– Но…
– Пожалуйста, Уиллоу. – Я беру его за руки. – Здесь ты мой единственный друг.
Он поджимает губы, смотрит на наши руки, потом заглядывает мне в глаза. И, наконец, соглашается.
Пока мы едим, он рассказывает мне об эльфийской магии имен. У каждого народа в Срединном Мире своя собственная уникальная дикая магия. Фейри владеют ритуальной магией, основанной на действиях, выполняемых определенным образом. Вампирам присуща магия крови. И так далее…
Меня в основном интересует магия эльфов, ведь именно с ней мне приходится сталкиваться. Уиллоу повторяет то, что Эльдас рассказал мне о Познании и о том, как с его помощью эльфы выясняют истинное имя предмета.
Пока эльфу известно истинное имя кого-то или чего-то, он может управлять этой вещью или существом по своему разумению. Как и говорил Эльдас, границы рисует лишь воображение или сила магии. Уиллоу объясняет, что некоторые эльфы способны внушать чувства, другие могут сплетать волосы, создавая прекрасные прически. Или заставлять предметы летать, вызывать воспоминания, мысленно общаться и многое другое.
Меня окружают существа, обладающие огромной силой. Я не родилась с магией и, возможно, никогда не смогу научиться как следует владеть ею. Лучше и безопаснее всего мне просто уйти.
Уиллоу ничего не знает о магии Духа, о которой упоминал Эльдас. После обеда, всю вторую половину дня, я просматриваю дневники в поисках каких-либо заметок о ней. Но ничего не нахожу.
И все же мне попадается достаточно сведений о том, как пользоваться магией. Во мне вновь вспыхивает надежда, и я начинаю строить планы на вечер.
Я читаю до тех пор, пока меня не прерывает звон часов. Уиллоу заканчивает убирать рабочий стол.
– Просто оставьте все здесь. Если хотите, можем завтра продолжить.
– Конечно. – Я натянуто улыбаюсь, не спеша сообщать о том, что, если вечером все пройдет хорошо, завтра меня здесь уже не будет.
Четырнадцать
Впервые я ускользнула из дома в восемь лет.
Крошечное окошко в задней части чердака оказалось достаточно большим, чтобы в него смогло протиснуться детское тельце. На обрамлявших окна выступах хватило места для проворных ног. И я глупо верила, что, умея лазать по высоким деревьям, вполне способна спуститься с третьего этажа особняка, чтобы отправиться за редкими цветами, распускавшимися лишь по ночам.
Я была юна и безрассудна.
Теперь я стала старше… но безрассудство, похоже, никуда не делось.
В окна уютной столовой струится лунный свет. Каким-то образом разгромленную мною комнату уже восстановили. По позвоночнику пробегает дрожь, и я задаюсь вопросом, остался ли и в самом деле здесь холодок после использования магии. Или, зная, как именно устраняли повреждения, я просто ощущаю ее призрачное воздействие.
На мне одежда, в которой я попала сюда, через плечо перекинута сумка. Но сейчас я бы с радостью надела то, что обычно носила в лавке. Наряд, достаточно прочный, чтобы выдержать подъем на самые высокие секвойи в лесу или резкий спуск со склона холма.
Я делаю глубокий вдох, прокручивая в голове дальнейший план действий. Что случится, если я в самом деле уйду? Королю эльфов нужна была Людская королева. Что ж, он ее получил. Даже если я буду далеко, фактически он останется моим мужем. Срединный Мир через королеву должен подпитываться у Природных Земель. Это тоже сделано.
И, судя по подслушанному разговору, я принесла Эльдасу больше вреда, чем пользы. Отлично, это взаимно. Мы исполнили свои обязанности, и, если я уйду, оба сможем вновь начать жить, как захотим.
– Мне нужно идти, – говорю я, чтобы придать себе решимости.
Может, другим королевам и нечем было заняться, кроме как существовать, но у меня есть работа. Я заставила зазеленеть деревья, Срединный Мир расцвел. Насколько я могу судить, мое дело сделано. Теперь пришло время понять, смогу ли я вернуться домой, пусть другие королевы и помышлять об этом не смели.
Я открываю окно. Деревья в городе уже ощутили объятия весны, их ветви тяжелы от новой поросли, но дыхание по-прежнему вырывается изо рта облачком пара. И я задаюсь вопросом, не стынет ли город от магии живущих в нем эльфов.
Как бы то ни было, надеюсь, на побережье будет теплее. Я представляю, как солнце согревает кожу, а я собираю растущие на холмах дикие цветы и травы. Отыскиваю щепки, чтобы наполнить банки в лавке, и деревья приглушают шум волн.
Воспоминания придают мне смелости. Я больше не могу жить здесь, рядом с Эльдасом и Харроу. Если мне до конца дней придется остаться в этом замке, я буду лишь медленно увядать.
В правой руке я держу розу. На этот раз я обрезала шипы, чтобы магию в моей крови не втянуло в магический баланс. Еще несколько цветков, без шипов, зажато в левой руке. Я забрала все цветы из ваз в обеденной комнате, и на сумке тут и там виднеются влажные пятна.
Судя по тому, о чем говорилось в дневниках и что сама я видела сегодня в оранжерее с Уиллоу, для использования магии мне нужен материал. Дикая магия сильна, потому что бросает вызов законам природы. Но я сама воплощаю в себе природу, а она нуждается в равновесии. Поэтому все, что я делаю, должно поддерживать баланс.
– Давай попробуем еще раз, – уговариваю я цветок. – Но на этот раз ты должен слушаться, ладно?
Кажется, он шевелится в моих пальцах. Вероятно, я все выдумала. Но если нет, надеюсь, это хороший знак.
Я собираюсь с духом и, внушив себе, что справлюсь, кладу цветок на подоконник. Прижимаю пальцами правой руки, чтобы не сдуло ветром. Я медленно вдыхаю и словно впитываю жизнь и энергию из цветов, зажатых в левой руке.
«Баланс и равновесие», – думаю я.
Я забираю жизнь из цветов в левой руке и наполняю ею розу под ладонью. Я не разрушаю, не созидаю, просто перемещаю, перестраиваю грубую сущность. Сила вздымается во мне, покалывает, струится под кожей. Это придает мне смелости, как ничто прежде.
Выглянув в окно, я вижу далеко внизу городскую улицу. Нас разделяют семь этажей. Роза пробуждается к жизни. Усики цепляются за камень. Удлиняется стебель. Я наблюдаю, как он, превращаясь в опору, ползет вниз по склону горы.
Может, Эльдас прав, и, поняв основы, управлять магией, в конце концов, не так уж и сложно.
– Лучше подождать.
Я сажусь на подоконник, упираясь пятками в сплетение стеблей. Я слишком доверилась старым дневникам и паре предварительных проверок. Но сейчас у меня нет особого выбора. Эльдас уверен, что я не способна управлять своей силой, так что, если надумала, лучше бежать прямо сейчас. Как только он увидит результаты, то может запереть меня еще крепче.
Я осторожно вылезаю наружу, поворачиваюсь, держась, пока могу, за подоконник. Потом закрываю за собой окно и медленно начинаю спускаться.
По пути мне попадается еще несколько окон, но они темны или задернуты тяжелыми шторами. Когда ноги наконец касаются земли, у меня болят руки и плечи. Хотя спуск оказался легче, чем я ожидала. Стебли словно поддерживали ноги и создавали опоры, за которые можно было удобно ухватиться.
Я понимаю, что растения присматривали за мной. И так было всегда. Ветви деревьев напрягались, чтобы меня поддержать, или сгибались, если я хотела до них дотянуться… И я вовсе не выдумывала, хотя в детстве мне твердили об обратном. Все это время я видела мелкие знаки и намеки, указывавшие на мою истинную суть, но не обращала на них внимания.
Мысли возвращаются к Люку. Надеюсь, его еще не осудили. Потому что первым делом, когда вернусь, мне хочется дать ему понять, что я на самом деле чувствую. И объяснить, что, скрывая меня, он рисковал всем Срединным Миром. Кажется, никто в Кэптоне по-настоящему не понимает, что происходит за Гранью.
В городе тихо. Лишь фонари мерцают синим огнем, придавая всему сапфировый блеск. Дома здесь так же высоки, как наш особняк в Кэптоне, а может, и еще выше. Я вижу темные лавки модисток, краснодеревщиков, кузнецов и сапожников. Вполне ожидаемо, что в городе есть эльфы, владеющие подобными профессиями. Но выставленные в витринах товары заставляют меня невольно замедлять шаги.
В Кэптоне эльфийские товары довольно редки и чрезвычайно ценны. Здесь же изготовленный эльфами чайник, подобный моему, – всего лишь чайник. Проходя мимо, я вижу еще один точно такой же в витрине лавки серебряных дел мастера.
Все, что я когда-то считала диковинным, драгоценным и волшебным, в Срединном Мире вполне обыденно. Начиная с синего огня и заканчивая стылой магией и чересчур совершенной архитектурой, из-за чего многие здания смотрятся просто великолепно. Каким-то образом эта земля ощущается домом и в то же время чем-то чужеродным.
Поблизости слоняются несколько ночных гуляк, но они держатся на расстоянии. Я большей частью избегаю таверн, где могу с ними столкнуться. Я прячу уши под волосами, пытаясь скрыть, что форма их не заостренная, как у всех остальных.
Я вижу, как время от времени улицы патрулирует городская стража. Гвардейцы ходят парами, одетые в такую же форму, как и солдаты отряда, прибывшего в Кэптон с Эльдасом. Но ночь кажется спокойной. Все стараются держаться особняком, и никто не бросает в мою сторону подозрительных взглядов.
Вдруг, привлекая мое внимание, по озеру эхом разносятся смех и крики. Я замечаю, как из тускло освещенного переулка выходят Харроу с друзьями. Принца поддерживают двое мужчин. Вокруг них кружит Ария, смеясь и тыча пальцем в его безвольную фигуру.
Я прибавляю шаг.
Когда я подхожу к подножию лестницы, ведущей в горный туннель, из которого вышли мы с Эльдасом, то останавливаюсь. Мне не удастся незаметно подняться наверх. Ступени освещает бледная полоска лунного света.
Оглянувшись назад, я с трудом могу рассмотреть на стене замка стебли, похожие на спущенную из окна зеленую ленту. К рассвету о моем уходе станет известно. Но, чтобы втянуть побеги обратно в розу, пришлось бы пойти на риск, к которому я не готова. Мне нужны силы для того, что может ждать впереди.
Да, в замке узнают, что я сбежала. Так что для меня лучше всего убраться подальше. Если мне удастся сегодня попасть в Кэптон, я смогу объяснить, что выполнила свою часть сде