— Оставайтесь за воротами и не входите внутрь, — скомандовал Генри железным солдатам и повернулся к нам.
— Вы же все равно собираетесь в Лангден? Ты отведешь Александрину вашими путями? — полуутвердительно спросил он, и я похолодела. "Вашими путями"- он что, имеет ввиду эльфийские тропы? Значит, он знает, кто Иен на самом деле такой?
Иен лишь тонко улыбнулся и кивнул.
— Генри, с чего ты взял… — начала я, но он лишь отмахнулся длинной тощей рукой:
— Да лаадно, я же не слепой, и не тупой, — он обезоруживающе улыбнулся и вскочил на своего гнедого коня. — Береги ее! — крикнул он на ход и пришпорил коня.
— За это будь спокоен, — задумчиво отозвался Иен, глядя ему вслед, и, обернувшись ко мне, беспечно пожал плечами:- Умный ребенок. И в шахматы хорошо играет. Так что, ты пойдешь со мной или останешься тут? — без перехода добавил он, поворачиваясь ко мне.
— Конечно, с тобой, — я спрыгнула с Мышки. — лошадей оставим здесь?
— Лучше здесь, — кивнул Иен, и, спешившись, помог отвести мою лошадку на конюшни. Инея же он просто расседлал и хлопнул по крупу- тот, покосившись на хозяина темно-синим глазом, развернулся и ускакал куда-то в темноту. Так лучше- если его не привязывать, Иен сможет призвать его из любого места. А вот если Иен сам привяжет его где-то, или отдаст поводья другому человеку- то волшебный конь уже не сбежит. Так, по крайне мере, было написано в книгах сказок и легенд, что я читала.
— Пойдем? — Иен протянул мне руку, и я, глубоко вздохнув, вложила пальцы в его ладонь. Шаг- и вместо того, чтобы выйти из конюшни на ферме, мы ступили на плохо освещенную мостовую лангденской улицы.
На улице не было ни души — наверное, в городе ввели комендантский час. Темная и узкая, она не освещалась ни светом фонаря, ни луны, и среди густого мрака я едва различала черные силуэты домов. За городом почему-то было светлее, хотя там тоже нет никакого освещения.
Вдали послышались слаженные шаги и команды- патруль. Иен сжал мою руку и медленно повел по улице в противоположную сторону. Мы то шли, то бежали, и шаги гулко разносились по улице, но патруль почему-то не обратил на подозрительные звуки никакого внимания.
Наконец мы вышли на центральный проспект, ведущий прямо ко дворцу, и зашагали прямо по нему. Он был освещен, и мы были видны, как на ладони, но попадавшиеся время от времени караульные смотрели мимо нас и занимались своими делами, словно нас тут и не было. Вот мы проходим мимо щуплого франкийца- и он зевает прямо мне в лицо, глядя сквозь меня; вот мы огибаем толстяка в красно-синей форме- и он, воровато оглядываясь, принимается ковыряться в носу.
— Иен, а почему мы не вышли прямо во дворце? — шепотом спросила я, дергая его за руку. Он по прежнему сжимал мою ладонь- наверное, для того, чтобы чары работали, нужен телесный контакт.
— Не получится, — он покачал головой из стороны в сторону и окинул придворцовую площадь цепким взглядом, — когда строили дворец, магия еще не полностью ушла из вашего мира, и чары заложили прямо в фундамент и стены. Дворец построен так, что в него можно только зайти через дверь. Магия и сейчас есть в вашем мире, но ее мало, — добавил он, и я кивнула.
Чем, как ни магией, объяснить то, что происходит на коронационном испытании? Хоть колдовство и запрещено в королевстве, но эти чары, древние и сильные, были вплетены прямо в землю еще тысячу лет назад, когда наша страна была молодой и чародеев уважали и почитали.
Ворота во дворец были закрыты, но перед ними дежурил караульный. Мы подождали около получаса, пока не наступило время его пересменки, и проскользнули вместе с ним за ворота. Он, ничего не заметив, ушагал вперед, насвистывая веселую песенку.
Дверь во дворец тоже закрыта, и туда уже проникнуть будет сложнее- часовым там делать нечего, и слуги уже, наверное, спят и не будут выходить или входить. Иен остановился, задумчиво разглядывая причудливую вязь кованного обрамления дверей, а мне в голову внезапно пришла одна мысль, и я за руку потянула его вперед.
— Что? — он бросил на меня удивленный взгляд. — Они же закрыты?
— Ты же сам сказал, что дворец построен с магией, — шепнула я, — может, он меня узнает и пустит? Если работает магия, которая не позволяет ни одному эггерионцу убить меня, то может, и дворец как-то на меня отреагирует?
— Хорошо, давай попробуем, — с сомнением отозвался Иен. — Попробуй, толкни.
Было видно, что он не особо верит в успех этой задумки- да я и сама тоже не особо верила. Но, лишь стоило мне толкнуть тяжелую створку, она, на удивление, поддалась и тяжело распахнулась. Стражник, мерно шагающий туда-сюда вдоль ворот, окинул это безобразие равнодушным взглядом и никак не отреагировал- наверное, для него дверь была по-прежнему закрыта.
Проскользнув внутрь, мы бесшумно затворили дверь за собой и проскользнули внутрь.
Дворец встретил нас тишиной, ярким светом развешанных тут и там светильников и гвардейцами на каждом шагу. Больше всего их было у дверей, но хоть их глаза и были неотлучно направлены на вход, нас они, благодаря чарам Иена, не увидели. Мне вдруг стало страшно, что это все- ловушка, и он лишь притворяются, что не видят. Как можно смотреть прямо на открывшуюся дверь и не заметить?
Однако, когда мы проходили мимо, на лице гвардейца не дрогнул ни один мускул, и мы поспешно скрылись в коридоре. Поспешно- потому что я тянула Иена за руку, сам он шел спокойно и не таясь, словно был у себя дома.
Если у входа гвардейцы личной гвардии принца, которых он тренировал лично и которые были особо ему преданы, встречались через каждые пару метров и нам приходилось лавировать, чтобы не врезаться в красно-синий мундир, то дальше их стало меньше, а потом мы дошли до совсем пустых коридоров.
— Подожди, — я потянула Иена за руку. — Куда мы идем? Разве Фердинанд не в королевских покоях? Они в другой стороне.
— Мы идем к самым защищенным покоям, — пояснил тот. — к тем, перед которыми больше всего стражи, к тем, за чьими дверьми надирается в одиночестве трусливое и злобное существо.
Я кивнула, и мы пошли дальше. Вскоре гвардейцев опять стало много, а потом они уже попадались так часто, что между ними едва удавалось протискиваться. Мы остановились у гостевых покоев, в которых селили венценосных особ во время их визитов- состоящие из нескольких комнат, они были самыми шикарными гостевыми покоями во дворце. Остальные обычно состояли из одной комнаты- во дворце вечно ошивалась толпа придворных, и на всех не хватало места.
Эти покои я видела лишь мельком- помню, что стены были обшиты золотистыми обоями, и все.
Толкнув дверь, Иен за руку втянул меня в комнату, и нам в спину во прежнему не донеслось ни одного возмущенного возгласа.
Покои были те же, что я смутно помнила- только вот теперь тут царил страшный бардак. На полу валялись пустые бутылки и предметы женского туалета, а из другой, смежной- раздавался женский смех и нетвердый голос, от которого меня вдруг заколотило, а руки заледенели.
Фердинанд внушал мне отвращение, а пьяный Фердинанд-ужас.
Иен бросил на меня встревоженный взгляд, и я медленно выдохнула, успокаиваясь. Иен тут, и он не даст меня в обиду. Ободряюще сжав мою руку, он повел меня вперед, и я покорно пошла следом. С Фердинандом нужно будет рано или поздно встретиться лицом к лицу, и лучше сделать это быстрее, чтобы наконец забыть о нем, как о страшном сне.
Толкнув дверь, мы зашли во внутренние покои, и Иен отпустил мою руку. Фердинанд, развалившийся на диване в компании с полуодетой брюнеткой, от неожиданности уронил бутылку, которая со стуком упала на пол. Из горлышка рекой хлынуло густое красное вино, и меня вдруг замутило- вспомнился день казни, растекающееся по земле красное пятно и лицо Фердинанда с налитыми кровью глазами.
— Александрина? — он встал, покачиваясь, и сделал один шаг вперед. Я отшатнулась и уперлась спиной в дверь. — Ты вернулась?
Его окинул взглядом Иена, но не счел его достойным своего внимания, и снова переключился на меня. Брюнетка с интересом разглядывала нас с дивана, не делая даже попытки прикрыться.
— Фердинанд, — я, как кукла, произнесла его имя. — Я вернулась, как ты и просил. Вернулась за тобой. Я же обещала, что ты заплатишь за все свои преступления сполна?
— А, — в его затуманенном взоре загорелось понимание, — ты пришла покарать меня! Одна? Ты что, дура, Александрина? — прямо спросил меня он. — У тебя же есть целая армия, могла бы подождать, и они бы приволокли тебе мою голову! А ты пришла одна, глупая девчонка! Теперь я схвачу тебя, и если твой женишок не уберется из страны, то ты присоединишься к своей подружке! А мы с тобой пока завершим начатое- помнится, нас невежливо прервали в прошлый раз! Раз уж ты пришла ко мне прямо в спальню… — тут он зашелся неудержимым хохотом, повизгивая и хлопая себя по коленке. — Вот умора, сама пришла в спальню!!
Я на миг пожалела, что пошла с Иеном- потому что сейчас, в этой комнате, от его голоса, смеха и одного вида во мне снова ожили воспоминания о трех месяцев в плену у Фердинанда, и меня затрясло одновременно от страха, отвращения и негодования. Он еще смеет вспоминать свои злодейства и смеяться!
— Я смотрю, его не учили манерам, — разглядывая Фердинанда, как отвратительное насекомое, отозвался Иен. — Ну так что, сразу убить его?
— Лучше схватить, потом судить и казнить, — деланно спокойно отозвалась я, хотя внутри все тряслось от ужаса. — Так он сильнее помучается. Быстрой смерти он не заслужил.
Пока мы разговаривали, Фердинанд изумленно переводил взгляд с меня на альва, словно не мог поверить, что мы смеем так о нем говорить. Едва стоило нам закончить, он высоким фальцетом заорал: Стража!
Однако на его вопли никто не прибежал — не раздался топот шагов, не распахнулись двухстворчатые двери. Я вдруг почувствовала странное ощущение- словно заткнула уши толстыми комками ваты, и все звуки вязли в этой вате, как мухи в меду.
— Взять их! Убить мерзавца! Девчонку под замок! — безрезультатно надрывался Фердинанд. Наконец он понял, что что-то неладно, и неверной походкой двинулся к двери, протягивая руки, чтобы отшвырнуть и Иена, и меня в разные стороны.