— Найдется ли здесь тихий уголок, где мы могли бы поговорить без посторонних?
Капитан Фармер покачал головой:
— Еще одна комната на этом этаже занята теми, кто обществу прекрасных дам предпочитает карты. — И он улыбнулся Ромэйн так обезоруживающе тепло, что девушка не сдержалась и одарила его ответной улыбкой.
— Тогда нам придется разговаривать здесь, — распорядился Джеймс. — Ромэйн, не могла бы ты постоять на часах. Особенно внимательно следи за тем, чтобы никто не подошел настолько близко, чтобы услышать наш разговор. — Джеймс указал Ромэйн место слева от себя.
— Я прикрою вас справа, майор, — отчеканил Фармер, но тут же осекся и вспыхнул. — Извините.
Джеймс слегка улыбнулся:
— Ничего. Что у вас есть для меня?
— Еще один француз высадился на побережье. Не прикажете ли задержать его?
— Нет, но пусть кто-нибудь следит за каждым его шагом.
— Слушаюсь, мистер Маккиннон. — Фармер помедлил и прибавил: — Когда у вас появится свободное время, Волен рад будет увидеться с вами в Брайтоне.
Ромэйн так сильно сжала в руках веер, что едва не сломала его. Она была поражена тем, что Джеймс и капитан Фармер обмениваются секретными сведениями на глазах у всех.
— Как его найти? — поинтересовался Джеймс.
— Я могу сообщить вам куда больше, чем его адрес. Почему бы нам не встретиться завтра? Мы могли бы поехать на Брайтон вместе.
— Хорошо. Завтра. Скажем, в полдень.
Договорившись о месте встречи, Джеймс снова обнял Ромэйн, и они устремились прочь от капитана. Ромэйн не сопротивлялась. Она вновь увидела в Джеймсе майора Маккиннона. Даже когда они скрывались в хижине в Шотландии, она не относилась к нему как к майору, он был просто джентльменом, который пришел помочь женщине, оказавшейся в беде.
Ее муж, человек, о любви которого она мечтала, был солдатом, который мог отдать жизнь за родину в любой момент, даже завтра.
Ромэйн покорно следовала за супругом, оглядывая зал невидящими глазами. Она представляла себе, как Джеймс едет в бой, больше дорожа своей честью, чем жизнью. Потом она представила себе Джеймса, истекающего кровью, и содрогнулась от ужаса.
— Ромэйн, — произнес вдруг еще вполне живой Джеймс, — я думаю, мы поступим мудро, если обратим внимание еще на один очень важный объект.
Ромэйн проследила за взором Джеймса, и взгляд ее уперся в лорда Калвера. Ромэйн так и подмывало наброситься на мужа с обвинениями. Он что, беспокоится только о том, чтобы Эллен вышла замуж прежде, чем раскроется тайна их незаконного брака? А потом, когда его задание будет выполнено, он умчится за славой прочь из Лондона?
— Конечно, — безвольно ответила Ромэйн.
— Ты плохо себя чувствуешь?
— Нет. Просто я устала.
— Если в Брайтоне все пойдет как надо, я закончу свои дела очень скоро.
— Знаю.
Джеймс нахмурился, выслушав ее бесцветный ответ, но Ромэйн ничего больше не сказала, и они отправились туда, где виконт любезничал с Эллен. Лорд Калвер радостно приветствовал их.
— Вот они, счастливые жертвы несчастного случая, — с улыбкой произнес он. — Леди Ромэйн, вы прелестны как всегда, а у вас, Маккиннон, внешность лихого храбреца, героя войны.
— Что-что, а эту роль я бы играть не хотел.
Неожиданно Ромэйн сказала:
— Прошу простить меня.
— Ромэйн? — удивился Джеймс.
Не глядя на мужа, девушка произнесла:
— Я вижу своего друга, с которым должна поговорить.
Это была ложь, и Ромэйн знала, что Джеймс догадается об этом, если увидит печать горя на ее лице.
Девушка поспешно вышла из комнаты, не дав спутнику возможности задать вопрос и тем самым нарушить хрупкое равновесие чувств.
Сквозь круговерть гостей Ромэйн шла так быстро и целеустремленно, что никто не осмелился остановить ее разговором. На другом конце зала она тихонько устроилась на скамеечке под прикрытием какого-то развесистого растения, наполовину скрывшего ее. К несчастью, ее надежды на уединение были разрушены: рядом выросла фигура Филомены Баумфри.
Ромэйн пришлось улыбнуться. Филомена любезно произнесла:
— Я хотела поблагодарить тебя за приглашение присутствовать на приеме в честь первого выхода в свет твоей кузины.
— Рада принять благодарность от тебя, — от смущения Ромэйн проговорила эту фразу запинаясь. У Филомены были все основания невзлюбить ее, потому что Брэдли вел себя так, будто после возвращения Ромэйн в свет Филомены не существовало.
— Давай как-нибудь поболтаем дома.
— Буду рада, но давай встретимся в доме моего дедушки: мне бы не хотелось беспокоить твоего отца. Кстати, как он себя чувствует?
Лицо Филомены превратилось в трагедийную маску.
— Отец угасает на глазах. Его доктор сомневается только в том, сочтены ли его дни или уже часы.
— Мне очень жаль, Филомена. Я понимаю, каково это — жить в страхе за того, кого любишь.
Вместо ответа прекрасная брюнетка встала и поспешила уйти. Ромэйн хотела было последовать за ней, решив, что Филомена неверно поняла ее. Она, Ромэйн, вовсе не имела в виду Брэдли. Ее чувства к нему иссякли, как только выяснилось, что бывший жених жив. Она имела в виду возможный отъезд Джеймса в армию.
— Ты не можешь ей помочь. — Ромэйн нахмурилась, услышав голос Брэдли. В его холодных словах не было ни капли сострадания.
— Тогда постарайся утешить ее сам.
— Сегодня она не нуждается в моей помощи, дорогая.
— Ты не должен называть меня так теперь, когда… — и Ромэйн бросила виноватый взгляд на Филомену, которая беседовала … с лордом Киммелем. Возможно ли, что она возобновила отношения с человеком, которого отвергла ради Брэдли?
— Филомена знает, что мои чувства к тебе несравнимы с отношением к ней.
— Но даже в этом случае тебе не следовало прерывать отношений с ней до того, как…
Брэдли взял затянутую в перчатку ручку девушки:
— Ромэйн, пусть тебя не мучают душевные сомнения. Всем ясно, что дни лорда Харкорта сочтены. Он хороший человек, поэтому ему обеспечено место на небесах.
— Тем не менее Филомену должно быть ужасает мысль потерять сразу обоих — отца и тебя. Тебе надо подумать о ее чувствах, — сказала Ромэйн и отдернула руку.
Брэдли не стал обижаться. Опустившись на скамеечку рядом с девушкой, он обнял ее за талию, слегка отодвигая к стене, в тень. Он улыбался.
— Отпусти меня, — приказала Ромэйн.
— Отпустить? Не верю, чтобы Маккиннон так быстро изменил тебя. Разве ты не помнишь, как раньше это тебе нравилось?
Прижимая Ромэйн к стене, Брэдли губами пытался поймать ее губы. Ромэйн отталкивала его, пытаясь высвободиться. Она задыхалась. Каждое его прикосновение вызывало неприятную дрожь. Отворачиваясь от Монткрифа, Ромэйн приказала:
— Брэдли, прекрати!
— Скоро ты будешь разведенной женщиной, оскорбленной требованиями своего мужа.
— Развода не будет!
— Разве? — таинственно улыбнулся Брэдли; пальцы его бегали вдоль ее тела. — Маккиннон не стал делать большого секрета из своего намерения освободиться от тебя и избавиться от вашей сделки, — Брэдли рассмеялся. — Сделка мисс Смитфилд? Сделка Ромэйн Смитфилд, не так ли, дорогая?!
— Это не сделка Ромэйн Смитфилд, — упиралась девушка. Щеки ее пылали.
— Разве нет? Я слышал другую версию, но, возможно, Маккиннон лжет. Чего еще можно ждать от вшивого шотландца?!
— Не смей называть его так! — Ромэйн оттолкнула руку Брэдли, протянутую, чтобы прикоснуться к лентам на высоком лифе. Подняв подбородок, девушка гневно проговорила: — Не знаю, каких идиотских сплетен ты наслушался о Джеймсе, но он и я…
— Скоро разведетесь. Не старайся отрицать это: я своими ушами слышал, как об этом сообщил сам Маккиннон в клубе.
— Ты не член клуба!
— Я присутствовал при беседе. Герцог обратился ко мне с просьбой засвидетельствовать договоренность с ним твоего будущего экс-супруга.
— Дедушка мог пригласить тебя только на тот свет, и никуда больше!
Улыбка слетела с губ Монткрифа.
— Может ты и права, дорогая. Но я был там и слышал весь их разговор. Маккиннон все пытался не продешевить, но герцог согласился на все его условия, лишь бы избавить тебя от шотландца. Не удивляйся, если он испарится еще до конца недели.
— Ты лжешь!
— Зачем мне тебя обманывать?! Я говорю правду, так как считаю, что ты должна ее знать.
— Почему ты так считаешь? — изумилась Ромэйн. — Ты полагаешь, что если эта умопомрачительная история правдива, так я должна быть тебе обязанной за то, что ты мне открыл глаза? Я ничем не обязана тебе, Брэдли Монткриф, и никогда не буду! — Глаза Ромэйн наполнились слезами. — Даже если то, что ты сказал, правда, я могу с уверенностью сказать тебе, что никогда не выйду замуж за человека, который получает удовольствие от пересказывания сплетен, Джеймс и дедушка были правы: ты жестокий и двуличный человек. Сначала, беспокоясь только о своей жизни, ты бросил меня на растерзание разбойникам; потом ты причинил боль Филомене, оставив ее именно в тот момент, когда она нуждалась в тебе сильнее всего; теперь ты снова пытаешься разбить мое сердце, но это не в твоей власти, потому что для меня ты больше не существуешь!
И Ромэйн ушла, не дожидаясь ответа.
На следующее утро, когда Ромэйн и Эллен еще сидели за завтраком, Джеймс вошел в комнату в дорожном костюме. Темно-коричневый сюртук и палевые брюки подчеркивали стройную силу его мускулистого тела. Даже медицинские повязки не портили облика довольного жизнью помещика, решившего прогуляться по лужам и полянкам.
Джеймс сел рядом с Эллен и налил себе кофе.
— Эллен, так рано, а ты уже на ногах! Я думал, после вчерашнего вечера ты не скоро проснешься!
Девушка улыбнулась:
— Я пришла к выводу, что лорд Калвер превосходная компания. Он рассказывал мне презабавные истории о присутствующих, и я даже не могла сдержаться, чтобы не рассмеяться. Тем не менее я подозреваю, что он рассматривает наши отношения значительно серьезнее, чем я. Ромэйн, ты была совершенно права: в свой первый сезон было бы неразумно думать только об одном челове