: Сейчас?
Он: Да.
Ладно. Можно ограничиться эсэмэсками, но тогда будет трудно вычислить его тон. А он явно чем-то взбешен.
Я: Гм. Конечно. Позвонишь?
Он: Собственно, я здесь, за дверью.
Я резко поворачиваюсь к двери, ожидая увидеть его там. Потом понимаю, что он имел в виду дверь в общежитие, а не в комнату. Да-а, должно быть что-то серьезное, ведь обычно Гаррет не появляется без предупреждения.
От нехорошего предчувствия у меня холодеет в желудке, пока я по коридорам иду к входной двери. И точно, Гаррет стоит снаружи. На нем все еще хоккейная куртка и тренировочные брюки – такое впечатление, что он не заезжал домой, чтобы переодеться, а сразу поспешил сюда.
– Привет, – здороваюсь я, приглашая его войти. – Что случилось?
Он оглядывает нашу гостиную.
– Где Элли?
– В кровати.
– Мы можем поговорить в твоей комнате?
Моя тревога усиливается. Я не могу разобрать, что выражает его лицо. Глаза закрыты, голос напрочь лишен эмоций. Может, это как-то связано с его отцом? Я не слышала их разговор, но, даже глядя на них, можно было понять, что оба озлоблены. А вдруг они…
– У тебя в выходные свидание с Джастином? – выпаливает Гаррет, едва я закрываю дверь своей комнаты, и я понимаю, что его приезд никак не связан с отцом.
А только со мной.
Меня охватывает удивление, но когда я встречаюсь с Гарретом взглядом, во мне поднимается острое чувство вины.
– Кто тебе рассказал?
– Логан. Но он узнал это от Кола.
– Ох.
Гаррет не двигается. Он не расстегивает куртку. Он даже не моргает. Он просто пристально смотрит мне в глаза.