Статс-дама подала доставленную из сокровищницы диадему с сапфирами- в цвет глаз- и куафюр тщательно закрепил ее на моей прическе. Все, можно идти.
В бальную залу я входила не без трепета- мне было немного страшно, что Фердинанд или Рихтер, или сразу оба, увидев меня, скажут, что на художник мне польстил и на портрете я была симпатичнее и уйдут, ну или просто выразят вслух свое недовольство. Но они, конечно же, ничего такого не сделали — поклонившись, они один за другим отвесили по вежливому поклону, склонившись над моей рукой в длинной бальной перчатке, а я присела в книксене.
На танцы они меня не приглашали- вся очередность уже давно была согласована и занесена в мою бальную книжку. Сначала я танцевала с Рихтером- просто потому, что он был на погода старше Фердинанда, их положение в обществе было совершенно одинаковым.
— Рад наконец посетить Эггерион, — галантно произнес он, когда мы встали друг перед другом в первой фигуре танца, — я столько слышал о вашей прекрасной стране, но виды превзошли все ожидания.
— Рада, что вам у нас понравилось, — в то ему отозвалась я, — конечно, климат у нас не самый приятный, но в хорошую погоду прогулки по окрестностям очень приятны.
Завязался обычный светский разговор ни о чем- Рихтер вел себя так, как ему и полагалось, я отвечала, как должна была отвечать, и мы разошлись, вполне довольные друг другом.
Фердинанд, с которым я танцевала следующий танец, почему-то выглядел мрачновато. Я приготовилась в обычному банальному разговору, но он помолчал и наконец буркнул:
— Вам понравилась эта снулая рыба с водянистыми глазами?
— Что? — я так опешила, что употребила не то слово- следовало говорить не "что?", а "простите?".
— Рихтер, — неприязненно буркнул Фердинад, — он вам что, понравился? Я видел, как вы с ним любезничали!
— Я рада любому гостю в своей стране, — осторожно отозвалась я, — особенно тем, кому тут понравилось и кто ведет себя подобающе, — это было сказано с намеком, и Фердинанд, воздохнув, замолчал.
К концу танца мне удалось растормошить его вопросами, и он немного оживился, рассказывая о своем увлечении-охоте. Я не пробовала вникнуть во все тонкости загона лис, лишь восхищенно охала в нужных местах и говорила: Как интересно! В голове у меня крутилась мысль — что это вообще было? Либо Фердинанд сегодня встал не с той ноги, либо он так ревнив, что не способен выносить, когда внимание уделяют не ему. Ни и как прикажете жить с таким мужем? Мне же придется каждый день встречаться с премьер-министром и делать кучу других дел. Он что, запретит все это и будет сторожить меня, как дракон — принцессу в башне?
Кроме того, для человека его положения, на которого буду обращены глаза всего света, нехватка воспитания- это довольно серьезный недостаток. К его услугам были лучшие учителя страны, как он мог не усвоить элементарные правила этикета?
Наверное, семена воспитания на некоторой почве не приживаются, как их не взращивай, — подумала я, когда заметила на себе немигающий взгляд Фердинанда во время следующего танца, который танцевала с итальянским послом. Он мрачно подпирал стену и даже не думал приглашать ни одну из придворных дам, цветной стайкой замерших неподалеку.
Рихтер, в пику ему, уже завел приятный разговор с моими родителями. Я издалека видела, что, как и при разговоре со мной, он говорил то, что от него ждали- король и королева улыбались, и, похоже, мысленно поздравляли друг друга с удачным выбором.
Я же вздохнула- выбирать, по сути, мне было не из кого. Фердинанд вел себя очень капризно, как избалованное дитя, и я ужасом предвидела, как он устроит истерику, если его терпению придет конец. По сути, Рихтер был единственной достойной кандидатурой, и выбор из двух женихов на самом деле оказался выбором из одного. Хорошо, хоть этот один на первый взгляд ничем не противен- может, у нас получится создать счастливую семью, как у моих родителей?
С Рихтером и Фердинандом я должна была танцевать еще по одному танцу. Рихтер вполне складно вещал об экономике, и я кивала, отмечая, что он хорошо подготовился- если не к роли правителя, то к сегодняшнему балу точно. Фердинанд же, решив показать себя с лучшей стороны, переменил тактику и хвастливо рассказывал мне о своих успехах у женского пола. Широко раскрыв глаза, я не могла поверить, что он был настолько глуп, что выбрал такую неподходящую тему для разговора с возможной невестой- пока не уловила исходящий от него запах алкоголя и не поняла, в чем дело. Придумав себе обиду, принц обильно залил ее вином и сейчас действовал под влиянием алкогольных паров. Чтож, мне же лучше- я смогла увидеть истинное лицо своего "жениха". Многие женщины удостаиваются подобной чести только после свадьбы, когда уже поздно что-то менять.
На следующий день был запланирован поход на Рождественскуюслужбу в главный собор столицы, которую Рихтер посетил, а Фердинанд благополучно пропустил- как оказалось, он слишком страдал от похмелья, чтобы присутствовать. Впрочем, на вечерний ужин и прием он явился и даже вел себя прилично- видимо, получил нагоняй от своего дяди, который приехал в составе его свиты и следил за родственником, как коршун.
Но даже дядя не мог выбить из Фердинанда дурь- видя, как мы с Рихтером сближаемся и с каждый днем общаемся все охотнее, Фердинанд то реагировал на это мрачным молчанием, то- накидывался на меня с обвинениями, как будто я уже клялась ему в верности.
— Что вы нашли в этом скучном типе, — бубнил он, ведя меня за руку в танце, — он даже в охоте не разбирается! О чем с ним можно разговаривать?
— Вы опять сидели с ним рядом на концерте, — обвиняюще кидал он мне, встретив меня в коридоре, хотя все наши места были регламентированы и с ним рядом я сидела позавчера.
Я могла лишь отшучиваться и вымучено улыбаться, чтобы не спровоцировать скандал.
Наконец, настал последний день их визита. Я выдохнула с облегчением — без Фердинанда во дворце станет гораздо спокойнее. Рихтер тоже уедет, и мне даже казалось, что я буду скучать. Пока же мне предстояло сложное мероприятие, от которого избавлены практически все девушки в мире.
Я должна была сделать предложение Рихтеру.
Вопрос о том, кого выбрать, даже не стоял — своим несносным характером, взрывным и непредсказуемым, и приступами ревности Фердинанд уже успел надоесть всем во дворце, а не только мне.
При мысли о предстоящей помолвке мне не хотелось ни прыгать до потолка, ни кричать о своей любви- Рихтер, хоть и был подходящей кандидатурой, не смог возмутить мой покой и затронуть тайные струны души. Он был воспитан, правильно себя вел и не вызывал отвращения- чего еще ожидать от брака по расчету?
Тем не менее, идя на встречу с ним в малую гостиную на первом этаже, я чувствовала, как от волнения трясутся коленки. Как я могу сказать ему "выходи за меня замуж", тфу, то есть "женись на мне"? Я же сгорю со стыда! А вдруг он откажет?
— Не откажет, — безапелляционно заявила Катарина получасом ранее. — Иначе зачем бы он ехал к нам зимой, когда всем известно, что зимой у нас самая мерзкая погода во всем цивилизованном мире, и торчал тут, терпя принца Фердинанда?
Тогда ее слова, а еще более- ее абсолютная уверенность слегка меня успокоили, но сейчас я едва смогла заставить себя толкнуть дверь и войти.
Рихтер встал при моем появлении и, склонившись над ручкой, произнес несколько ничего не значащих фраз о погоде, природе и как я прекрасно выгляжу. Сам он был одет в зеленый сюртук и странным образом сливался с диваном, на котором сидел.
— Вам понравилось у нас? — я набралась смелости и перебила его на полуслове.
— Конечно, — Рихтер кивнул и подкрутил кончик бледного уса, — мне все у вас нравится.
— А… выхтлбостсздесьсомнй? — Выпалила я и залилась краской по самую макушку.
— Простите? — Рихтер недоуменно поднял на меня водянистые глаза.
— Вы хотели бы остаться здесь со мной? — я решила, что хуже уже не будет, и произнесла фразу четко, разделяя каждое слово.
— Вы имеете ввиду… — осторожно уточнил Рихтер, и я кивнула.
— Да, я имею ввиду, хотите ли вы взять меня в жены.
— Сочту за честь. Это сделает меня счастливейшим человеком на свете! — галантно отозвался Рихтер и поцеловал мне руку холодными губами.
Затем он произнес речь о своем глубоком чувстве и любви, прекрасно звучащуюсточки зрения риторики, но лишенную как чувства, так и любви. Я не слушала, с облегчением размышляя, что самое страшное позади, и с легким сожалением- о том, что у меня не получилось влюбиться в своего жениха. Может, потом, когда я узнаю его получше, чувства появятся?
О помолвке не стали объявлять немедленно — из уважения к Фердинанду, но он все равно откуда-то узнал и тут же в бешенстве уехал, не попрощавшись и хлопнув дверью так, что со стены слетела картина.
Я вздохнула- хорошо, что он не станет королем Франкии, и нам не придется иметь дело с таким соседом, как страна под его началом.
Как оказалось, радовались все мы рано. Не прошло и года, как безвременная кончина унесла жизни короля и королевы, и после долгих толков министры все таки объявили меня будущей королевой. Начались приготовления к коронации, в которых я не принимала участия- все еще была в шоке от внезапно свалившейся на меня трагедии. Но, как говорят, король умер, да здравствует король- и дата коронации не только была назначена, но и приближалась с пугающей скоростью, когда принц Фердинанд внезапно заявил свои права на престол.
Он прислал депешу, и ее принесли из посольства. Прочитав ее, я сначала рассмеялась, а потом передала первому министру, лорду Эйвери- он почему то не засмеялся. В депеше говорилось, что Фердинанд де Бексен, младший принц Франкии, считает женщину неспособной править и посему желает занять престол, на который имеет все законные права.
Права у него действительно были- но он был всего лишь седьмым в очереди на престол, да еще и по другой ветви, так что я не приняла его притязания всерьез.
Как оказалось, первый министр был со мной не согласен- получив вечером того же дня другую депешу, адресованную ему лично, в которой содержались обещания денежных сумм и титулов, если лорд Эйвери поддержит Фердинанда, и войны и казни, если он выберет "неправильную сторону", премьер-министр ответил согласием так скоро, как позволили ему медленно высыхающие чернила. Через день он организовал мой отъезд в загородное имение — "чтобы лучше готовиться к коронации"- а сам под шумок, подделав мою подпись, услал армию на север "для тренировочных маневров".