Я задумался. В словах Гвен звучала доля истины. Так, кто из моих воинов мог бы пойти на подобную авантюру? Артур Свинг. Очень ненадежный парень, но мечник отличный, да и имя придумывать не нужно будет — меньше шансов запутаться. Значит так и будем говорить.
— Гвен, чтобы залезть, мне понадобится твой нож. Сама ты, скорее всего, сможешь выбраться, цепляясь за эти корни, а мне необходима будет дополнительная опора, — она кивнула и, вытащив из сумки на поясе свой странный ножик, извлекла лезвие из рукоятки, затем протянула его мне, держа за лезвие. — Да кстати, поздравляю, с этой минуты — ты мистрис Свинг, а я твой муж Артур Свинг. Мы беспоместные дворяне, а далее всё, как ты и говорила.
— Обалденное имя, — процедила Гвен. — Всю жизнь мечтала мистрис Свинг стать.
Не сказав больше ни слова, она подошла к стене и, уцепившись за свисающий корень, принялась карабкаться наверх. Я полез следом, одной рукой цепляясь за корни, другой глубоко втыкая нож в стену и подтягивая таким образом своё непослушное из-за раны тело. Я не помню, сколько прошло времени, когда нам удалось все-таки выбраться. Последние метры меня буквально тащила Гвен, успевшая к тому времени вылезти из оврага и сейчас лежащая на краю, на животе, обхватив мою руку обеими своими ручками. Как нам это удалось? Каким образом я не упал и не утянул за собой Гвиневру? Я не знаю. Только после того как я, тяжело дыша, перевалился через край и лежал, хватая ртом воздух, я позволил себе мысленно задать все эти вопросы.
— Ты точно не маг? — раздался у меня над ухом напряженный голос Гвен, которая, в отличие от меня, уже отдышалась.
— Я точно не маг. Если бы я был магом, разве я обращал бы внимание на какие-то ранения?
— Откуда я знаю? Может, ты недоучка. Может тебя из вашего Хогвартса выгнали за неуспеваемость и моральное несоответствие, или ты вообще мазохист и тебе нравится испытывать боль? Откуда я знаю? Я ни одного мага ещё пока не видела, — голос женщины зазвенел.
— Ниоткуда меня не выгоняли. Я не маг — это абсолютно точно, меня много раз проверяли. А что такое Хогвартс?
— Это книга, сказка. Точнее она вначале была сказкой, а потом превратилась в сборник несуразных глупостей, но это не важно. А Хогвартс — это школа, где магов учат, из этой сказки.
— У нас нет школ магии. У нас есть Академия. Маги обучаются в ней на шести факультетах с двадцати пяти лет. Старше можно, младше — нет.
— Так, пока мы отдыхаем, начни-ка рассказывать подробности этого странного обучения.
Я вздохнул. Ноги дрожали, и куда-то идти я был пока явно не способен — значит нужно провести это время с пользой, но пока мне нужно было кое-что выяснить.
— Хорошо, но вначале ответь мне на вопрос: почему ты решила, что я маг?
— Когда я тебя тащила, мне показалось, что тебе в спину дует ветер: целенаправленно так дует, не давая упасть и как бы подталкивая вперед. Но, скорее всего, показалось. Твоя очередь.
— Значит, дело обстоит таким образом. Рождение мага фиксируется особыми чарами, расположенными в высших сферах с незапамятных времен. Чары эти стационарные и в подпитке не нуждаются. Так вот, известие о рождение ребенка, наделённого магическим даром, фиксируется и сообщается ректору Академии. В эту семью присылается куратор, отвечающий за данный сектор, который берёт ребенка под свою опеку. Семье, если она не состоятельная, выделяются деньги, чтобы маленький маг смог достойно прожить до поступления в Академию. Магов очень мало рождается, поэтому каждый случай отслеживается с особой тщательностью. Причём выяснить, у кого именно родится одарённый ребёнок, не представляется возможным. Конечно, процент вероятности родиться магу в семье, в которой хотя бы один из родителей является волшебником, более велик, но здесь не угадаешь. Пока ребёнок растет, его постоянно посещает куратор, под руководством которого развивается магическое зерно одарённого. В возрасте двадцати пяти лет это зерно достигает своего потолка, и молодой человек уже может поступить в Академию, где его научат, как управлять своим даром.
— А разве пока он растет, он не может натворить бед — ведь пользоваться своим даром он не умеет? — в её голосе звучало любопытство. Наверное, это было связано с ассоциациями, вызванными у Гвен этой её книжкой, которая как бы сказка, но как бы и нет.
— Разумеется, нет. Чтобы активировать силу, преобразовать её в поток заклинания, необходимо наличие этой самой силы, слово, которое её активирует, или по-другому — заклинание, и жест, который и выпустит эту преобразованную силу на волю. Есть, конечно, самородки, которые сами что-то новое придумывают, но таких единицы. Кроме того, такой возраст выбран магистрами ещё и для того, чтобы ученики изучали только магические науки и не отвлекались на изучение общих для всех предметов, таких как чтение, письмо, география, история, математика, общие законы мироздания, риторика и многое другое из того, что изучает благороднорождённый. Маг, несмотря на то, в какой именно семье он родился, сразу же возводится в дворянское достоинство, со всеми прилагающимися к нему правами и обязанностями. Кроме того — дворянство это наследное, то есть маг может передать своё имя будущим детям, — я замолчал, переводя дух.
— А факультеты? По какому принципу проводится распределение?
— Распределение проводится по личностным предпочтениям. Маг сам выбирает стихию. Хотя, я однажды читал старинный трактат о жрецах храмов, таких, в каком мы побывали. Там говорится, что жрецы были изначальными магами. И при посвящении не они выбирали стихию, а стихия выбирала их. Зато они могли обращаться к выбравшей их стихии напрямую. Их сила не была ограничена размером зерна. И им не нужно было время на восстановление этого своего источника. Поэтому-то вся охрана, что была оставлена, работает до сих пор. И сами храмы выглядят так, словно хозяева недавно отлучились совсем ненадолго. А ведь на самом деле прошло уже несколько тысяч лет. По-моему, это чушь, так просто не может быть. Но я отвлёкся. Итак, факультеты. Ну, тут все понятно: земля, вода, воздух, огонь, жизнь и смерть. Вначале, первые два года, все изучают общую магию, в том числе и исцеление (так что нам не важно, какого именно мага мы встретим). Затем идет разделение, и обучение происходит уже в зависимости от факультетской принадлежности ученика.
— Звучит вполне логично, — задумчиво произнесла Гвен. — А ты, похоже, был очень любознательным мальчиком, и любил не только плоть в рыцарских забавах укрощать, но и в библиотеке посидеть. Признайся, тебе от своих наставников по ратному делу прятаться не приходилось? Чтобы древний трактат почитать?
— Нет, не приходилось, — процедил я сквозь зубы. Почему она себя так ведёт? — Отец поощрял мою любовь к книгам.
— Ты отдохнул? Ну что, двинемся потихоньку? — она задала этот вопрос совершенно спокойным голосом. И сразу же начала подниматься. Я последовал её примеру, ничего не отвечая при этом.
Когда мы уже стояли на ногах, то услышали невдалеке шум передвигающейся телеги, тихое лошадиное ржание и голоса, принадлежащие нескольким людям.
Рыцарь обиделся. Хотя ничего обидного я вроде не сказала. Или это больная тема? Хотя я не остановилась бы, даже если бы знала, что мой вопрос причинит ему неудобство. Мне нравилось его доставать, я получала от этого какое-то извращенное удовольствие.
Когда я тащила его из оврага, мне действительно показалось, что воздух подталкивал Артура в спину. Бред, конечно, но всё же.
Голоса, прозвучавшие совсем неподалёку, заставили меня подпрыгнуть и начать озираться по сторонам. Артур так и не сказал, кто его чуть к праотцам не отправил. Может, это были разбойники? И, может, они решили довершить начатое, и заодно меня прибить, как особо ценного свидетеля?
— Артур, кто это? Разбойники?
В его взгляде было все, что он думал о моих умственных способностях. Надо сказать, оценка была так себе, на троечку.
— Гвен, ну подумай немного. Какой нормальный разбойник будет обитать так далеко от тракта? Кого он здесь грабить будет? Богразов?
— Ну, у тебя же нашлось, что брать, — мы сейчас как никогда напоминали семейную пару, спорившую о каком-то пустяке.
— Это были не разбойники, — Артур скривился. — Это был мой сводный брат. Сейчас не время об этом говорить, давай позже, когда нас никто услышать не сможет.
— Тогда кто это? — я некультурно ткнула пальцем в выходящих из-за деревьев шестерых небритых мужиков с луками и ножами. Один из них тянул за узду лошадь, которая тащила по едва заметной тропинке узкую телегу, чем-то наполовину заполненную.
— Охотники, — произнес Артур и уверенно заковылял мужикам навстречу.
— Откуда ты знаешь? — зашипела я, цепляя его за руку с явным намерением остановить.
— На телеге цеховой знак охотников, — терпеливо прошептал Артур, — его невозможно подделать, они все изготавливаются магами, и если бы специальность этих людей изменилась, то знак изменился бы тоже.
— Дикий мир — вы совершенно ничего не знаете о контрафактах, но ничего, я тебя просвещу как-нибудь, это же золотое дно! Ты очень быстро сможешь пополнить казну, загнав на черном рынке восемь «Ночных дозоров», совершенно секретно, конечно, или что-то столь же ценное для этой реальности, — продолжала ворчать я, одновременно пытаясь не отставать от Артура, что сделать было совсем несложно, потому что рыцарь уже, похоже, держался только на упрямстве.
— Приветствую вас, уважаемые охотники, позвольте поинтересоваться, куда вы направляетесь? — голос у рыцаря стал совсем слабым, я скорее почувствовала, чем увидела, что он теряет сознание, и обхватила его за талию, сильно накреняясь под его тяжестью.
Старший из мужиков понял, что с рыцарем общаться бесполезно и обратился ко мне.
— Мы направляемся в Чернгерск, это в дне перехода отсюда, охота была весьма успешной. А как вы здесь оказались, мистрис, и что с вашим…
— Мужем, — подсказала я, пыхтя и мысленно прося мужика помочь хрупкой женщине удержать ее муженька в вертикальном положении. Мой мысленный призыв услышан не был, или здесь не принято хватать охотникам разных рыцарей, и я, почувствовав, что очень скоро мы свалимся прямо под ноги мужикам, зачастила. — Я мистрис Свинг, а это мой муж Артур Свинг, мы направлялись в столицу, и на нас напал местный хищник, э… бограз, — вспомнила я название твари, костяные наросты которой находились в шлеме. — Мой муж нас спас, он такой храбрый, — в моем голосе было столько восхищения, а во взгляде столько обожания, что даже рыцарь перестал падать в обморок и с удивлением уставился на меня, ну хоть падать прекратил, и я смогла выпрямиться. Между тем я продолжала отрабатывать на охотниках нашу легенду. — Но он был тяжело ранен в бою, и нам пришлось бросить все наши вещи, чтобы мы смогли добраться до мага, способного нам помочь, потому что нашу белую лошадку этот нехороший бограз сразу же пустил себе на ужин, прежде чем взяться за нас. — Охотники смотрели на нас уже не настороженно, а сочувственно, а на рыцаря с явным уважением. — Позвольте у вас поинтересоваться, уважаемые охотники, а в этом Чернгерске маг есть?