Я не поверила в слова принца Преисподней. В них всегда был скрытый смысл, двойное дно, “но”, с которым мне приходилось мириться. Только не в этот раз. Сеар сдержал свое обещание. Он аннулировал все прежние договоренности, появившись в тот же вечер в моей спальне, и демонстративно сжег договоры, порвав их перед этим на мелкие кусочки и превратив в пепел за секунду.
– Только ты решаешь свою судьбу, – сказал он, исчезнув во всех смыслах из моей жизни.
Я искала признаки присутствия демона, но, в отличие от прошлого раза, их не было. Жизнь стала по-настоящему человеческой.
– Маслова, ты долго еще будешь смотреть в одну точку, я вообще-то жду документы.
– Извините, задумалась, – ответила я, нажимая кнопку печать. – Принтер бумагу зажевал, – пожаловалась я начальнице.
– Ну я же говорила тебе, что не нужно класть в лоток больше двадцати листов. Он давится, – она вышла из кабинета и лихо разобралась с устройством, открыв его, резким движением вытащив картридж, а за ним вытянув выпачканные в черном порошке листы.
– Я делала все, как вы учили, – оправдывалась я, стараясь хоть как-то сгладить ситуацию.
– Не мешайся, Маслова.
– Извините, – произнесла я, вытирая влажной салфеткой черные разводы.
– Перепечатывай и побыстрее, – попросила женщина, брезгливо осматривая свои пальцы. – Я схожу помыть руки.
– Угу, – отозвалась я, тщательно выравнивая листы и надеясь, что в этот раз все пройдет нормально. Испытательный срок близился к концу, и, как назло, все стало валиться из рук. Хотела бы я все списать на присутствие потусторонних сил… Только я не чувствовала ни Сеара, ни иллюзий. Принц Преисподней никак не проявлял себя. Его словно никогда и не было.
– Воюешь? – спросила Маша, первой вернувшись с обеда. – Я тебе взяла капустный салат и котлету.
– Спасибо, – ответила я. – Сейчас справлюсь с этой рухлядью и переведу тебе деньги.
– Когда уже Вера Марковна избавится от этого гроба? Сколько бы времени сэкономили, не занимаясь тем, что перепечатывали документы по десять раз.
– Да, было бы неплохо, – ответила я, на ходу откусывая кусочек хлеба и продолжая выравнивать листы бумаги.
– А у нас сегодня с Игорешкой свидание, – похвалилась коллега.
– Классно. Куда пойдете?
– В кальянную. Он любит.
– Прикольно, – я постаралась отреагировать именно так, как хотела услышать Маша. – А ты любишь кальян? – поинтересовалась я.
– Не-а. Я там пью винцо. А Игорешка с друзьями играют в бильярд.
– Ты же говорила, что это свидание, – удивилась я.
– Ну да. Свидание и встреча с друзьями. Нам скучно вдвоем.
– Игорю скучно или тебе? – зачем-то я спросила, уже много раз пообещав себе не лезть в чужую личную жизнь. И тем более не давать советы. Своей-то у меня не было. Только работа и дом.
– Нам двоим. Хочешь с нами? А, Ань?
– Нет, спасибо, – отказалась я, вновь запуская печать и радостно выдыхая, получив желаемый результат. – Не люблю незнакомые компании. И ты же знаешь, у меня есть парень.
Легенда о мифическом парне выручала меня не раз.
– Так где он? – Маша не сдавалась.
– В командировке.
– Третий месяц?
– Работает вахтами.
– У-у-у, – протянула Маша. – Это не отношения.
– Мы привыкли, – я пожала плечами, скрепляя листы отчета и впервые радуясь появлению Веры Марковны. – Все готово.
– Спасибо. И эту вонь в кабинете не ешь, – она брезгливо указала на капустный салат.
– А где мне есть?
– Ну выйди, – женщина неопределенно махнула рукой.
– Класс, – прошептала я, беря тарелку с салатом и котлетой. – Пойду поем в столовой, – предупредила Машу.
– Маслова, перерыв закончится через десять минут, – крикнула начальница, включая кофемашину.
Я не стала напоминать, что работала, пока у остальных была возможность спокойно поесть, прекрасно зная ответ: “Никто не виноват, что ты не подготовила отчет к назначенному времени”.
Желание уволиться у меня появилось на первой неделе работы, но я не могла этого сделать, так как мама помогла найти место. Хорошее место, как говорила она. Где не нужно крутить педали с рюкзаком за спиной или стоять двенадцать часов на ногах, предлагая товары. Только она забыла упомянуть, что ее подруга… не самая приятная женщина.
– Сейчас чуть освоишься и поступай на заочное в университет, – подсказывала мама.
– Не думаю, что я долго проработаю у тети Веры.
– Что значит не долго? – мама посмотрела на меня так, словно я сообщила о случайной беременности тройней. – Я просила за тебя. Как мне ей потом в глаза смотреть?
– Как и раньше, мам, я не хочу работать в бухгалтерии до гробовой доски.
– А никто и не просит. Пять-семь лет, пока получишь образование, а после найдешь место получше, – мама крутилась на кухне, рассуждая о том, как мне лучше поступить. – И уже можно будет задуматься о семье. О ком-то серьезном, – тут мама переходила к части, где обычно вспоминала Сеара. Да и вспоминать ей было больше некого. Я не знакомила ее с парнями.
“Ты абсолютно свободна и независима, Анна”, – я сотый раз вспомнила слова принца Преисподней, и в этот раз они звучали в голове насмешкой.
У меня не было ни свободы, ни независимости.
Ничего из того, за что якобы боролась. Осталась тоска. И она скапливалась внутри с каждым прожитым днем все больше, становясь осязаемей. А еще сны. Мне снилась Преисподняя. Ее фиолетовое небо, зеленые поля, серебристые листья странных деревьев. Казалось, я чувствовала дуновения ветра и запах влаги. Сон было легко перепутать с реальностью. Только реальность в сравнении с фантазией выглядела унылой, серой и одинокой.
Прошло шестьдесят семь дней с последней встречи с Сеаром. Согласно народной мудрости, с глаз долой, из сердца вон. Мои воспоминания должны были истираться, становиться мутней и неразличимей. Так бывает всегда, когда ты видишься с кем-то редко, забываешь подробности его внешности, как звучит голос этого человека, как он двигается. Это правило не работало с Принцем Преисподней. Я помнила мельчайшую деталь, помнила запах его сигарет, помнила, как в демонических глазах плескалось пламя. Помнила шелк перьев его крыльев и тепло кожи, под которой пульсировала лава.
Сеар действительно больше не присутствовал в моей жизни физически, но в воспоминаниях появлялся все чаще и чаще. Мне было трудно думать о чем-то или о ком-то еще. Я ощущала себя не на месте. Чужой. Чужой на работе. Чужой дома. Меня тяготила прежняя нормальная жизнь.
– Ну так что, идешь с нами в кальянную? – спросила Маша, выключая компьютер и приводя рабочее место в порядок.
– Нет, в другой раз, – ответила я, отказываясь от сомнительного удовольствия в малознакомой компании. – Мама просила вернуться сегодня пораньше. Приедет ее старая подруга, нужно помочь накрыть на стол.
– Ну ладно, – Маша совершенно не расстроена. – Родители – это святое. Я все не нарадуюсь, что мы с Игорешей живем отдельно. Пусть и съемная квартира, но никто не указывает, когда возвращаться и когда уходить нашим друзьям. И мама не зудит над ухом, что это ненормально, когда муж ночует у друзей. А я не вижу ничего ненормального. Пусть отдохнет с парнями, он ведь так много работает.
– Хорошо вам посидеть, – я прервала поток несвязных оправданий. Никогда не понимала людей, которые готовы рассказать всю жизнь едва знакомому человеку.
– Спасибо. И тебе хорошо провести вечер.
– За чисткой картошки и нарезанием салатов, – фыркнула я.
– А могла бы пойти с нами в кальянную, – она бросила на прощание.
Когда я вернулась домой, с кухни уже доносились женские голоса. Мама вдохновенно о чем-то рассказывала.
– Аня сейчас работает в престижном месте.
– Она же только в этом году окончила техникум и уже нашла приличное место? Ей очень повезло.
– Да, Лиз. Я сама была удивлена, а потом подумала, она же умная девочка. Чему тут удивляться?
А причины удивляться были. Мама почему-то умолчала, что я долго ходила по пустым собеседованиям и что именно она помогла с дальнейшим поиском и устройством.
– Я не сомневалась, что у такой матери, как ты, вырастет замечательная дочь.
– У нас обеих хорошие дети.
– Ты права, Наташ. Ты права.
– Добрый день, – я объявила о своем присутствии, появившись на пороге кухни.
– А вот и Анечка, – мама обтерла руки полотенцем, торопливо подошла ко мне и приобняла за плечи, чуть поворачивая, словно демонстрируя меня с выгодной стороны. “Анечка”, – так называл меня Сеар, только в его голосе не было притворной нежности. – Смотри, как выросла. Ань, это тетя Лиза.
– Приятно познакомиться, – сказала я.
– Да мы уже знакомы, – ответила женщина, осматривая меня с ног до головы. – Только ты меня не помнишь, тебе было годика полтора, когда мы вместе с твоей мамой гуляли в парке. Я думала, она повыше, – заметила она, взглянув на маму.
– По отцовской линии пошла. Виталя был чуть ниже меня. Переодевайся, – мама подтолкнула меня к спальне. – И приходи, мы почти приготовили ужин. Поможешь с салатом.
– Хорошо, – ответила я, сбегая в свою комнату.
Странная тетка. Очень странная. Так смотрела. Таращилась! Обычно с таким придирчивым лицом присматривают покупку.
Я переоделась, собрала волосы в хвост, несколько минут прислушивалась к разговору на кухне. Ничего особенного. Обычная беседа двух женщин. Цены на продукты, кулинарные советы… только вот не покидало чувство, что я что-то упустила или еще не поняла.
– А вот и Анечка, – произнесла тетя Лиза, отмечая довольным тоном: – Какая она у тебя умница, дома выглядит замечательно. Не люблю женщин, которые после работы превращаются в моль. А тут и костюмчик, и волосики привела в порядок. Умничка.
– Спасибо, – ответила я, присаживаясь за стол. Если бы мне было лет шесть, я бы радовалась подобным комплиментам, а сейчас они вызывали тревогу. – Чем помочь? – спросила я.
Тетя Лиза одобрительно покачала головой.
– Нарежь салат, – мама поставила передо мной чашку с овощами, дала разделочную доску и нож.