Когда на горизонте появляется замок Квиннара, возвышающийся над полями по соседству с горными вершинами, я даже не знаю, что чувствую. Часть меня странным образом тоскует по этому месту. А другая намного охотней оказалась бы где угодно, только не в подъезжающей все ближе и ближе карете.
Когда экипаж останавливается у входа в замковый туннель, меня уже поджидает Ринни.
– Что случилось? – требовательно спрашивает она.
– Харроу…
– Я знаю про Харроу. Я ведь командую войсками Эльдаса. Конечно же, король об этом рассказал. – Ринни подходит ко мне, берет под локоть и ведет к дверям. Крюк от нас не отстает. Оглянувшись, дабы убедиться, что сопровождавшие карету солдаты не следуют за нами, она понижает голос до шепота. – Что произошло у вас двоих?
– Ничего, – лгу я.
– Он сказал то же самое. Откровенная ложь.
– Ринни…
– Я начала замечать в нем перемены, Луэлла. Он менялся к лучшему. Становился мягче, душевней. И во мне зародилась надежда. И вера в возглавлявшего нас мужчину. – Мы останавливаемся в большом атриуме. В противоположном конце его большая лестница, изгибаясь, выводит на пустой полуэтаж. И я вспоминаю тот день, когда впервые попала сюда.
Как ни трудно в это поверить, но сейчас мне кажется, что тогда все было проще. Я считала Эльдаса всего лишь королем. И едва ли понимала свои обязанности королевы.
– Но с тех пор, как Эльдас вернулся, он вновь стал прежним, – заканчивает Ринни. – А это значит, между вами что-то случилось.
– Я не могу изменить его, Ринни. – Я пожимаю плечами, словно бы не ощущая на них веса всего мира. Если Ринни решит, что мне все равно, может, поверит и Эльдас, а следом за ним я сама. И тогда, возможно, вся эта невыносимая ситуация станет немного легче.
Эльфийка удивленно моргает.
– А я и не прошу. И не жду ничего такого. Он изменился сам, поскольку поверил, что сможет стать мужчиной, достойным любви. Твоей любви.
Меня не убеждают ее слова. Да и не хочу я их от нее слышать. Вот если бы это сказал Эльдас… Хотя нет, не стоит. Наша с ним любовь невозможна. По крайней мере, не сейчас. Не в этих обстоятельствах.
Но что я знаю о любви? Что вообще мне довелось о ней узнать? Ничего. Именно поэтому я совершенно запуталась.
Мне нужно вернуться к тому, что я понимаю. Заняться делом, не причиняющим боли. Исполнить свой долг.
– Прости, Ринни, но, думаю, ты ошибаешься. И у меня сейчас нет времени это обсуждать. Дни становятся прохладнее, и нужно браться за дело. Пойдем, Крюк.
Ринни безучастно наблюдает, как я направляюсь в свою комнату. И в конечном счете тенью следует за мной. Просто исполняет свой долг. Она больше ничего не говорит, и я скрываюсь в гостиной, чтобы приступить к делам.
Надеюсь, в конце концов Ринни встанет на сторону Эльдаса… Ему сейчас она намного нужнее, чем мне.
Эльдас не общается со мной три дня. На четвертый, нарушив молчание, он присылает письмо. Четыре простых, лишенных эмоций предложения. Ничего больше.
Похоже, скоро снова пойдет снег.
Королевству нужно, чтобы ты села на трон или разрушила сложившийся порядок.
Что ты выберешь?
Сколько тебе нужно времени, чтобы все закончить и уйти?
Закончить и уйти. Он не хочет со мной общаться. Ринни ошиблась. Любовь ему нужна не больше, чем мне. Мы просто для нее не созданы. Нам надлежит всего лишь делать свое дело.
Именно этим я и занимаюсь.
На пятый день я отправляюсь в лабораторию. Находящийся рядом Уиллоу бросает на меня украдкой встревоженные взгляды. В конце концов мне это надоедает.
– Спрашивай, – разрешаю я, не отрывая взгляда от дневника. Я почти наметила план. Осталось лишь кое-что доделать. Вполне можно поговорить с Уиллоу. Целитель по-доброму отнесся ко мне и ни в чем не провинился.
– Что на самом деле случилось в Западном Страже? – В его глазах я вижу мягкость и осторожный вопрос. – Ты вернулась оттуда другой.
– Ничего не изменилось, – спокойно поясняю я. И правда, ничего. Эльдас – все тот же ледяной король эльфов. А я до сих пор вынуждена оставаться при нем Людской королевой. Все, что случилось в том коттедже, было мимолетным сном, хрупким, словно крылья бабочки.
– Что-то случилось. – Нахмурившись, Уиллоу садится напротив меня. – Дело в Харроу?
– Как он? – спрашиваю я. Пусть Уиллоу думает, что мое состояние по большей части вызвано происшествием с фейри.
С тех пор, как мы вернулись, Уиллоу взял на себя заботу о Харроу. Но младший принц до сих пор не очнулся. Лишний повод для Эльдаса на меня обижаться. Без сомнений, эльф винит меня в том, что брат до сих пор не пришел в себя. Ведь именно я первая занималась лечением принца.
– Он в том же состоянии, но с ним все в порядке. – Уиллоу похлопывает меня по руке. – Уверен, он скоро поправится.
– Да… – Я обдумываю последние детали плана. До коронации осталось всего две недели. Я закусываю губу и вздыхаю. Я понимаю, что для достижения равновесия мне чего-то не хватает. Но мысли разлетаются, как семена одуванчика под порывом ветра.
Отчасти я не могу не думать о Харроу. Размышляю, почему он до сих пор не очнулся, и тревожусь о его выздоровлении. Но, кроме того, я то и дело задаюсь вопросом, верный ли сделала выбор. И была ли у меня вообще возможность выбирать. А ведь еще есть Эльдас…
– Мне нужно взять кое-что в оранжерее, – быстро говорю я, выскальзывая за дверь прежде, чем Уиллоу вновь начнет задавать вопросы. Я стала слишком хрупкой. И балансирую на грани, готовая вот-вот выплеснуть все скопившиеся внутри чувства. Просто поделиться ими с кем-то другим, чтобы мне больше не пришлось нести их в себе в одиночку. И все же что-то меня останавливает. И я притворяюсь, что их вовсе не существует.
В тот же миг, как я вступаю в оранжерею, меня окутывает тепло и больше не отпускает. Я глубоко вдыхаю ставший привычным запах. Неповторимый аромат растущих здесь трав, мха, земли, компоста, за которым придирчиво следит Уиллоу.
– Когда я уйду, ведите себя хорошо, – тихо говорю я растениям. Кажется, они шелестят в ответ.
Я брожу между рядами кадок с растениями, раздумывая, что можно взять с собой. Мне нужно что-то, способное отразить силу трона из секвойи. И пустить глубокие корни в мире природы, послужив противовесом находящемуся здесь трону. Я подумывала взять частичку самого трона, но одна из королев уже пыталась отколоть от него хоть щепочку, правда, для других целей. Его не взяли ни кинжал, ни долото.
Первая Людская королева посадила нечто, связанное с троном. Думаю, именно этот момент запечатлен в статуе в центре Квиннара. Грань и трон создали одновременно посредством магии. Это почти похоже на ритуал. Но что посадить мне, дабы иметь возможность отразить могущество трона? Что еще поможет мне обеспечить равновесие?
И тут взгляд притягивает небольшое луковичное растение. Я несколько раз моргаю, глядя на сердцекорень. Словно вижу его в первый раз.
– Сердцекорень помнит, – шепчу я, повторяя слова Уиллоу.
Внутри трона есть пространство, куда устремляется сознание. Семя, из которого родился трон. Дотронувшись до него, я соприкоснулась с жизнями королев-предшественниц, с энергией мира.
Лилиан поместила кусочек темной коры, той, что служит отражением сердцекорню и тому семечку в основании трона из секвойи, в ожерелье. А его спрятала в коробку. Эльдас так и не смог понять, что за магия скрывается в этой вещице.
Она поручила установить свою коленопреклоненную статую в центре Квиннара. Вовсе не затем, чтобы показать раболепие королевы. Она хотела объяснить, откуда все пошло… и как все закончится.
– Значит, вот так.
Когда я впервые прикоснулась к сердцекорню, на нем мгновенно распустились два цветка. Сейчас они словно подмигивают мне, безумно радуясь, что я сложила все воедино.
Я осторожно беру в руки горшок с неприметным растением. И почти вижу, как ко мне тянутся призрачные воспоминания, впервые настигшие меня, едва я прикоснулась к сердцекорню.
Тогда я видела, как королева Лилиан его сажала. И именно этот момент запечатлела статуя. Теперь я это знаю. Чувствую каждой клеточкой. Вот из чего вырос трон из секвойи. И это же растение поможет создать равновесие в Природных Землях.
– Ты все планировала с самого начала, Лилиан? – бормочу я.
Она оказалась умна, человеческая женщина, договорившаяся о мире с воинственным королем эльфов. Она намеренно сделала так, чтобы сердцекорень рос только в Срединном Мире. Лилиан вывела миры из равновесия. Но предусмотрела выход для людских королев. Когда придет подходящее время, наступит устойчивый мир, а королева из рода людей больше не будет служить трофеем. Лилиан оставила и ключи к разгадке. Именно она положила начало традиции вести дневник, повелела создать статую, использовала сердцекорень, чтобы удержать воспоминания о себе в надежде, что их кто-нибудь обнаружит.
«Я иду домой».
Бросившись обратно в лабораторию, я ставлю растение на пол и заключаю Уиллоу в крепкие объятия. Он застывает, пораженный, но потом тянется, чтобы тоже меня обнять. Однако, я уже отстраняюсь.
– Спасибо, спасибо, – бормочу я.
– Что? – моргает он.
– Это все ты, сердцекорень и… Ну, неважно. Послушай, мне нужно, чтобы ты кое-что сделал.
– Хорошо, – медленно кивает Уиллоу. – Что именно?
– Возьми его. – Я осторожно срезаю один из цветков. Уиллоу широко распахивает глаза. – И добавь в лекарство для Харроу. – До сих пор сердцекорень вполне успешно справлялся с исцелением принца. И цветок сейчас придется весьма кстати, способствуя слиянию свойств разума и самого растения.
– Цветок? Он ведь нужен в случае… – Уиллоу резко замолкает.
– Яда. Знаю. Я не могу объяснить почему, но думаю, что он поможет, – будто оправдываясь, поясняю я. – Пожалуйста, просто поверь мне. А я займусь другим делом.
– О… ладно. – Уиллоу неторопливо принимается за работу.
Я же тем временем мысленно просматриваю план. Нужно, чтобы сердцекорень рос как можно быстрее. И я ищу в лаборатории все, что может понадобиться принести в жертву равновесию.